Сеть Петровского. Часть 1 - Евгений Сергеевич Калачев

— Ну, во-первых, никакая это не банда, меньше Фролова слушай, — начал тот, — а во-вторых, мне непонятна твоя агрессия. Нет, ну если, конечно, тебя верно информировали…

— Я думаю, меня нормально информировали! — гневно ответил Славик, выдохнув дым, — просто ерундой, Костик, занимаешься и других впутываешь!

— Второй раз уже это слышу, — пробурчал Петровский себе под нос.

— А если так, может, стоит прислушаться? — спросил Логинов, прекрасно все услышав.

— Славян, да просто…

— Да просто послушай человека, который не в первый раз в универе, — перебил Славик, — думаешь, ты один такой красивый? Я в НГА на такое насмотрелся и здесь кое-что уже видел, короче, Костян, в чужую кормушку не влезешь, не надо даже пытаться. Тебя или сольют или рога обломают, оно надо? — Логинов смотрел на Петровского в надежде, что тот внимет.

— Слав! — начал Петровский, — ты же не считаешь меня конченым клоуном? Есть план, нормальный план, рабочий. Детали пока не расскажу, но я уже…

— Костик, не делай чего-то такого, о чем потом будешь жалеть! — посоветовал Логинов, положив приятелю руку на плечо.

— Ну, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал, — парировал Петровский.

— Да-да, я тоже соцсетями пользоваться умею, — Логинов насмешливо кивнул, — в общем, Кость, не надо заниматься ерундой. Никакой монополии в таких делах просто не бывает! Надеюсь, ты меня услышал.

— Я услышал, — Петровский кивнул, — послушай и ты меня. Ты — нормальный парень, очень мне симпатичен. Ты извини, конечно, но то, что ты, мягко говоря, небогат, в глаза бросается. Мне неприятно, что мой близкий…

— Кость, притормози, а! — Славик поднял руку, останавливая его, — давай я как-нибудь сам о себе позабочусь! Спасибо тебе, конечно, за беспокойство, но помощь мне не нужна.

— А это не помощь, — Петровский покачал головой, — это сотрудничество. Подачек я тебе не предлагал. Славик, давай так: я уважаю то, что ты там постарше, может, где-то опытнее, в армейке служил, но я тоже немаленький. И пацаны не тапочками дырявыми суп едят, пускай каждый будет решать сам, что ему надо…

— Ты, Костик, не дурак, не делай вид, что не понимаешь, — Славик усмехнулся и выбросил окурок в урну, — половина идет с тобой на эту авантюру, просто боясь какого-то фиктивного падения в глазах остальных. Это гордыня, они делают глупость, а ты идешь на это осознанно…

— Они тоже в здравом уме и трезвой памяти, — отрезал Петровский, — пусть сами принимают решения, я никого не заставлял. Слав, я, правда, не хочу с тобой ссориться, — он посмотрел Логинову в глаза, — давай так: мне нужно три дня. Если после того, что произойдет за это время, твое отношение к моему плану не изменится, мы закроем вопрос и больше никогда не поднимем! Только будь объективен! — он подмигнул и зашагал прочь, — увидимся, родной!

— Как бы к этому времени не было поздно, родной, — произнес Логинов, глядя Петровскому вслед.

***

— Нет, ну ни хрена себе расклады! — воскликнул Фролов, — Костя, а не слишком ли круто, нет?! — он вскочил из-за стола и подошел к Петровскому вплотную, — не боишься, что нас порвут?

— А ты уже забоялся? — подначивал Петровский.

— Не беси, а! — рявкнул Фролов, — Костян, я тебя уважаю и все, что ты делаешь для общего блага — тоже! Но как, скажи на милость, ты собираешься воевать с этим чуваком? Ты знаешь, кто он?! И кто за ним пойдет?

— В том-то и дело, — Петровский окинул взглядом всех, — за ним пойдут, пока его репутация не запятнана. Но! — он прищурился, — как только его доброму имени придет конец, он лишится всякой поддержки. Если люди узнают, что он — фуфло, впрягаться за него никто не станет, это будет равносильно тому, чтобы заклеймить позором себя! И тогда Саше Касаткину конец вместе с его отлаженным бизнесом!

Фролов нервно ходил по аудитории взад-вперед. Джамал сидел, разминая кулаки, рядом с примостившимся на столе Соловьевым. Славика Петровский сюда не позвал, чтобы не спровоцировать раскол, лучше подтянется потом, когда увидит, что план сработал. Один только Асхат оставался по-олимпийски спокойным.

— Нет, Костян, как ты себе это представляешь? — Фролов вновь развернулся к нему, — даже если вся инфа по Касаткину — правда, как ты это докажешь? Придешь и скажешь всем, что он — фуфло? Да тебя порвут раньше, чем ты успеешь открыть рот! — он едва не задохнулся от ярости.

— С доказательствами, конечно, проблема, — согласился Петровский, — есть группа первокурсников с того же эконома, которые завтра будут передавать через него взятку, большую взятку. Выход на этих ребят имеется, подкатить и соблазнить на то, чтобы вывести крысеныша на чистую воду, можно, — он пожевал нижнюю губу, — проблема в том, чтобы расколоть его…

— И что ты будешь делать, пытать его? — Фролов отошел к окну, за которым уже занимался багровый закат и повернулся спиной к остальным.

— Если нормально прессануть, расколется любой, — задумчиво сказал Джамал, потерев кулаки, — выловить его одного, как следует утрамбовать и сам запоет…

— Да, только пахнет это уже уголовщиной, — заметил Петровский.

— А сами взятки ей не пахнут? — Соловьев ухмыльнулся. Похоже, идея Джамала пришлась ему по душе. Тот тоже развел руками, выразительно глядя на Петровского.

— Нет, вы реально пытать его хотите? — сердито осведомился тот, — я, конечно, сторонник идти до упора, но давайте, это будет крайний вариант, а? Потом, он всегда может сказать, что сознался под нашим давлением!

— Совсем долбанулись?! — Фролов гневно развернулся к Джамалу и Соловью, — какие еще пытки? Костя, ты чего их слушаешь? Вы сесть хотите?

— Да погодите вы все! — Асхат поднял руку, привлекая внимание. Он говорил тихо, но все моментально замолчали и стали слушать, — говоришь, он себе непомерную долю берет? — Асхат посмотрел на Петровского.

— Ну да, так говорят, — ответил тот, — наше дело — доказать…

Асхат кивнул и достал из кармана купюру, затем положил ее на стол.

— Скажи, что отличает ее от остальных такого же номинала? — спросил он Петровского.

— Ну, много что… — задумчиво ответил Петровский, — номера там, потом…

— А потом и не надо! — Асхат развернулся и теперь обращался уже ко всем, — любая банкнота от червонца до пятитысячной имеет собственный уникальный номер. Пускай эти ребята, которые будут передавать Касаткину деньги, перепишут номера своих купюр. Если они потом всплывут в его карманах в непомерных количествах, вопросов о том, кто он есть, уже не будет…

— А как мы заставим его продемонстрировать кошелек или содержимое карманов? — спросил Соловей.

— Ну, во-первых, здесь идет в ход ваш любимый «пресс», — Асхат усмехнулся, — во-вторых, если начнет идти в отказ при свидетелях, вопросов к нему уже будет много. Вот, в принципе, и все, — он скромно сел на свое место и принялся