Безмолвие - Джон Харт

губителен, как запах, и оба мужчины были верными служителями в церкви охоты. Каждый принял ванну со специальным мылом, смазал оружие специальным, не имеющим запаха маслом. Там же, в ружейной комнате, когда снаружи еще было темно и тихо, они поели в последний раз за столом, освещенным маленькими лампами, тогда как все прочее — картины, шкуры, оружие — осталось в тени. Ничто не нарушало тишины, кроме звона серебра о фарфор, но радость проскальзывала в аккуратных движениях, отполированной латуни и взглядах, когда встречались глаза. Они знавали места мрачнее этих и утра темнее этого; и в узах доверия, уважения и крови тоже была радость.

* * *

— Пора.

Бойд зарядил последний патрон. Киркпатрик поднялся и забросил за плечо рюкзак и ружье. У двери домработница вручила им кофе в термокружках.

— Три дня, — сказал Бойд. — Может быть, четыре.

Она нахмурилась.

— Вы бы лучше сказали, куда идете.

— Тебе лучше не знать.

— А если что-то случится?

— Риск — часть охоты. Присмотри за домом.

— Я буду здесь, когда вернетесь.

Он коротко кивнул, уже ощущая напряжение, тяжелую тень охоты. Для предрассветных сумерек было еще рано, но небо мерцало россыпью звезд. Бойд посмотрел на Киркпатрика.

— Мне нужен твой телефон.

— Что? Зачем это?

В темноте он выглядел великаном, а теперь еще и сердитым.

— Телефон беру только я один. Таковы здесь правила.

— Я только что перевел твоей фирме двести миллионов.

— Там — бизнес, и здесь — тоже. Джи-пи-эс-трекинг. Фотографирование. Ничего этого нельзя.

— Я ведь уже подписал соглашение о неразглашении.

— Мой дед едва не умер, отыскивая то место, куда я собираюсь тебя отвести. Для меня это личное. Извини. — Киркпатрик молча уставился в темноту. Сжимавшие ремень пальцы побелели от напряжения. — Пожалуйста, Джеймс. — Бойд протянул руку. — Это никак не отразится ни на наших долгих отношениях, ни на моем восхищении тобой.

— Чушь.

— Тем не менее. — Киркпатрик посмотрел на белеющую в темноте ладонь и подал телефон. Бойд взял его, передал служанке и улыбнулся. — У нее не пропадет.

— Теперь, надо полагать, ты еще завяжешь мне глаза.

— Нет, друг мой. Теперь мы пойдем охотиться. — Бойд тоже повесил на плечо рюкзак и повел гостя мимо дорогих машин к забрызганному грязью грузовичку со следами ржавчины и грунтовки. — На этот двадцатилетний «Додж» никто и не посмотрит.

Киркпатрик хмыкнул и бросил рюкзак в кузов. Винтовки заняли места в стойке для оружия у заднего окна. Бойд поднял руку и посмотрел на служанку.

— Дня четыре или меньше.

Они проехали по петляющей дорожке к шоссе, и Бойд, повернув на север, кивнул в сторону деревьев, вытянувшихся в линию за полями.

— Там — край той самой территории в пятьдесят тысяч акров. Дорог нет. Ни туда, ни оттуда. К северо-востоку — еще двадцать тысяч акров, которыми владеет бумажная компания в Мэне. Проедем вглубь, насколько возможно, а дальше пройдем пешком. Местность там трудная, так что не все делается быстро.

— Надеюсь, оно того стоит.

Бойд промолчал; глаза его блеснули. Киркпатрик еще сердился, но это пройдет. Главное, что они подписали соглашение о неразглашении. Значит, Киркпатрик не сможет раскрыть данные о месте охоты. И, что еще важнее, он не сможет ни купить, ни даже постараться купить землю — ни через посредника, ни через филиалы, ни какими-либо другими законными действиями. Штраф за нарушение условий договора слишком велик, юристы воспротивятся.

Но Киркпатрик, как и Бойд, не любил юристов и любил охоту.

За сорок минут они добрались до проселка за металлическими воротами. Сама дорога больше напоминала узкую вырубку в лесу.

— Бумажная компания. Подожди здесь. — Бойд выскользнул из кабины, перерезал цепь, открыл ворота и проехал. — В четырех милях отсюда другая дорога, идет на восток и юг. Уже близко.

— Зачем въезжать с севера?

— Болото непроходимо.

— Твой дед же как-то прошел.

— Зимой. Это совсем другое дело.

Бойд не стал объяснять остальное: как болото менялось каждый раз, когда он пытался заехать с юга; как перемещались островки сухой земли — сегодня здесь, завтра там; как пропадали и заворачивались тропинки; как отказывал даже компас. Въехав на болото в третий раз, со стороны поселка, где жили когда-то освобожденные рабы, он совершенно потерял ориентацию и блуждал несколько дней, теряя сознание от слабости. В конце приключения на него было страшно смотреть — грязный, покусанный змеями, окровавленный… Но об этом Киркпатрику знать было необязательно, так что Бойд помалкивал, а мир меж тем сжался до кабины, багряника и конусов желтого света. Переключившись на полный привод, Бойд форсировал сначала один, а потом другой ручей. В просвете между деревьями мелькнули желтые глаза.

Белохвостый олень.

Ничего особенного.

Дорога разделилась. Сначала повернули на восток, потом на юг. Проехали еще две мили. У края ручья Бойд завел машину в подлесок.

— Если его кто и найдет, то или другой охотник, или какой-нибудь мальчишка на внедорожнике. — Он заглушил мотор. — Так глубоко забираются немногие.

— А дальше проникают?

— Туда, куда идем мы, — нет.

— Почему?

— Во-первых, из-за топографии. Во-вторых, есть такой фактор, как Джонни Мерримон. Для половины реднеков в округе он — кто-то вроде рок-звезды, в равной степени селебрити, сурвивалист и бунтарь. По сути, герой рабочего класса. Неважно, что он подстрелил пару забредших на его территорию янки, что попал за решетку и отсидел срок от звонка до звонка. Даже те, кому нет дела до всего прочего, уважают его за характер и меткий глаз. По слухам, я — не единственный, в кого он стрелял. Но есть и еще кое-что…

— Что ты имеешь в виду?

Бойд открыл дверцу.

— Увидишь.

Сойдя с дороги, он повел Киркпатрика через колышущуюся под ногами топь в направлении идущего на юг холмистого гребня. В ранний час лес был тих, но, по мере того как солнце поднималось выше, утренний хор звучал все громче — симфонией кошачьих пересмешников и каролинских крапивников, плачущих горлиц и кардиналов, к которым добавлялось гулкое кваканье зеленых лягушек из лесочка у дальнего болота.

— Кустарниковая топь. — Бойд протянул руку. — Могли бы сократить миль на десять, если б пошли напрямик, но идти пришлось бы по пояс в воде.

Киркпатрик только хмыкнул, и они продолжили путь, держась поближе к хребту и отклоняясь, если только на пути возникало препятствие: бурелом или упавшее дерево. К середине утра температура поднялась до девяноста пяти[15] и не остановилась.

— Ты в порядке? — Киркпатрик ответил, что да, но по его лицу уже струился пот. Бойд шел ровно, и маршрут понемногу отклонялся на восток, в самый недоступный угол заповедника. — Дальше будет труднее. — Теперь