Последний ряд, место 16 - Давид Кон

class="p1">– Нет. С тремя коллегами. Надо было переговорить о кое-каких делах, и я их пригласил к себе. Известные бизнесмены. Фамилии нужны?

– Конечно, – Эльдад перевернул лист блокнота.

– Братья Гликлад, Александр и Михаил. И Йосеф Чернов. Все они мои компаньоны по разным проектам.

Лейтенант Канц добросовестно записал фамилии в блокнот. «Зачем ему блокнот? – подумала Дана. – Ведь разговор записывается на диктофон».

Эльдад поднял взгляд на бизнесмена.

– Скажите, господин Михайлов, а где те документы, которые вы получили от Голованова?

Михайлов беспечно дернул плечами.

– Порвал при нем и выбросил в мусорный ящик. А кому нужна эта липа?

– Вам Голованов передал оригиналы документов?

– Ну, я же не мальчик, – улыбнулся бизнесмен. – И оригиналы, и копии.

– Деньги вы ему передали наличными?

– Конечно. Купюрами по сто евро в банковской упаковке. Конверт он положил во внутренний карман пиджака.

– В момент гибели денег у Антона Голованова не было.

Михайлов пожал плечами. Дескать, при чем тут я?

– Не знаю. Может, он до похода в кино успел кому-то передать. Или спрятал. А может быть, и украл кто. Не знаю.

Эльдад заглянул в блокнот и поднял глаза на Михайлова.

– Скажите, господин Михайлов, когда Антон Голованов был у вас, не обратили ли вы внимание на его губу?

– Губу? – Михайлов презрительно скривился. – Я с ним, знаете ли, не целовался. А что с его губой?

– Когда его убили в зале кинотеатра, нижняя губа господина Голованова была разбита. Вот я и спрашиваю, не обратили ли вы внимание на его губу.

– Не обратил, – Михайлов пожал плечами. – Думаю, если бы его губа была разбита, тогда бы я на это внимание обратил. А так… Нет. Когда он был здесь, у него не было никаких проблем с губами. Если, конечно, не считать проблемой ту ахинею, которую он этими губами нес.

Эльдад перевернул лист блокнота и кивнул.

– Хорошо. Тогда у меня к вам еще один вопрос. Известен ли вам профессор Пинхас Пастер?

– Пинхас? – переспросил бизнесмен. – Конечно, известен. А что с ним?

– Расскажите сначала, откуда вы его знаете.

Михайлов откинулся на спинку стула, и в его глазах появилось выражение восторга.

– Пастер – гений, – сказал он. – Самый настоящий гений. И в области биологии, и в области математики. Такими в свое время были Гаусс, Ньютон или Бернулли. И его однофамилец Луи Пастер. Я познакомился с ним несколько лет назад, он изложил мне свои взгляды на науку, и я был потрясен. Он занимался разработкой квантового компьютера. Знаете, что это такое?

Эльдад переглянулся с Даной и покачал головой.

– Я и сам не понимаю, как он работает, – признался Михайлов. – Но это компьютер, который быстрее и мощнее самого мощного современного суперкомпьютера. Над таким компьютером работают лучшие умы в США и в Европе. Но дело идет очень туго. А вот у Пастера начало получаться. Естественно, я его поддержал через один из своих фондов.

– Вы с ним часто встречались?

Михайлов беспокойно заерзал в кресле. Дане показалось, что беседа начинает ему надоедать.

– Нет, нечасто. Несколько раз на церемониях передачи грантов, пару раз обедали вместе в ресторане. Может быть, пару раз он был у меня дома.

– Когда вы виделись в последний раз?

– Не помню. – Михайлов откинулся на спинку кресла и одним глотком допил кофе. – Наверное, несколько месяцев назад. А, простите, при чем здесь профессор Пастер?

Эльдад Канц проигнорировал вопрос. Просто закрыл блокнот и кивнул Михайлову.

