Под знаком черепа - Наталья Николаевна Александрова

который растет на скале над водопадом. Этот цветок надо сорвать ночью. Этой ночью я ходил к водопаду и принес тебе цветок, чтобы ты украсила им свои волосы. Унгули нравятся твои мягкие прямые волосы, они красивее, чем курчавые черные волосы женщин мвале…

– Вот оно как! – пробормотала Надя, вкалывая алый цветок в свою прическу. – Это похоже на объяснение в любви!

– А в моем племени другой свадебный обычай, – обратилась она к смущенному воину. – Жених должен показать своей невесте, как он умеет обращаться со своим оружием. Я знаю, что у воинов мвале есть фуркун, из которого они пускают сонные стрелы и смертельные стрелы. Покажи мне, как ты умеешь стрелять из своего фуркуна!

Унгули насупился:

– Воины мвале не показывают фуркун женщинам! Великая Мать будет недовольна!

– Но в моем племени совсем другие обычаи, – настаивала Надя. – Бледнокожие мужчины не имеют секретов от своих жен. Кроме того, я хочу быть уверена, что ты сможешь защитить меня от любого врага. У меня много врагов… Бледнокожие люди моего племени не простят мне, что я выбрала в мужья охотника мвале, они захотят отомстить мне, а сможешь ли ты тогда защитить меня?

Унгули все еще колебался, и тогда Надя применила последний аргумент:

– Наверное, ты не хочешь показать мне, как стреляешь, потому что стесняешься того, что ты плохой стрелок.

– Унгули – плохой стрелок? – Воин побледнел от возмущения. – Унгули – лучший стрелок среди мвале! Унгули может попасть смертельной стрелой из фуркуна в глаз дикому кабану! Сейчас я покажу тебе, как я хорошо стреляю!

С этими словами он отправился в свою хижину, поднял циновку, которая прикрывала пол возле очага. При этом он опасливо огляделся по сторонам.

– Никому не говори, где я храню свои стрелы! – строго предупредил он будущую жену.

Под циновкой лежали два небольших мешочка – из красной кожи и из черной.

– В красном мешочке я храню сонные стрелы, – пояснил жених. – А в черном – смертельные!

С этими словами он достал из красного мешочка несколько длинных колючек, завернул их в тряпочку и снова закрыл свой тайник.

Вооружившись таким образом, Унгули отправился на край деревни, где копошились в грязи тощие свиньи.

– Смотри, женщина! – объявил он, доставая боевую трубку и вкладывая в нее длинную колючку. – Видишь вон того черного кабана с белым пятном на боку? Он далеко от меня, дальше всех остальных свиней, но я попаду своей стрелой прямо ему в загривок, за левым ухом!

Охотник поднес трубочку к губам, дунул – и кабан с пятном на боку жалобно взвизгнул и повалился набок. Унгули подбежал к нему и извлек стрелу из-за левого уха.

– Теперь ты видишь, как хорошо стреляет Унгули? Стрела попала точно туда, куда я говорил!

– Да, я вижу! – ответила Надя с уважением. – Теперь я знаю, что ты сможешь защитить меня от любого врага! Но сейчас извини меня – я должна готовить угощение для праздничного пира, твоя мать уже, наверное, разыскивает меня!

Будущая свекровь преподнесла Наде свой подарок – довольно большой кусок ярко раскрашенной новой ткани. Надя выкупалась в ручье и обернула подарок колдуньи наподобие парео. Потом оглядела себя в осколке зеркала, который нашелся у Батунды.

Сколько она находится в племени мвале? Неделю, две, три? Она потеряла счет времени. Она еще больше похудела, кожа стала смуглой от солнца и шелушилась. По совету Батунды, Надя мазала лицо пальмовым маслом.

Она расчесала волосы, полюбовалась красным цветком. Надо же, лез куда-то в горы, чтобы ее порадовать… с ума сойти… дикарь, а такие тонкие чувства!

К вечеру на площади собрались все жители деревни. Молодые мужчины разожгли огромные костры, женщины помогли Наде и Батунде разложить на пальмовых листьях угощение. Надя в предпраздничной суете отложила часть припасов в кожаный мешок и спрятала его под камнем на краю деревни.

Тем временем все было готово для праздника, в самом центре деревенской площади поставили кувшины с пальмовым вином, и праздник начался.

Мвале в огромных количествах поглощали свинину с ямсом, запивая кушанья вином, и с каждой минутой голоса становились громче, а шутки – грубее.

Надя решила, что воспользуется пиршеством, чтобы сбежать из деревни, но прежде раздобудет оружие.

Убедившись, что все увлечены едой и питьем, она покинула площадь, пробралась к хижине Унгули, откинула циновку и достала мешочки с отравленными стрелами. Спрятав их под одеждой, она вернулась на площадь.

Праздник был в самом разгаре.

Мвале насытились и перешли к танцам.

Любые танцы требуют музыкального сопровождения. Бывают танцы под оркестр и под фортепьяно, под аккордеон и под скрипку. Иногда бывают танцы без музыкального сопровождения. Мвале, как и большинство африканских племен, предпочитали танец под барабан, точнее – под два тамтама.

Двое мужчин среднего возраста выбивали из высоких барабанов бешеный ритм, остальные мвале танцевали.

Сначала танцевали мужчины – охотники. Их танец изображал сцену охоты. Один из старых воинов встал на четвереньки, взяв в руки кабанью голову и захрюкал – он изображал дикого кабана, остальные окружили его кольцом и высоко подпрыгивали, выкрикивая слова охотничьего заклинания.

«Кабан» бросился вперед, чтобы прорвать кольцо охотников, но в последний момент молодой воин воткнул в кабанью голову короткое копье с широким наконечником, «кабан» повалился на спину и потешно задрыгал ногами, изображая агонию.

Затем наступила очередь женского танца.

Молодые женщины мвале кружились в большом хороводе, затем этот хоровод разделился на несколько маленьких кружков, потом снова соединился в один, в центр которого вытолкнули Надю.

Пока она растерянно стояла в центре хоровода, не зная, что полагается делать дальше, туда же вытолкнули ее жениха Унгули.

Все племя окружило их кольцом и принялось ритмично бить в ладоши, повторяя два слова:

– Лабондо-вабондо! Лабондо-вабондо!

– Что мы сейчас должны делать? – вполголоса спросила Надя своего будущего мужа.

– Танцевать танец жениха и невесты, танец лабондо-вабондо! – пояснил тот.

– А в чем заключается этот танец? Понимаешь, я раньше его не танцевала и не знаю, какие там предусмотрены движения… ты мне объясни в двух словах…

– Не танцевала лабондо-вабондо? – недоверчиво переспросил Унгули. – Но ведь ты говорила Батунде, моей матери, что была замужем. Разве у бледнокожих людей не танцуют лабондо-вабондо? Откуда же тогда у них берутся дети?

– Что?! – Надя покраснела. – Ты хочешь сказать, что танец лабондо-вабондо – это…

– Ну да, – ответил Унгули спокойно. – Это то, что делают вместе мужчины и женщины и отчего появляются дети. Пора танцевать, люди ждут!

Действительно, соплеменники Унгули сужали круг, нетерпеливо хлопая в ладоши и повторяя свое «лабондо-вабондо». Особенно усердно хлопали и кричали дети.

– Но я… –