Виктор Пронин - Банда - 3

- Ты так хитро отвечаешь, что мне сразу все становится ясно - ты ведь поливал его из банки?

- Откуда вы знаете, что из банки?

- Так вы же ее на месте оставили. А на ней отпечатки твоих пальцев. Опять прошу - давай поговорим!

- Там не только мои...

- Конечно, вы все там расписались... И второй ваш амбал, слинял куда-то... Куда он может слинять с его ростом? Найдется. Ладно, сожгли, сгорел мужик... Хотя со своим так поступать... Подловато, Серега, подловато.

- Он заложил всех... Что с ним было делать? Вовчик и предложил... Мы, говорит, не только его накажем, но и всех остальных к порядку призовем.

- Кого это - остальных?

- Судью того же, который поспешил спички сунуть Вовчику. Безухого банкира, Анцышку-ресторанщика... Вовчик сказал им... Неприятно, говорит, вот так умирать... Надеюсь, говорит, что вас такая судьба не постигнет...

- Его самого и постигла, - заметил Пафнутьев.

- Вовчик хорошо умер, - покачал головой Серега. - Он и не понял, что умирает, не успел ничего понять. Лучше смерти не бывает... Всегда везучим был.

- Ладно, - прервал Пафнутьев. - Завидовать чужому счастью нехорошо, не будем... Сгорел Ерхов, затих, костер потух, водку выпили... Что дальше?

- Почетных гостей он отправил "жигуленком"... Велел всех по домам развезти... Они там уделались все, вонь стояла, как в вокзальном туалете... А я с Вовчиком поехал.

- Ерхова оставили догорать?

- А чего там оставлять? Там уже ничего и не осталось. Никто бы и не догадался, что это Ерхов... Мало ли по лесам, по полям валяется недогоревших, недогнивших, всплывших... Одним больше, одним меньше...

- Ладно, оставим пока это. Вы с Вовчиком отъехали последними?

- Он проследил, чтобы все гости отбыли, потом приказал мне с Костей собрать остатки ужина в один мешок...

- Какие остатки?

- Все, что недоели, недопили, что могло навести на него...

- Куда все дели?

- В мусорный ящик сунули.

- Какой ящик? Где? На какой улице?

Круглов посмотрел на Пафнутьева с нескрываемым сочувствием, даже с жалостью.

- Вы в самом деле думаете, что там что-то осталось? Нищие, все эти бывшие учителя, ветераны, герои, защитники отечества... С пяти утра, с ночи еще обшаривают все мусорки... Кому-то из них крепко повезло с этим мешком... Неделю будет питаться и месяц водку пить.

- Да, тут ты, наверно, прав, - согласился Пафнутьев. - Продолжим. Итак, вы поехали... Дальше.

- А что дальше... Ехали без приключений.

Когда въехали в город, когда до его дома оставалось два квартала... Оно и бабахнуло.

- Вы ехали без единой остановки? Никуда не заезжали? Нигде Вовчик не похмелялся, не выходил позвонить?

- А зачем выходить? У него в машине телефон. Хоть в Японию, хоть в Германию... Не выходя из машины.

- Что, в самом деле приходилось в Японию звонить? - простодушно удивился Пафнутьев.

- В Японию не знаю, не слышал, к слову сказал... А в Германию он частенько... Ой, - Круглов прижал ко рту большую ладонь в ссадинах, вымазанную зеленкой. - Проболтался, дурак набитый.

- Да ладно, - Пафнутьев махнул рукой. - Вовчик на тебя не обидится, наказывать не станет. Продолжаем вспоминать... Вас кто-нибудь останавливал?

- Вы знаете человека, который может Вовчика остановить?

- Нет, я такого человека не знаю... Хотя нет, вру, знаю. Я его останавливал. Правда, не один, с помощником, но останавливал.

- Это когда вы нас с оконной решеткой облапошили? Неплохо сработано. Вовчик неделю бесновался...

- Вспоминаем дорогу... Что-то у вас было в дороге. Была помеха, не может не быть...

- О! - вдруг воскликнул Круглов и даже приподнялся на подушке. Точно! Гаишник нас останавливал. Уже в самом городе. Улицы были пустые, Вовчик любит быструю езду, мы, конечно, нарушали - и на красный шли, и на желтый... Это было. И он нас остановил.

- Так, - удовлетворенно проговорил Пафнутьев. - Дальше? Остановил, потребовал документы? Что-то сказал напутственное? Узнал Вовчика?

- Какой-то он был... Привередливый, - Круглов сморщил лоб так, что толстые молодые морщины протянулись над его светлыми бровками. - Что-то он все время хотел... Вовчик не возникал, сидел на заднем сиденье, и я понял, что он там начинает злиться... Но ему нельзя было в этот вечер возникать... Я протянул гаишнику пятьдесят тысяч, он не взял... Документы посмотрел, сказал, чтоб я открыл багажник... А у нас в багажнике уже ничего не было, совершенно, потому что мы за квартал до этого весь лесной мусор ссыпали в ящик...

- Ты показал ему багажник?

