Во всем виноваты кувшинки - Анна Васильевна Дубчак

продолжала звонить вам, что сильно нервировало вашу новую подругу. Ведь нервировало?

– Да… Я хоть и не брал трубку, но она все равно продолжала звонить. Мне надо было бы встретиться с ней самому и поговорить, объяснить, что у меня теперь другая девушка, что я люблю ее и собираюсь на ней жениться. Но как представлю себе этот разговор… Короче, как против шерсти… Неприятно все это. Не хотел просто портить себе настроение. Понимаю, поступил не по-мужски. Получается, просто бросил, и все. Она любила, а я бросил. Может, она беспокоилась, думала, что со мной что-то случилось. Короче, я поступил нехорошо. Да и Оля нервничала. Она сказала, что я должен позвонить сам Миле и поговорить с ней…

– Так ее зовут Мила?

– Да… – Он снова скривился и, словно от сильной боли, принялся втягивать, шипя, воздух сквозь нижние зубы. И так все это по-детски выглядело.

В эту минуту Засухин был похож на мальчишку, содравшего при падении коленку и теперь шипящего воздухом от боли и страха.

– Ольга спрашивала вас адрес Милы?

– Да.

– И вы сообщили?

– Да.

– Вы понимали, чем может закончиться их разговор? Разговор двух соперниц? Конечно, понимали. Вы знали характер Ольги, она девушка сильная, уверенная в себе, и если уж решила поставить на место соперницу, то сделала это, верно? Она рассказывала вам, чем закончился их разговор с Милой?

Игорь кивнул и отвернулся.

– Расскажите, как прошла их встреча?

– Ну, в точности сказать не могу, думаю, наговорили друг другу…

– А ведь вы могли предотвратить все это, если бы сами встретились с Милой и поговорили. Вы понимаете, что Ольга могла сказать лишнего Миле. Она могла вызвать в ней жгучую ненависть…

Коста поймал себя на том, что сошел с официального формата допроса на человеческий и теперь пытался вызвать в Засухине тоже какой-то душевный отклик. Он хотел пробить его тупость и страх, заставить его прочувствовать все, что с ним произошло, сердцем.

– Да. Она рассказала мне в подробностях, как прошла встреча. Оля унизила ее.

– И каким же это образом? Что она ей сказала?

– Ну, во‐первых, она приказала ей прекратить звонить мне. Я знаю, как Оля может это делать… Понимаете, не попросила, а именно приказала. У нее не застрянет. Она, когда нужно, бывает грубой… Была… Знаете, вот сижу здесь, перед вами, и мне не верится, что ее нет… Она для меня осталась там, в том доме, в Марфине…

– В доме, который вы ограбили? – не сдержался Коста. – Так как она ее унизила? Мила красивая девушка?

– Да с внешностью-то у нее все в порядке. Дело не в этом. Просто я рассказал Ольге, что Мила должна была где-то заработать пять тысяч евро. Что она долгое время кормила меня обещаниями, пока я не понял, что она просто разводит меня, пытаясь удержать. Что никаких денег нет и не будет. Ни я, ни Оля, конечно, не знали, что это вообще может быть за работа, за которую простой девчонке вот так взяли да и отвалили целую кучу бабла. Вот Оля и сказала ей, что, скорее всего, Миле предложили сняться в порно.

Коста присвистнул: да уж, сказанула, так сказанула. Ударила, получается, ногой в живот. Оскорбила. Мало того, что приехала и похвасталась тем, что отбила у Милы парня, так еще и отправила ее на панель, записав в шлюхи.

– Как они расстались? Не подрались?

– Нет.

– Как вы думаете, Мила могла нанести ответный визит Ольге?

– Не знаю… Может, Ольга не все мне рассказала и там было еще что-то такое… Не знаю…

– Расскажите еще раз, что произошло в день убийства Ольги, когда она пропала.

Засухин вяло повторил свои мытарства в тот вечер 26 августа и попытки найти девушку.

– Вы нашли ее велосипед и поняли, что с ней случилось что-то серьезное, так?

– Ну да…

– Вы можете показать точное место, где нашли велосипед?

– Могу.

Коста проделал точно такой же трюк с картой Марфино, и Игорь показал практически то же самое место на дороге неподалеку от железки, что и водитель такси.

Получалось, что девушка, предположительно Мила, убив Ольгу, взяла ее велосипед и покатила в сторону железной дороги (при этом она могла переодеться в одежду убитой, почему бы и нет?), бросила велосипед в траву и пересела в такси, где, болтая о лейках и шлангах, упорно изображала Ольгу.

Причем делала она это, скорее всего, для того чтобы ее долго не искали, не тревожились. Чтобы в случае если ее долго не будет, нашлись свидетели, которые подтвердили бы, что она поехала в Москву. Этим свидетелем мог быть любой местный житель, которого бы она встретила на своем пути. Плюс, конечно, водитель.

И сделала она все это для того, чтобы труп Ольги подольше находился в саду. Но зачем? Может, она сделала это для того, чтобы и у нее у самой было время все обдумать или вообще сбежать? Знала ли она о том, что Игорь вернется к ней, напуганный, попросится к ней под крылышко? Вероятно, она достаточно хорошо знала его, чтобы предположить именно такое развитие событий. Или же они изначально были в сговоре, и Засухин, присвоив себе кредитные деньги Ольги (если это вообще возможно, конечно), собирался потратить их вместе с Милой.

– Вы можете назвать фамилию Милы?

– Да, могу… Базарова. Людмила Базарова. – Видно было, что он делает над собой усилие.

И вдруг его словно озарило, словно до него только что дошло, что его предали, подставили, и он воскликнул:

– Да это же она отправила меня туда, в дом! Сказала, что раз Ольги там нет, так чего медлить-то, ясно, что с ней что-то случилось, что вскоре там появится полиция, что дом обворуют… Да-да, она так и сказала – полиция! Словно точно знала, что Ольга уже никогда туда не вернется… Что она умерла. Поэтому полиция… Что надо поехать туда и взять все ценное. А я… Я был так напуган, что не знал, что мне делать. Как-то все сразу рухнуло. Ольга пропала. Велосипед валяется в траве… Ольга, она была такая серьезная, ответственная, всегда делала все точно и по плану. Если бы с ней что-то случилось, она обязательно позвонила бы мне. Если бы физически могла. Понимаете, я испугался настолько, что единственный человек, к которому я мог поехать и который принял бы меня, я в этом был просто уверен, это Мила. Она любит меня. Она слабая. Она все простит. Вот Ольга бы не простила. А Мила, она такая… Безвольная, что ли… Я приехал к ней, попросил прощения,