Человек с лицом убийцы - Николай Иванович Леонов

– Его мать умерла два года назад, – сказал он. – На похороны Игнат не приехал, хотя я его и уведомлял.

– Ага, значит, связь у вас ним все-таки есть, – заметил Лев Иванович.

– Сейчас уже нет, – покачал головой Атлетов. – Когда его мать была жива, он ей и звонил, и в мессенджере с ней переписывался, а потом как выслал мне деньги на ее похороны, так и пропал. В отношении квартиры он никаких претензий не высказывал. А деньги на похороны хорошие выслал – сто тысяч. Да. Номер телефона, наверное, тоже сменил, потому что на мои звонки только автоответчик и отвечал.

Никита Георгиевич замолчал и, не зная, что еще сказать, стал пить кофе. Гуров последовал его примеру, обдумывая сказанное.

– А вы не знаете, куда он подался после армии? Ведь наверняка вы с женой обсуждали этот его поступок.

– А как же, конечно, обсуждали, – согласился Атлетов. – Дело было так. Игнат, когда дембельнулся, позвонил Татьяне, жене то есть, и сказал, что скоро приедет домой. Через два дня, в общем, собирался приехать. Ну, мы с женой, конечно же, рады, давай готовиться к встрече – на рынок, туда-сюда, все как полагается. Только вот он вдруг звонит нам в день своего приезда и говорит, что встретил старого знакомого и тот его зовет к себе в гости.

– А что за знакомый, он не сказал?

– Нет, не говорил, – немного подумав, ответил Никита Георгиевич. – Сказал только, что хороший знакомый, и все. Мать, конечно же, расстроилась, высказала ему все, что думала по этому поводу, и они снова поссорились.

– Они что же, часто ссорились?

– Да постоянно почти. Игнат – парень хоть и добрый был, и матери по дому всегда помогал, но упрямый был как осел, простите за сравнение, – усмехнулся Атлетов. – Да и сама Татьяна во многом была виновата. Она была женщиной строгой и не допускала, чтобы сын ее хоть в чем-то не слушал. Я пробовал между ними вставать и мирить их или хотя бы не допускать раздоров. Но какое там! – с досадой махнул он рукой. – Как говорят, нашла коса на камень. Я еще и виноватый и у Татьяны, и у Игната оставался. Так что потом перестал в их конфликты вмешиваться. Как хотите, говорю, так и разбирайтесь между собой.

– Похоже, что это не очень у них получалось, – заметил Лев Иванович.

– Да, не очень. В общем, Игнат и в этот раз сделал по-своему, а потом, через пару дней, и вовсе позвонил и сказал матери, чтобы она его домой не ждала. Ему, мол, предложили работу на Дальнем Востоке, и он туда сразу же и поедет.

– А что за работа? – спросил Лев Иванович.

– Не помню точно, но, кажется, он собирался устроиться на рыболовецкое судно. Мать ему говорит, чтобы он учебу сначала окончил, а потом уже куда хотел, туда и ехал, а он – нет, прямо сейчас поеду, и все тут. Говорю же – упрямый был. Он и в армию из упрямства пошел. Даже второй год не доучился в универе, взял академический. Вам еще кофе?

– Нет, спасибо, – отказался Гуров. – Кофе просто отличный, но мне много его нельзя – давление, – признался он.

– Да, давление – это паршиво. Татьяна, она от инсульта ведь и умерла, – понимающе откликнулся Атлетов.

– Но с матерью, я так понимаю, он общаться после этого не перестал? – заметил Лев Иванович.

– Да, звонил примерно раз в три месяца вначале, а потом и раз в полгода.

– А фотографии он оттуда не присылал?

– Фотографии? – Никита Георгиевич задумался, но потом уверенно ответил: – Нет, фотографий она мне не показывала. И после ее смерти я в ее телефоне никаких фото с Игнатом не нашел. Значит, не присылал. Если бы присылал, то она бы обязательно хоть одну, но себе оставила, – сделал он вывод.

– А вообще у вас его фотографии сохранились? Любые.

– Да, есть альбом. Я его не выкидываю. В чуланчике он лежит. Вдруг, думаю, Игнат все-таки надумает вернуться? У меня самого-то детей нет. Так что квартира все одно ему потом по наследству достанется. Может, он оттого и не стал на нее права предъявлять, – предположил Атлетов. – Так что, вам фотографии принести, что ли?

– Да, пожалуйста. Но сначала посмотрите на вот эту фотографию. – Лев Иванович протянул мужчине фото с подъездного видео. – Вы узнаете на ней Игната или это другой, но похожий на него молодой человек?

Никита Георгиевич аккуратно взял фотографию за уголки и стал внимательно всматриваться в лицо человека, запечатленного на ней.

– На Игната чем-то похож. Даже сильно похож, я бы сказал, но столько лет прошло… Я даже и не знаю, он ли это. Слушайте, а другой фотографии у вас нет? Покачественнее, – вдруг встрепенулся он. – Я вот что вспомнил. Один раз Игнат пришел домой с волейбольной тренировки с мальчиком. Ну, точно со своей копией. Мы тогда так удивились с женой! Я даже пошутил, не близнецов ли она в свое время родила?

– И что она ответила?

– Нет, говорит, никого она, кроме Игната, не рожала. Просто паренек был очень похож. Но у него и отличия были – волосы посветлее, чем у Игната, и нос не такой курносый. Брови, опять же, светлые и цвет глаз другой. У Игната кожа смуглее была и глаза темные, а у этого… Вот не помню, как его зовут… Помню только, что у него были зеленые глаза. Сейчас я фотографии принесу.

Никита Георгиевич вышел и через минуту вернулся с фотоальбомом.

– Вот его альбом, пыльный, правда, весь, – сказал он, отряхивая переплет. Положив альбом на стол, он открыл его сразу с конца и показал пальцем на одну из фотографий. – Вот они, смотрите. Тут все отличия хорошо видны. Фотка цветная, так что…

На снимке Гуров увидел двух пареньков лет шестнадцати и девочку того же возраста. Девушка стояла между мальчишками и улыбалась, а вот лица парней были серьезными. Одеты все трое были в спортивную форму, в руках у одного из мальчиков был мяч. Мальчики и впрямь выглядели очень похожими, только у одного волосы были длиннее и темнее.

– Это Игнат? – показал на длинноволосого паренька Гуров.

Атлетов кивнул.

– А это кто? – указал Лев Иванович на девушку.

– Это Катя, – улыбнулся Никита Георгиевич. – Наш Игнат с ней когда-то дружил. Его первая любовь, можно сказать. Она тоже в секцию волейбола ходила. Ее фамилии не знаю, сразу скажу, – добавил он.

– А с этим мальчиком он тоже дружил? –