Зверь - Кармен Мола

тот самый, который одноногий Маурисио нарисовал в публичном доме. Правда, оставили только лицо, а полуголое тело обрезали.

— Пожалуйста, прочитай мне, что здесь написано.

— Я тоже не умею читать. Мне велели кричать, что тут про убийства великана. Так это ты его убила?

— Нет. Он пытался меня похитить, как тех девочек с окраин, — мгновенно сочинила Лусия.

— Значит, этот верзила и был Зверем?

Бровастый и тощий, как уличный пес, мальчишка пытался осмыслить новости. Неужели мертвый великан был тем самым животным, которое разрывало девочек на куски? Мальчишка явно готов был остановить первого встречного и поделиться с ним сомнениями. Может, теперь он должен выкрикивать что-то другое? Например: убит мясник, расчленявший девочек! Лусия понимала, что находиться на улице, тем более рядом с этим мальчишкой, опасно. Воспользовавшись его замешательством, она выхватила у него газету и пустилась наутек.

Она пыталась догадаться: о чем говорится в статье, почему напечатали ее портрет? Известно ли кому-то, что великана убила она? Указано ли там ее имя? Среди знакомых Лусии было мало грамотных и еще меньше тех, на кого можно положиться, но тем не менее она точно знала, кто ей нужен. С газетой в руке, понимая, что, если ее действительно разыскивают, она сама лезет в петлю, Лусия отправилась на улицу Клавель.

— Если Зверь сдох, то где же моя девочка?! Что он с ней сделал?!

Новость о смерти Зверя докатилась и до публичного дома, вызвав у Дельфины нервный припадок. Одна из девушек готовила успокоительный отвар, другая предлагала обойти весь Мадрид в поисках пропавшей девочки, но ничто не могло облегчить боль безутешной матери. Наконец все собрались на кухне, куда обычно забегали в перерывах между клиентами, чтобы отдохнуть и перекусить. Лусия слышала их разговор из коридора, но не хотела попадаться им на глаза. Проскользнув мимо кухни, она направилась в зеленую гостиную, где в это время обычно отдыхала Львица.

— Я вижу, смелости тебе не занимать! Твой портрет печатают в газете, и ты тут же решаешь заявиться в мой дом. Разве ты еще не поняла, в какую историю меня втравила?

Хосефа расставляла в вазе цветы, которые подарил ей Хулио Гамонеда. Она продолжала называть его клиентом, хотя давно таковым не считала.

Лусия протянула Хосефе газету, раскрытую на странице с портретом.

— Что здесь написано?

Хосефа строго взглянула на нее.

— Что ты проститутка и убийца! Вот что здесь написано.

Несмотря на суровость Львицы, Лусия не сдавалась и продолжала стоять с газетой в руке в надежде, что мадам сменит гнев на милость и все-таки поможет ей. Хосефа сильно встряхнула ее за плечи, уверенная, что та до сих пор не понимает, каких дел натворила.

— Хочешь, чтобы тебя схватили? Беги отсюда что есть мочи! Полиция знает, что ты здесь работала и убила этого типа! А он оказался доблестным бывшим воякой, увешанным нашивками и орденами по самую задницу.

— Мне некуда идти. Вы уже помогли мне и не можете сейчас бросить — больше у меня никого нет!

Хосефа не была склонна сочувствовать кому бы то ни было. Девочки из ее борделя не были ни бессердечными тварями, какими их считали все остальные, ни беззащитными овечками. А что до Лусии… Львица и сама не понимала, почему питает слабость к этой рыжей, которую впервые увидела пару недель назад.

— Здесь тебя будут искать в первую очередь. Может быть, они уже идут сюда — прямо сейчас! Ты рассчитывала спрятаться у меня? Это невозможно.

— Я не прошу меня прятать! Просто прочитайте, что здесь написано. Этот человек… он похитил Клару, мою сестру. Вдруг тут написано что-нибудь, что поможет мне ее найти.

— Твою сестру тоже? Как дочку Дельфины?

— О ней я ничего не знаю. В статье написано, что Зверь — это он и есть?

