Тайная игра - Людмила Кононенко

– Он детей уезжал проведать, – продолжил Каретин, взяв пряник.

– Ладно, допустим, меня он случайно увидел, – сказал Сергей, – но Виолетту он точно специально повёз той дорогой, чтобы она меня увидела. Ведь мог и другой дорогой поехать.

Плетнёв, отодвинув кружку и показывая жестом знак, что они со Скороходовым вчера немного выпили, ответил:

– Так вы же оба с ним были, хоть и чисто символически, но, как говорится, под градусом.

– Точно же, спасибо за чай, но извините, нет аппетита, – отодвинул Мурашов тарелку с пиццей и кружку с чаем. – Не понимаю, почему Скороходов мне не верит, и у Виолы посеял сомнения. Я же не играю и не могу всего рассказать, то есть всех подробностей.

– Не знаю, может, со временем поверит, – пожал плечами Егор.

У Мурашова на душе скребли кошки. Он, считая несправедливостью то, что и коллега, и жена обвиняют его в игровой зависимости, вздохнул:

– Хоть рапорт на увольнение или о переводе пиши, но Лемехов не подпишет, снова порвёт рапорт о переводе, как тогда об увольнении.

– Опять двадцать пять, второй теперь собрался рапорт писать, – сказал Плетнёв, – и куда ты собрался переводиться?

– Да хоть в тот же Питер, в пятьдесят третье отделение полиции по Московской области, – ответил Мурашов.

– Поругались – помиритесь. Не стоит из-за этого переводиться, – сказал Олег, – мы тебе верим.

– Я тебе тоже верю, – добавил Егор. – У нас была подобная история, когда мы с Олегом учились на разных факультетах.

– А, это ты про нашего однокурсника Михаила? – спросил Олег, – только с другого факультета, но он же вроде на курс старше учился или нет?

– Да, про него, нет, на одном курсе, – ответил Егор, – ему же в своё время тоже не верили, ну, ты помнишь…

– Сергей, я думаю, что не стоит сгоряча принимать такие решения, – сказал Плетнёв, незаметно переводя разговор на другую тему.

– Олег, ты про рапорт? – спросил Мурашов. – Я насчёт рапорта подумаю. Даже если и помиримся со Скороходовым, то подполковник Колосов в любом случае сделает всё возможное и невозможное, чтобы я ушёл, либо меня уволили.

– А этот здесь с какого боку припёка?? – удивился Каретин. – Ему где ты дорожку перешёл?

– Да можно сказать, он разозлился на меня за то, что я тогда перед Сашей извинился, – махнул рукой Сергей, – ну, и что сознался Лемехову.

– Своим уходом либо переводом ты Колосову доставишь радость и покажешь свою слабость, – сказал Плетнёв. – Он поймёт, что его боятся, и решит, что с другими можно так же поступать.

– Кстати, Олег прав, – добавил Каретин, – к тому же ты, мент, не должен показывать свою слабость. И со Скороходовым у вас всё хорошо будет.

– Спасибо вам за поддержку, – сказал Мурашов, – скорее всего, вы правы. Да и неизвестно, как ко мне отнесутся на новом месте, если переведусь.

Мурашов вышел из кабинета экспертов, в коридоре, по пути в свой кабинет, позвонил в гостиницу:

– Добрый день. Можно забронировать номер?.. Мурашов Сергей Петрович… пока что примерно на неделю, если что, продлю… Заеду вечером… Спасибо.

***

Майор Овсянников зашёл в кабинет следователя Ежовой, улыбнувшись, подарил ей букет роз, пирожные:

– Вероника, это тебе.

– Спасибо большое, Марк, – взяла Вероника букет и пирожные. – Мои любимые цветы и бисквитные пирожные с белковым кремом.

– Ника, пирожные я на свой вкус брал.

– И ты угадал со вкусом, Марк, – улыбнулась Ежова.

– Вероника, ты сегодня вечером свободна?

– Да, Марк, я вечером свободна.

– Ника, я приглашаю тебя сегодня в кафе после работы.

Ежова догадалась, что Овсянников имеет в виду, была этому очень рада и ответила:

– Спасибо, Марк, за приглашение. Угощайся, чай-кофе?

– Вероника, спасибо. Пожалуй, чай, – немного подумав, ответил майор Овсянников.

Ежова вскипятила чай, разлила по чашкам, положила бисквитные пирожные в тарелки и поставила Марку и себе. В это время постучали в дверь.

– Да, войдите, – ответила Ежова.

– Извините, пожалуйста, – приоткрыл дверь Караваев, – не подскажете, где кабинет полковника Лемехова?

– Третий этаж, третья дверь налево, – ответил Марк.

– Спасибо, – сказал Сухарев.

Караваев с Сухаревым поднялись на третий этаж. Эксперты в своём кабинете разговаривали между собой. Плетнёв приоткрыл дверь и, убедившись, что Мурашов ушёл, спросил:

– Егор, ты имел в виду Белкина Мишку? А разве он не с твоего факультета был?

– Да, Олег, я его имел в виду. Нет, он с другого факультета был, но я с ним дружил тогда.

– Аа, это тогда, когда он тоже играл, только не в казино, вроде бы на тотализаторах или ещё во что-то, и ему не верили, и тогда он на отчисление подал и потом…

– Да, потом он из-за этого бросился под поезд. Вот поэтому я и не стал при Мурашове говорить, чтобы не спровоцировать его на подобное.

– А, точно же, вспомнил. Его тогда вроде бы по одежде опознали и по студенческому, который был у него во внутреннем кармане. Конечно, Мурашов на подобное не решился бы, хотя кто знает; вообще-то ты правильно решил не говорить об этом случае при нём.

– Знаешь, Олег, мне до сих пор кажется, что тогда не Мишка был. Но опять же – студенческий…

– Егор, я тоже так думаю. Но, а как же тогда студенческий билет во внутреннем кармане куртки?

– Не знаю, – пожал плечами Каретин, – хотя, зная его характер, мог просто бросить куртку; но он отчислился ведь тогда.

– Вообще-то да, ты прав, Егор, – сказал Плетнёв, – но он же с одного мог уйти, в другой поступить.

– Хотя могло и так быть, Олег.

Тем временем Караваев с Сухаревым подошли к кабинету Лемехова и, постучав, приоткрыли, Денис спросил:

– Товарищ полковник, разрешите войти?

– Проходите, молодые люди, присаживайтесь, – ответил Лемехов. – Вы что-то хотели?

Караваев с Сухаревым зашли в кабинет. Денис сказал, что они вчера случайно услышали, как капитан Мурашов разговаривал со старшим лейтенантом. Он объяснил:

– Так как капитан громко разговаривал, поэтому мы услышали и решили…

– Зайти к ним в кабинет, – продолжил Максим, – узнать, в чём дело.

– Погодите, давайте, если можно, кто-нибудь один рассказывайте, – попросил Лемехов, – я не совсем понимаю, о чём вы? В смысле, при чём здесь капитан Мурашов и вы? Можете по имени и отчеству обращаться, вы не мои подчинённые.

Караваев сказал, что у них с Максом подписка о невыезде, и они приходят отмечаться. До этого они однажды пришли к следователю.

– Это вроде бы было то ли девятнадцатое, – продолжил Денис, – то ли двадцатое мая или двадцать первое.

– Но это не имеет отношения, какое число было, – продолжил Максим Сухарев. – Так вот тогда мы пришли