– Спасибо. У меня больше нет вопросов.

Михайлов на мгновение замер. На его лице появилось яростное выражение. Ноздри раздулись, тонкие губы хищно изогнулись, глаза сузились. «Он не привык, чтобы его вопросы игнорировали, – поняла Дана. – Неужели он сейчас взорвется?!» Но Михайлов сдержался и даже нашел в себе силы улыбнуться Дане.

– А у вашей коллеги есть вопросы?

– Тоже нет, – беспечно улыбнулась Дана. – Тем более что у меня другие проблемы. В коридоре перед вашей приемной какие-то ведра с краской. И я испачкала о них свои брюки.

– Ведра с краской? – Михайлов, кажется, нашел на ком сорвать свое раздражение. Он снял трубку и ткнул пальцем в кнопку переговорного устройства. – Лера, мастера не забрали свои ведра? Я же просил освободить коридор до десяти утра.

– Они приезжали, Олег Николаевич. Забрали что могли. Оставили только то, что не поместилось в машину. Обещали приехать после обеда.

– Проследи, пожалуйста, чтобы приехали и забрали. Надоело ходить по клею и читать таблички «Осторожно, свежая краска!».

– Обязательно, Олег Николаевич. Прослежу.

Михайлов вернул трубку на рычаги.

– Простите. У нас был небольшой косметический ремонт. Красили стены. Полы перекладывали. Кое-что чинили. Я люблю пару раз в год менять интерьер. Не хочу привыкать к цвету стен. Предпочитаю новые ощущения. – Он повернулся к Дане: – Мы вам, наверное, должны некоторую компенсацию за испорченные брюки…

– Благодарю вас, господин Михайлов, – очаровательно улыбнувшись, Дана перебила бизнесмена. – Но я зарабатываю достаточно, чтобы оплатить чистку собственных брюк. Не стоит беспокоиться.

– Что ж. – Бизнесмен развел руками. Он продолжал улыбаться, но в глубине его глаз блестели льдинки ярости. – В таком случае, полагаю, мы закончили?

– Закончили! – резко произнес Эльдад, усмотревший в отходе от темы беседы, который позволила себе Дана, проявление профессиональной небрежности.

Он первым встал с кресла и протянул Михайлову руку. Тот ответил на рукопожатие, повернулся к Дане и галантно склонил голову.

– Всего доброго, госпожа стажер.

– Всего доброго.

На улице у темно-синих ворот Эльдад и Дана расстались. Молодой лейтенант не скрывал своего разочарования.

– Полковник Лейн сказал мне, что у вас будет множество вопросов, – с укором произнес он. – А вы не задали ни одного.

Дана широко улыбнулась и решила польстить профессиональному самолюбию партнера:

– Всему виной вы, лейтенант. Вы были великолепны и осветили все вопросы, которые волновали и меня. Передайте полковнику Лейну мое восхищение.

Но ее тон не обманул бдительного стража порядка.

– А этот разговор о ведрах с краской, – укоризненно произнес он. – Зачем вы его затеяли?

– Я же женщина. – Дана вздохнула грустно, с сознанием собственной неполноценности. – Для меня испачканные брюки важнее любого допроса. Простите, лейтенант.

Канц элегантно откланялся.

– Всего хорошего, госпожа Шварц.

Дана улыбнулась и пошла к своей машине.

Глава 12

– Иду-иду. Сейчас открою!

Далия Орлеви спешила к двери, легко скользя домашними тапочками по гладкому камню. Она повернула головку замка. На пороге стояла стройная дама в ярком плаще. Далия сразу отметила высокие каблуки элегантных полусапожек и замысловатую прическу, в которую были уложены волосы, отливающие всеми оттенками меди. Женщина приветливо улыбнулась.

– Вы Далия? Это я вам звонила по поводу встречи.

– А-а, да-да. Вы адвокат… – Далия