Солнечный ожог - Сабин Дюран

от крошек. – Главное там, конечно, сыр, но и хлеб играет далеко не последнюю роль.

– Ага, ну конечно. Именно в этом все дело. – Я видела фото фондю и сказала наугад: – То, что оно на вкус как блевотина, вообще здесь ни при чем.

Роб делано отшатнулся:

– Грубиянка!

Он заметил супермаркет на противоположной стороне площади и, подвигав челюстью и почесав подбородок, сказал, что заглянет туда за бритвенными станками.

День обещал быть жарким, так что я села на скамейку под деревьями, чтобы подождать Роба. Воробьи суетились вокруг крошек от горбушки, которую он быстро съел. Солнце пробивалось между ветвями. Я подняла лицо к небу и закрыла глаза. Может, Роб приметил меня в Сент-Сесиль. А может, и того хуже – видел меня в компании Лулу и Шона. Но у него нет доказательств. Если он продолжит муссировать эту тему, я буду все отрицать. И в конечном итоге он разуверится в собственных воспоминаниях. Перед моими закрытыми глазами мелькали разноцветные пятна. Запах свежего хлеба. Завтрак. Потом ланч. Сегодня я сделаю салат. Что-нибудь в стиле Оттоленги. Загуглю, когда вернемся. Потом ужин. Что я приготовлю на ужин? Надо подумать.

Я не сразу открыла глаза, услышав чей-то голос, и не испытала прилива адреналина. Когда работаешь под вымышленным именем, лучше выбирать такое, чтобы оно было похоже на твое собственное. Али – Элли. Шон – Джон. Твоему мозгу нужно за что-то зацепиться, когда ты рассеян. Голос зазвучал громче, и когда он добрался до моих нервных окончаний, когда я поняла, что зовут меня, я в панике вскочила на ноги. С другого конца площади в мою сторону неторопливо шел какой-то мужчина.

– Лулу! Салют! Лулу!

У него была знакомая клочковатая борода и пучок волос на голове.

– Паскаль, – сказала я. – Привет.

Пока он тряс мою руку, я поглядывала поверх его плеча на выход из магазина. Он задал мне несколько вопросов по-французски. Я ответила по-английски. Нравится ли мне в поместье? Все ли в порядке с работой? Да, все замечательно. А здесь я с одним из гостей. Он в магазине, но выйдет с минуты на минуту. Рада была тебя видеть.

Я сделала шаг к «Фиату» Роба и схватилась за ручку. Я видела через окно, как Роб расплачивается на кассе.

– Рада была тебя видеть, – повторила я.

Но он не понял намека. Просто стоял там, словно ему нужно было еще что-то мне сказать и он пытается подобрать слова. Наконец спросил, активно жестикулируя:

– У тебя все в порядке? Когда мы уехали из Пуго, туда заявился какой-то мужчина и начал расспрашивать людей на площади, не видел ли кто-то блондинку, сошедшую с автобуса. Он разговаривал с Антуаном, но тот решил, что лучше будет промолчать. Потом он мне сказал, что если я где-то столкнусь с тем парнем, я должен сообщить тебе об этом: вдруг ты его не избегаешь, а, наоборот, хочешь видеть.

На выходе из супермаркета Роб на секунду замешкался, чтобы проверить счет. Потом поднял глаза, увидел меня с Паскалем и направился к нам.

Я быстро спросила:

– Тот мужчина, как он выглядел?

– Лет тридцати. Красивый, – ответил он, помогая себе руками.

– Француз? Англичанин?

– Я узна́ю.

Роб уже подошел к нам вплотную, держа в одной руке пену для бритья, а в другой – стеклянную банку «Нутеллы». Он снова улыбнулся – сначала Паскалю, потом мне.

– Привет, – сказал он.

Паскаль попятился, почтительно склонив голову.

– Если захочешь меня найти, – сказал он по-французски, – я живу вон там. – Он указал рукой на узкую улочку в противоположном от супермаркета углу площади. – Синяя дверь. Последний дом у реки. – Махнув рукой, он развернулся и зашагал в ту сторону.

Роб сказал:

– Если тебе нужен перевод, этот мужчина рассказывал тебе, где живет, на случай, если ты захочешь с ним увидеться.

– Спасибо.

– В конце вон той улицы…

– Спасибо, – повторила я. – Я поняла.

Он открыл дверь машины, бросил покупки на заднее сиденье и сел за руль.

– Уверена? – добавил он, когда я села на пассажирское место. – Потому что, по-моему, он на тебя запал. – Уже выезжая с парковки, он бросил на меня взгляд и сделал круглые глаза, явно на что-то намекая.

Я выдавила из себя искусственный смешок, слишком писклявый и больше похожий на хихиканье – я так никогда не смеюсь.

– Думаешь?

За окнами проплывала деревня. Витрины магазинов. Вот разговаривают две женщины. Лает маленькая белая собачка. Красный фургон выезжает задом. Я пыталась дышать спокойно, но на меня навалилась клаустрофобия. Я бы вышла из машины, если бы смогла придумать причину. Мне хотелось стать невидимой, слиться с сиденьем. Неужели Шон проследил мой путь до площади, где я села на автобус? Или это был кто-то другой и искал он кого-то другого? Надо было расспросить подробнее. У него была машина? Называл ли он женщину по имени?

Я прижалась лицом к оконному стеклу. Мы проехали по мосту и уже карабкались вверх по холму к дому. В боковом зеркале дрожало горячее марево.

* * *

На кухне было многолюдно – гости толпились в ожидании кормежки, как пингвины в зоопарке.

– Наконец-то! – воскликнула Ребекка при виде нас. – Мы уж думали, вы сбежали на весь день.

Роб продемонстрировал банку «Нутеллы», потрясая ей в воздухе, как полицейским значком.

– Я спас наш завтрак.

– О боже, только не «Нутелла», – завопила Ребекка. – Девчонки сейчас вцепятся в тебя мертвой хваткой.

Айрис подняла взгляд от телефона и начала подробно рассказывать ему о пальмовом масле и вырубке лесов, о сокращении естественной среды обитания орангутангов. Он всячески демонстрировал раскаяние, подняв руки, чтобы защититься от ее нападок.

– Прости, прости, – бормотал он, но смех выдавал его: он, похоже, наслаждался вниманием.

Я открыла холодильник.

– Упс, мы тебе мешаем, – сказала Ребекка. Они с Лайлой переместились ближе к кухонному островку. Лайла продолжила демонстрировать Ребекке какой-то сайт на своем телефоне, убеждая ее подписаться на него.

– Я серьезно – Адриенна просто творит чудеса. Если купишь один из ее тридцатидневных курсов, это буквально перевернет твою жизнь.

– Да я и так занимаюсь пилатесом, – защищаясь, сказала Ребекка и с надеждой взглянула на Лайлу.

– Пилатес – это, конечно, хорошо, – сказала Лайла, выставив локти и приосанившись как человек, искренне гордившийся своей физической формой. – Но поверь мне, занятия йогой пойдут тебе только на пользу.

Прихватив то, что могла – йогурт и фрукты, масло и джем, – я отнесла их в сад, чтобы начать накрывать на стол. За столом уже сидели Клер и Фил и что-то смотрели на айпаде. Вернувшись на кухню, я взяла корзинку