Последний грех - Роман Валериевич Волков

коллеги проигнорировал, только глянул искоса и продолжил докладывать:

– Так вот, расстались они по желанию Иванова, как он сам сказал – нашел девушку постарше его. То есть Царева ему говорила, что к интимной близости еще нужно прийти, откладывала на потом, а эта новая его девушка уже позволяет. Это и стало первой и последней причиной. Разошлись они спокойно, да и особых чувств между Ивановым и Царевой не было. Ну и алиби у него железное, я все проверил, там все расписано в докладе. Есть смысл рассказывать подробно?

Майор махнул рукой:

– Не надо, я сам посмотрю потом, продолжайте.

Усатый перелистнул несколько страниц и, бегая глазами по тексту отчета, резюмировал:

– Девочка симпатичная, добрая, в школе училась хорошо, со всеми ладила, скромная, отзывчивая. По дому помогала. Любила собаку свою, Фанту. Занималась с ней в клубе собаководства по субботам. В клубе этом мы пообщались – зацепок никаких нет, знакомства ни с кем не поддерживала. Ну, там все взрослые уже тетки.

– Всех этих тетек-дядек, инструкторов, помощников инструкторов – всех надо проверить.

– Да их там пять человек, кто в ее смену ходил. Проверили всех. Ну, там все чисто, у всех алиби. Все там в шоке просто.

Раткин снова полистал отчет, нашел нужное место и уперся в него пальцем, чтобы не потерять. Жест был таким детским, что Святослав готов был хмыкнуть, как недавно Онучкин, но сдержался. Эта проскакивающая в некоторых словах и движениях капитана наивность его даже подкупала – такой человек ножа в рукаве таить не станет, а надо будет, так и наизнанку вывернется, чтоб помочь. Побольше бы таких людей, мир был бы лучше… И снова Соколов поймал себя на том, что думает совсем не о тех вещах, о каких нужно. Между тем усатый продолжал:

– Так. Еще с подружками по субботам ходила в клуб на дискотеку…

– Подружек проработали?

– Да. Там все, в докладе. Я сейчас коротко, по существу. Как раз на дискотеке 14 ноября она и познакомилась с Аркадием. Он ее проводил домой. Потом они встречались еще четыре раза. Два раза в кафе «Огонек», а два раза у Аркадия дома. Последняя встреча стала для обоих самой последней. Установлено, что провожать он ее шел через Болотный пустырь. Там темно и грязно, и никто, соответственно, не видел, кто на них напал, сколько человек и на какой машине, если она вообще была. Но это точно можно установить – соседи видели их идущими в сторону пустыря примерно за два часа до смерти Царевой.

– Что у нее с Таймиевым было?

– Родители утверждают, что у дочки… э-э-э, «загорелись глаза», что она сидела в комнате, с мишкой плюшевым обнималась. В общем, решили, что к дочери наконец-то пришла любовь. Как сказал отец, «любовь с большой буквы».

Раткин на секунду умолк и покачал головой, видимо, вспоминая беседу с родителями погибшей девочки. Такие разговоры – всегда нелегкое дело, а тут еще и убитой-то всего пятнадцать лет. Сложно даже представить, что должны чувствовать мать с отцом, потеряв любимое чадо. Да еще таким внезапным и жутким образом. Капитан думал о том же самом.

– С родителями вообще кошмар, конечно, – угрюмо произнес он. – По сути, еще два трупа появились. Только живые пока.

Оперативники за столом стали вздыхать и переглядываться – всем сделалось неуютно.

– Так. Ясно, что ничего не ясно, – разрядил обстановку майор, обводя подчиненных холодным взглядом. Все эти эмоциональные всплески были сейчас ни к чему, работы и так невпроворот. – Ну что, давайте дальше. По парню. Семичастный, докладывайте.

Тот откашлялся и начал:

– Аркадий Иванович Таймиев, 20 лет, родился в Перми. В прошлом году поехал поступать в Красноярский медицинский университет. Поступил, проучился один семестр, экзамен не сдал. Его выгнали, он покрутился по Красноярску, а потом переехал сюда. Здесь жил уже год, с прошлого ноября. Снимал квартиру у гражданки Никаненко, 1934 года рождения. Нашел ее по объявлению. Она жила в дачном домике. Нигде не работал…

– Так, а на что жил?

– Как сказали соседи, занимался компьютерными делами. Он сам им так и говорил. Программы писал и продавал. Соседи говорили, что парень скромный и вежливый, пьянок не устраивал, друзей не водил, иногда водил девушек.

– Проституток? – спросил Соколов. Это могло быть зацепкой.

– Нет, по показаниям соседей, приличных девушек. Но расставались они вечером, на ночь не оставались. Решили, что просто что-то у них не складывалось.

– Нашли этих девушек?

– Да, удалось найти двух. Светлана Кожевникова и Елена Бережная. Обе школьницы, ученицы 9-го и 10-го классов.

Святослав недоуменно приподнял брови:

– Да что его на школьниц-то тянет?

– Ничего себе школьницы! – вмешался Раткин и обвел глазами коллег, ища поддержки. – Да эти школьницы лет на двадцать выглядят запросто! Особенно если намажутся!

Милиционеры закивали, соглашаясь.

– Это точно, – подтвердили сразу несколько голосов.

– Не забывайте, ему самому только двадцать, – указал товарищам Семичастный. – И тем более у них вроде все по-скромному было…

– Что школьницы показали? – прервал дискуссию майор.

– Почти одинаково. Парень вроде и неплохой, но скромный и нелюдимый, вечеринки и тусовки не любил. Поняли, что не сходятся характерами, и разбежались.

– Так.

– Мы, согласно вашему распоряжению, взяли ордер и провели обыск.

– Так, давайте подробнее, пусть все слушают.

Соколов сделал жест рукой, привлекая внимание подчиненных. Однако капитан пожал плечами, демонстрируя, что слушать-то особо и нечего.

– Ничего противозаконного не нашли. Чистенькая двушка, цветы на подоконниках, он ухаживал за ними, там пульверизатор, подкормка для почвы. Аквариум, корм для рыбок. Корм там и все прочее мы проверили на наркотики – нет, все чисто. Книги по программированию, несколько медицинских учебников, компьютер, телевизор. Вторая комната совсем пустая – стол и кровать. Компьютер мы изъяли, чтобы проверить, нет ли там чего противозаконного, отдали в наш информотдел, они посмотрели, ничего особенного не нашли. Но тут вам лучше с начальником информотдела говорить, из первых рук чтобы.

Повернув голову, Семичастный посмотрел на полноватого, немолодого уже милиционера. Он тоже носил капитанские погоны, но выглядел как-то удивительно не по-милицейски: круглолицый, с отрешенным взглядом, слишком мягкими руками и вообще весь какой-то округлый и несобранный. Тем не менее, когда коллега назвал его должность, начальник информотдела тут же вопросительно воззрился на начальника.

– Так, Сизов. Докладывайте, – распорядился тот.

– К сожалению, ничего особенного найти не удалось. – Голос у Сизова был под стать внешности: без определенной формы и выражения. – Фильмы, игры компьютерные. У меня там парнишка сейчас шерстит – почту читает. Но пока ничего нет.

– Какие фильмы, какие игрушки?

– Как я понял из первичного отчета, самые обычные.

– Какие именно? –