Фридрих Незнанский - Операция

– Ты вообще понимаешь, что говоришь? – страдальчески закатывал глаза Питер. При всем своем оптимизме он никак не мог поверить в то, что Ляффон уже чем-либо можно помочь. На Марго как на агенте пора было ставить крест.

– Мы обязаны попытаться, – настаивал Александр. – У нас нет времени на раздумье. Примите же наконец решение. Да, это моя ошибка, и я за нее отвечу. Но сейчас дайте мне хотя бы шанс исправить ее.

Он говорил так убедительно, что Реддвей дрогнул.

– Ну хорошо… – как-то беспомощно улыбнулся он. – Я выделю тебе людей, немедленно принимай над ними командование. Но учти… Если я получу инфаркт, оплачивать коронарное шунтирование будешь ты.

Работа велась на грани фола. Люди Реддвея по-наглому обрабатывали знакомых Лидо и ее коллег по работе, представляясь при этом инспекторами полиции. Они заявляли с порога, что против Агнешки Лябушински возбуждено уголовное дело в связи с неуплатой налогов. Люди сразу верили, хватались за голову, говорили, что «этого не может быть», и охотно давали «свидетельские показания». Вопросы задавались самые разные, порой на отвлеченные, не имеющие никакого отношения к делу темы, а все ответы бурным потоком незамедлительно стекались в штаб, где их уже поджидала бригада аналитиков, так называемые мозговые монстры. Они выискивали неточности и совпадения в показаниях, прослеживали общий ход мыслей и пытались обрисовать целостную картину, этакий пространственно-временной портрет Лидо – чем занималась на досуге, любимые места отдыха, вредные и полезные привычки, приблизительный распорядок дня и так далее и тому подобное… Время летело неумолимо, но картина по-прежнему была размыта. Аналитики находились в самом начале пути.

Группа Турецкого обеспечивала ввод нового двойника. Им был… Джек Фрэнки. Его подгримировали, нарядили в одежду Лидо, скорректировали фигурку. Получилась вылитая баба! Да какая! Настоящая красотка.

– Не знай я, что ты мужик, обязательно бы предложил тебе руку и сердце, – пошутил Гарджулло.

Красный «рено» возвратился в гараж через два часа после того, как Марго исчезла из аэропорта. Под ручку Турецкий и Фрэнки проследовали в парадное, вызвали лифт.

– Добрый вечер, госпожа Делетр. – Консьержка оторвалась от чтения дамского журнала.

– Здравствуйте, Жюстин, – не поворачиваясь лицом к старушке, хрипловато пискнул Джек. – Представляете, я так простудилась!…

– В такую погоду немудрено подхватить инфлюэнцу, – понимающе сказала консьержка. – Надеюсь, ваш врач не допустит развития болезни. – При этом было сделано недвусмысленное ударение на слове «врач».

– Разумеется, мадам! – солидно выпятив грудь, произнес Турецкий.

Через минуту они вошли в квартиру, и Фрэнки пулей выскочил из платья, которое стягивало его тело до боли в груди.

– Хорошо устроились, – проговорил он, быстро осматривая комнату за комнатой. – Саша, приготовь пока технику.

Турецкий выкладывал из чемодана блоки мощнейшего компьютера самого последнего поколения, выполненного по схемам секретной лаборатории Пентагона.

Фрэнки в голову пришла шальная идейка, и в ее осуществлении этому чуду техники отводилась главенствующая роль.

– Такую уловку совсем недавно придумал один гениальный хаккер, – говорил он, заученными движениями складывая блоки в единое целое. – Ваш, кстати, хаккер, русский. Если бы его не сцапали в Монреале, когда он переводил шесть миллионов долларов со счета какой-то оффшорной компании на свой счет, то до сих пор о его ноу-хау никто бы и не догадывался.

– Ты попроще объясни, – попросил Александр. – Знаешь же, что для меня эти твои винчестеры, дисководы и мегабайты, что темный лес.

– Пожалуйста. Он придумал новый способ передачи и сохранения информации. Сначала вводим данные в компьютер, затем подсоединяем его к видеомагнитофону и записываем данные на видеоленту.

– А разве это возможно?

– Как выяснилось, возможно. Разумеется, с самой видеоленты считать информацию нельзя, такой аппаратуры просто не существует, но если проделать обратную операцию, то пожалуйста вам – распишитесь и получите. Ну чем не тайник? Похлеще стального сейфа.

– А как определить, что информация записана на кассету?

– Методом тыка.

– Ничего себе… – Турецкий обвел растерянным взглядом внушительных размеров видеотеку семьи Делетр.

– Не волнуйся, будем выискивать только те участки пленки, на которых как бы ничего нет – пустота. С чего начнем?