- Показал, отчего же не показать...

- Как это произошло? Ты вышел из машины, вынул ключ...

- Из машины я не выходил, - твердо сказал Круглов. - Вовчик не любит, когда я из машины выхожу...

- Как же ты показал багажник?

- Я сказал, что, дескать, если хочешь - сам смотри... Там не заперто.

- И из машины не вышел?

- Нет.

- А он?

- Он не поленился, откинул крышку, осмотрел багажник, помню, даже фонариком присветил... Потом захлопнул, вернул документы и махнул своей палкой... Валяйте, вопросов больше нет.

- Дальше, - тихо сказал Пафнутьев с таким выражением, будто боялся вспугнуть удачу, вспугнуть птицу, к которой подкрался совсем близко.

- Мы и поехали. Миновали перекресток, выехали на нашу улицу, свернули... И...

- И? - повторил Пафнутьев.

- Тогда оно и бабахнуло.

Пафнутьев некоторое время внимательно рассматривал незамутненное раздумьями лицо амбала, бывшего борца, каратиста, боксера, кем-то он еще был, вроде даже десантником - перед разговором Пафнутьев навел справки о Сереге Круглове. Он посмотрел в окно, потом начал рассматривать собственные ладони, будто пытался что-то прочесть по пересеченным линиям, и, казалось, совсем забыл о Сереге Круглове. Но вскоре просветленным взглядом посмотрел на него, словно что-то открылось ему за это время.

- Да, - сказал он беззаботно. - А как выглядел этот гаишник? Старый, в очках?

- Молодой парень, никаких очков, подтянутый... Еще когда он обходил машину, к багажнику шел, я подумал - крепкий парнишка...

- Бородатый?

- Да нет же! Пацан! Хотя... - Круглов задумался, помял большое свое лицо мясистой ладонью, взглянул на Пафнутьева. - Хотя.., знаете... Усы! О! У него большие такие, пушистые усы! Он, видно, любит их, причесывает, на ночь косыночкой перетягивает... Есть такие чокнутые.

- Он был один?

- Да, рядом я никого не видел.

- Мотоцикл при нем?

- Вроде был... Да, в стороне стоял мотоцикл с коляской. Сейчас вот вы спросили, я и вспомнил.

- Он был в форме?

- Конечно! Я бы не остановился, если бы он так, кое в чем... И Вовчик сказал, останови, не возникай...

- Звание его не помнишь?

- Нет, начальник, слишком много хочешь... Какие-то погоны были, точно были, но знаете, место сумрачное, только фонарь в стороне, да и то какой-то худосочный, хилый такой фонарь, мигал все время... Так что о погонах ничего сказать не могу... А это... - Круглов замер и вдруг посмотрел на Пафнутьева почти с ужасом, - это... Вы думаете, он устроил этот прибабах?

- Как знать, - ответил Пафнутьев, поднимаясь и сдвигая белую табуретку к окну. - Как знать...

- Я его найду, падлюку! - проговорил Круг-лов, и только теперь Пафнутьев увидел, что парень далеко не столь добродушен, каким выглядел минуту назад. Теперь перед ним был настоящий боец, не зря Неклясов постоянно держал его при себе. Была в нем какая-то звериная готовность к прыжку. А замедленность, вялость - это маска, это ненастоящее.

***

- Ну что? - спросил Андрей, едва Пафнутьев сел в машину. - Поговорили?

- Перебросились парой словечек.

- Что-то долго вы перебрасывались...

- Как получилось, - Пафнутьев беззаботно махнул рукой.

- Но все-таки получилось?

Пафнутьев просто не мог не заметить какую-то непривычную настойчивость Андрея. Обычно он в разговорах вел себя сдержаннее, понимая, что знания, которыми обладает начальник, имеют все-таки закрытый характер, не для всех они. А сейчас вот что-то заставило нарушить эти правила.

- Да, - кивнул Пафнутьев, думая о чем-то своем. - Как выражаются в таких случаях... Оперативным путем получены важные сведения... Оказывается, бомбу им подсунули уже по дороге.

- На ходу, что ли? - усмехнулся Андрей, трогая машину с места.

А Пафнутьев, о, этот пройдоха, хитрец и простак почему-то сразу подумал, что вопрос Андрея довольно глупый, в полном смысле слова глупый. Самого же Андрея глупым никак не назовешь. А если человек задает глупые вопросы, значит, у него есть свои причины. Он может, например, прикинуться дураком, может произнести что-то вынужденно, невольно, не понимая вещей, о которых судит... Но все это для Андрея не подходило. У него скорее всего была другая причина - ему хотелось знать результат встречи с Серегой Кругловым. Спросить напрямую он не мог, не имел права, и вот в меру своего разумения пытался как-то вывести Пафнутьева на разговор об этой встрече. Так, во всяком случае, понял его сам Пафнутьев. И подумал:

"Ну что ж, это хорошо, что Андрей начал наконец проявлять интерес к следовательской работе, хватит ему быть водителем, пора выводить парня на настоящее дело, задания давать, пусть натаскивается".