Назначаю тебя палачом - Анна Васильевна Дубчак

сути, их жизнью. Понятное дело, что Петр купит для них дом, и он уедет. А они? Как они будут теперь без него?

«…мы теперь поженимся и будем жить вместе! Это решено!»

Так, стоп. Вместе. С кем вместе? Удобно ли сейчас спросить, что он имел в виду? А что, если они останутся здесь? Вот к этому она уж точно не была готова. Какая же она эгоистка.

И вдруг, словно Петр прочел ее мысли, она услышала:

– А брата у меня теперь нет.

Женю словно ледяной водой окатили.

– Петр? Вы о чем?

– Потом расскажу… Хотя… Ладно, скажу сейчас. Дело в том, что Наташа не так давно встречалась с Борисом, просила номер моего телефона, и он, мой брат, человек, которого я так любил, да что там – боготворил, отказал ей в этой малости!

– Да? – Она сделала вид, что очень удивлена.

– Да. Увы. Получается, что он не хочет, чтобы я был счастлив. Он, как никто другой, знал, что я разыскиваю Наташу, что с ног сбился, и вот она появилась, и он мне ни словом не обмолвился!

– Может, он просто не доверяет ей? Может, он боится, что Наташа снова причинит вам боль?

– Конечно, сейчас все это можно представить именно так. Но это слабый козырь. Скорее всего, ему просто удобно, что я живу здесь, с вами, и что никто не может нарушить его покой.

Он все понимал. Он раскусил Бориса и теперь негодовал.

– Вы поссорились с ним?

– Он пока еще этого не знает. Но скоро узнает. Не думаю, что я когда-нибудь прощу его.

– Я не в курсе, что там произошло, но скажу одно: Борис однозначно думал о вас, о том, чтобы вас не ранили.

– Да глупости все это! Так нельзя, понимаешь? Я – живой человек! И я люблю эту женщину! И какой бы она ни была, замужней, больной, с кучей детей и множеством проблем, нищая, – я все равно бы ее принял. Конечно, тот факт, что она после развода неожиданно разбогатела, является испытанием для меня. Как и для нее, я полагаю. Но ничего, мы с ней справимся!

Она не посмела спросить его, где они собираются жить. Но он снова прочел ее вопрос, опередил его.

– Конечно, мы останемся здесь! Я привык, понимаешь? Этот дом и мой тоже. К тому же он огромный! Здесь всем места хватит. Но если Борис будет против… Ох, я даже и не знаю, как отреагирую на это! Мне и без того трудно сейчас…

Женя окончательно растерялась. Если к тому, что Петр съедет отсюда, еще можно как-то привыкнуть, то терпеть присутствие в доме постороннего человека?..

Как? Что делать? Как поступить? Неужели их спокойной и размеренной жизни пришел конец? А что, если эта Наташа окажется совершенно неуживчивым человеком? Если она будет изводить Петра, заставлять его ревновать, страдать, а сама ночами где-то пропадать…

Женя и сама не могла понять, откуда вдруг у нее эти мысли и предположения. Неужели все дело в ее яркой внешности, красных губах и богатстве потенциальной снохи? И как теперь в этой напряженной суматохе, связанной с присутствием в доме новоиспеченной вдовы, спокойно обсудить с Борисом создавшуюся ситуацию с Петром и его невестой?

– Женечка, вижу, что застал тебя врасплох. – Петр обнял ее за плечи и притянул к себе. – Понимаю, тебе сейчас трудно. Ты и Бориса защищаешь, и меня стараешься понять… Что ж, жизнь, она такая сложная штука, что порой даже я, зрелый уже мужчина, не знаю, как правильно поступить. Ты думаешь, я не переживал, когда Борис решил жениться на тебе? Нет, ты не подумай, я никогда не был против, но я ужасно за него тогда переживал. Знал, что характер у него не сахар, к тому же поначалу ваши отношения не заладились, он был так груб к тебе, он вообще не был на себя похож! Я его просто не узнавал! Оказывается, он так защищался, понимаешь? Словно сам пытался спасти себя от любви. Да-да, и такое с мужчинами случается. Вместо того чтобы сразу отдаться чувствам, они сами себе чинят препятствия. А сколько раз он грозился уволить тебя? И помнишь, что я тогда говорил?

– Да, помню. Вы сказали, что если он меня уволит, то я буду работать только на вас, и что вы сами будете платить мне жалованье.

– Вот, и вспоминай, сколько всего тебе пришлось вынести от него. А мне, признаться, тогда было ужасно стыдно за брата. Я потом его так отчитывал! Что ты мучаешь девочку, чего ты к ней придираешься? А он только отмахивался. И ведь до последнего не признавался мне в том, что влюбился, что называется, насмерть!

Женя вдруг вспомнила, как грубый и невыдержанный Борис, который терроризировал ее буквально с первого дня ее работы в доме прислугой, в один прекрасный день вдруг поцеловал ее, жарко, страстно… И как она отреагировала на этот поцелуй, как ее пробило это любовное электричество…

Понимала ли она тогда, что и сама влюблена, что при виде его ее охватывает сильнейшее чувство, которое трудно описать словами. Ее бросало то в жар, то в холод, и хотелось сделать что-то такое, чтобы потрясти его, удивить и чтобы он начал сразу уже сожалеть о том, что посмел быть с ней таким грубым.

Первое, что приходило сразу в голову, – это уйти. Вот просто взять и уйти. И чтобы он ее не нашел. А то, что он будет ее искать и просить вернуться, она откуда-то знала, чувствовала.

Конечно, и она не подарок. Ей бы женским движением руководить, отстаивать права перед мужчинами. Но это не эмансипация, а что-то другое, более сложное. Не подчиняться мужчинам – вот чего хотела Женя. Не позволять им покушаться на свободу женщины. Вот почему она тогда вдруг решила сорваться и уехать с Тоней в Калину, в маленький провинциальный город, чтобы просто побыть там без мужа. Вот как только почувствовала, насколько Борису важно, чтобы она постоянно была дома, рядом с ним, чтобы это стало для нее нормой, так сразу и уехала. А еще она тогда задыхалась от его любви и заботы. Подумала, что мужчина, который вот так ярко и самозабвенно выражает свою любовь, возможно, испытывает перед женой вину за что-то. Не поверила в искренность его чувств. Да, и такое тоже бывало.

– Петр, прошу вас, помиритесь с Борей. Не дайте разрушиться тому порядку, той любви, на которой держимся мы все здесь. Мы же семья… – Она вдруг поняла, что