– «Унесенные ветром». – Александр передал Фрэнки первую кассету. – Тебя устраивает?

– Скучновато… – поморщился Джек. – Но когда-то же надо приобщаться к популярной классике!…

Глава 23. Москва

Теперь Солонину было не до глобальных обобщений и параллелей. Теперь он не вальяжничал и не предавался лирике. Он должен был нагнать упущенное.

И все же платить таксисту сто долларов он не собирался. Частники просили не намного меньше.

Значит, так – Малинов. Этот человек подолгу, наверное, беседовал с умирающим Циревым. Собственно, план стал раскручиваться раньше. Значит, возможно, его по новой закрутил сам Цирев. Теперь задача проще: узнать, не собрался ли Малинов – а про него Солонин теперь знал все (даже любимые цвета рубашек и марки пива) – продолжить «доброе начинание» бывшего гэбэшника. Если да, под чьим прикрытием? Если нет – не осталось ли других любителей продолжить «доброе начинание»…

– Ну вот, а ты говорил – прощай!

Солонин обернулся. Перед ним стоял старший лейтенант милиции в окружении пяти блюстителей беспорядка.

– А я тебя предупреждал – в моем районе не показывайся, – улыбался щербатым ртом старшой. – Я тебя, сука, предупреждал.

В этот час в Шереметьеве было довольно пусто. Люди бежали, суетились, никому не было дела до того, что милиция остановилась возле какого-то парня и мило с ним беседует.

Все действительно мило улыбались.

– Теперь, козел, ты пойдешь с нами, а если рыпнешься, дырку в башке сделаю.

Старшой показал глазами на собственную руку в кармане кителя.

– Понял?

– Так, – сказал Солонин. – Ты меня достал. И твои придурки тоже. Ну что, поучить вас еще раз? Так вы же… Погоди… У тебя что-то с ухом?

– С каким ухом? – не сразу врубился старшой.

– С левым ухом у тебя что? – внимательно вглядывался в волосатое ухо старшого Солонин. – Эта опухоль у тебя давно?

Милиционеры тоже стали разглядывать ухо своего начальника.

Тот вынул наконец руку из кармана и стал мять свой слуховой орган.

– Да ты не щупай, что ты там нащупаешь, – грубо оттолкнул его руку Солонин. – Дай-ка я. Да не бойся ты, я врач.

Солонин стал осторожно пальпировать за ухом старшого, при этом у него было озабоченное лицо.

– О, старшой, это онкология… Это серьезно. Ты в больницу не обращался?

Старлей затравленно огляделся вокруг – губы у него дрожали.

– Эт-то опасно? Это м-можно вылечить?

– Ну, уже довольно запущено, вот только если в хорошую клинику…

До центра Солонина довезли на милицейском «шевроле». Вел машину тот самый водитель, что когда-то набивал «Икарус» лохами.

Старшой виновато заглядывал в глаза Солонину и поминутно просил прощения. Солонин обещал похлопотать за него в Министерстве здравоохранения.

– Слушай, старшой, – спросил Солонин, – городок художников на «Соколе» – это тоже твой район?

– Нет, это другое отделение, но у меня там начальник в корешах. А что?

– Довези меня туда, приятель.

Когда «шевроле» уехал, Солонин подумал, что старшой и вся его команда – в общем-то неплохие ребята когда-то были… Их и сейчас можно перевоспитать. Только некогда этим заниматься.

И больше он про старшого не думал.

Когда подходил к даче Фридмана, почувствовал какой-то странный укол. Что-то ему здорово не понравилось, что-то очень насторожило. И даже еще раньше насторожило, когда он спросил у старшого, не его ли это район. Солонин предчувствовал нечто плохое.

Зря он отпустил старшого. Дом Фридмана был оцеплен. Милиционеры мрачно стояли у калитки, во дворе, шугали юрких репортеров, на вопросы не отвечали.

– Что случилось-то? – спросил Виктор какую-то девушку с фотоаппаратом.

– Да хирург здесь жил, довольно известный, – ответила она и вдруг спохватилась: – А вы из какой газеты?

– «Пятый уровень», – улыбнулся Виктор.

– Это что-то мелкое, да?

– Совсем незаметное, – кивнул Солонин. – Так что с хирургом?

– А доска ему на голову свалилась. Насмерть.

– Доска? – ахнул про себя Солонин, вспоминая рассказ Фридмана о «счастливчике», который шел мимо стройки.

– Ну не доска – балка, – поправилась девушка. – Дом-то старый.

Виктор резко повернулся.

Нет, «доброе начинание» гэбэшника живет и сеет вокруг смерть.

Когда выносили тело Фридмана, одна рука покойника свесилась из-под простыни. Крепкая рука хирурга. Даже немного грубоватая. А сколько жизней спасла… Вот свою уберечь не смогла.