Хосефа наконец взяла газету. Усевшись в кресло, она прочла статью: кроме имени — Марсиаль Гарригес — и небольшого рассказа о его героическом прошлом, военной службе и путешествиях по Франции и Англии, больше об убитом в газете ничего сказано не было. «В убийстве Марсиаля Гарригеса подозревается рыжая проститутка по имени Лусия». Автор статьи упомянул вскользь, что Марсиаля подозревали в том, что он и есть известный своими преступлениями Зверь, но считал это клеветой. Полиция вникнет во все детали, писал репортер, и тогда любому станет ясно, что проститутка лишила жизни достойнейшего человека.

— Зачем ты это сделала?

Лусия без сил опустилась на диван и закрыла лицо руками: новости оказались еще хуже, чем она ожидала. Теперь за ней будет гоняться вся полиция Мадрида, никто не поверит словам проститутки, обвиняющей заслуженного воина в тяжких преступлениях. Кому есть дело до похищенной Клары? Если Лусия останется на улице, ее непременно сцапают. А если спрячется, дожидаясь, пока о ней забудут, сестру будет уже не спасти.

— Будь проклят тот день, когда я полезла в дом этого долгополого!..

В ее голосе звучало даже не сожаление, а жгучее раскаяние. Она рассказала Львице, как украла тот перстень с двумя скрещенными молотами. Лусия понятия не имела, в чем его ценность, но, похоже, этой кражей она подписала сестре смертный приговор.

— Откуда тебе было знать, чем это обернется!

Объятия Хосефы не могли ее утешить. Чувство вины жгло Лусию, и она понимала, что не избавится от него, пока не отыщет сестру.

— Если бы я могла тебе помочь! К сожалению, у меня слишком много дел. Но ты должна знать: никто из нас тебя не выдал, у проституток свой кодекс чести. Девочки сказали, что с репортером из «Обсервадор» связался Маурисио. Этот колченогий родную мать продаст за пару реалов. А уж за портрет и свои россказни он наверняка вытряс из репортера гораздо больше. Ну ничего, я доберусь до него, и он горько пожалеет, что распустил язык. Если когда-нибудь будешь держать собственный дом, сразу поймешь: главное — избегать скандалов.

— Простите меня, — прошептала Лусия.

Хосефа жалела, что больше ничем не может помочь девчонке. Не прикончи Лусия верзилу прямо в публичном доме, она позволила бы ей остаться, нисколько не беспокоясь о том, что девочка — убийца. Тем более если этот Марсиаль и был знаменитым Зверем, как утверждали вчера Доносо и его приятель. Это был далеко не первый подобный случай в ее доме. Львице уже приходилось разбираться с трупами — четыре раза. Трое клиентов умерли сами, один был убит. И она всегда поступала одинаково: платила, чтобы избежать скандала и избавиться от мертвого тела. Она не сомневалась, что и сами покойные, и их семьи были бы признательны ей за это. Никто не считал зазорным посещать публичный дом, но кому захочется, чтобы об этом узнал весь свет? Чтобы жизнь, а тем более смерть мужчины была связана с подобным заведением?

Вот и на этот раз ей удалось договориться с Доносо — как только ушел его приятель. И всего за двести реалов. Но тут влез проклятый Маурисио! Ничего, она еще отомстит ему: негодяй укусил руку, которая его кормила, а за это полагается расплата. Хоть раз позволишь кому-то обойти себя, так будет и дальше, а Хосефа этого допустить не могла. Ей пришлось подкупить полицейских, явившихся с расспросами, чтобы ее заведение не закрыли! И предстоит заплатить еще — чтобы колченогий получил свое. Несмотря на хорошие деньги, вырученные за девственность Лусии, затея в итоге обернулась сплошными убытками. Впрочем, это Хосефу почти не волновало.

— Будь осторожна и приходи, когда все стихнет. В этом доме для тебя всегда найдется место. Кстати, ты в приюте не спрашивала?

— В приюте?

— Твоя сестра еще ребенок, а найденных на улице детей иногда отправляют в приют. Может, тебе повезет и она окажется там.

Лусия направилась к выходу. Из кухни доносились рыдания Дельфины, вопрошавшей, где ей теперь искать дочь. Оказавшись на улице, Лусия