Квартира в раю - Татьяна Витальевна Устинова

из манзанийской тюрьмы, мне неудобно обременять тебя еще одним моим отпуском.

– Что за глупости, – возмутился мой спутник. – Я себя радую отпуском с тобой, а не обременяю. Ладно, я завтра посмотрю варианты и предложу тебе на выбор. Хорошо еще, что ты сказала мне об этом за две недели, а не накануне. Лена, давай договоримся, что у нас не будет секретов друг от друга.

– Хорошо, – покладисто согласилась я. Кажется, вопрос с отпуском решался, причем весьма выгодно для меня.

– Так, переходим ко второму вопросу. Что именно тебя встревожило?

Ну да, этот человек не упускал из виду ни одной мелочи.

– Виталий, я не уверена, что уже могу об этом говорить.

– Лена, – в его голосе прозвучал упрек, – мы же с тобой только что договорились ничего не скрывать. Если что-то тебя волнует настолько, что на тебе нет лица, то я должен об этом знать.

– Да, конечно, но это касается не меня.

– А кого? Сашки? Опять Натки?

– Нет, Кости.

– Таганцева? – искренне удивился Миронов. – А с ним-то что может быть не слава богу? Что? На новой работе коллеги затирают? Или дел слишком много?

– Нет. Дело не в этом.

– А в чем?

– Понимаешь, ко мне приходил Говоров…

– Что? Он опять посмел тебя беспокоить? Я же, кажется, доходчиво объяснил ему, что этого не нужно делать.

– Подожди. Он приходил с добрыми намерениями. Оказывается, он перевелся в прокуратуру Северо-Восточного округа, а потому оказался в курсе того, что Костя воспользовался своим служебным положением и закрыл одно уголовное дело.

– Та-а-ак. – Лицо Виталия стало максимально серьезно.

– И самое ужасное, что, по словам Говорова, он сделал это не просто так, а за взятку. Точнее, за квартиру. Ту самую, в которой они сейчас живут.

– Лена!

В голосе Виталия был протест. Я невольно запнулась.

– Что?

– Остановись! Ты сама-то слышишь, что говоришь? Лена, ты же знаешь Таганцева. Он честнейший человек. А Говоров – подонок.

– Нет, это определение к Никите не подходит, – возразила я. – И он был очень убедителен, когда рассказывал мне суть дела. Факт остается фактом, Таганцев купил квартиру в «Моем РАЙ-ОНе» по подозрительно низкой цене, после чего поспособствовал закрытию уголовного дела против владельца строительной фирмы, которая и продала ему квартиру. Странное совпадение, ты не находишь?

– Нет, не нахожу. Тем более что эту квартиру для ребят нашел я. И о цене договаривался тоже я. Она, конечно, довольно выгодная, но ни о каких особенных преференциях речи не шло. Андрей продал ее по себестоимости, потому что довольно долго не мог найти покупателя, а последняя непроданная квартира мешала ему закрыть проект. С учетом того, что я одновременно привел к нему сразу двух покупателей, то есть фактически речь шла об опте, он сделал хорошую скидку. Ее можно было разделить на две квартиры, но я выкупил твою за полную стоимость, а вся возможная скидка перешла на квартиру для Натки. Другими словами, не было никакой взятки. Твой Таганцев совершенно чист.

– Но уголовное-то дело он закрыл! – чуть не закричала я. – Если все переговоры по покупке их квартиры вел ты, то как Таганцев вышел на этого Занозина? Почему он вообще полез в это дело?

Заканчивая вопрос, я уже знала ответ. Озарение было таким страшным, что я на мгновение перестала дышать.

– Виталий, скажи мне, это ты их свел? – спросила я. – Только не ври. Мы же договорились говорить друг другу правду. Это ты познакомил Таганцева с Занозиным и попросил закрыть дело, а взамен предложил Косте выгодный вариант обмена жилья? Ты знал, что он ищет новую квартиру, и все это придумал? А он не смог тебе отказать, потому что ты – это ты.

– Лена! Успокойся! – В голосе Миронова появились железные нотки. – Тебя сейчас занесет бог знает в какие дебри. Я не сделал ничего предосудительного. И Таганцев тоже не сделал. Я давно знаю Занозина, он бизнесмен до мозга костей, но при этом порядочный человек, никогда не переступающий черту закона. Уголовное дело против него было инспирировано, и Костя, подняв документы, это понял.

Я открыла рот, чтобы сказать, что оперативники в ходе работы обнаружили какие-то другие махинации Занозина, а Костя одним махом вывел его из-под удара, но тут же снова его закрыла. В данной ситуации Миронов был человеком, играющим на стороне Занозина. И все мы находились в ситуации, когда мой любовник уговорил мужа моей сестры закрыть уголовное дело против человека, в квартирах которого мы обе сейчас и жили. От осознания непоправимости случившегося меня начала бить крупная дрожь.

– Виталий, останови машину.

– Что? Лена, не сходи с ума.

– Пожалуйста, останови машину.

Я старалась говорить ровным голосом, хотя внутри у меня все кипело. Поглядев на мое лицо, Миронов подъехал к тротуару и остановился.

– Лена, успокойся. Сейчас мы приедем ко мне, выпьем по бокалу вина и поговорим.

– Нет, ты поедешь к себе один. А я поеду к себе. Мне нужно подумать. И до того, как я завтра поговорю с Костей, с тобой я ничего обсуждать не стану.

– Лена!

Я отстегнула ремень, выбралась из машины и громко хлопнула дверцей. Что творилось у меня на душе, не описать словами. Я чувствовала себя как человек, на голову которого только что выплеснули огромный ушат ледяной воды. За эти месяцы, что мы встречались, Виталий Миронов сумел выстроить для меня новый мир, в котором мне было так хорошо и комфортно, что я позволила себе расслабиться и забыть о том, что старый жестокий и расчетливый мир тоже никуда не делся, а успешный бизнесмен и настоящий делец Миронов, разумеется, является его частью, поскольку иначе не смог бы добиться всего того, что сейчас у него есть.

Сеть косметологических клиник в Москве, Санкт-Петербурге, Калининграде, Самаре и бог знает где еще не могла взяться ниоткуда. Чтобы ее придумать, развернуть, а потом поддерживать, нужно было быть настоящей акулой бизнеса. А такая акула не могла видеть ничего зазорного в том, чтобы попытаться с помощью знакомого мента, внезапно получившего повышение по службе и волею судьбы попавшего в нужное управление внутренних дел, закрыть уголовное дело против своего приятеля, с которого в качестве расчета взять две квартиры по привлекательной цене – одну для самого мента, а другую для своей любовницы, к слову, судьи. Никогда раньше перспектива увольнения не маячила передо мной с большей ясностью.

Не оглядываясь на Миронова, который, кажется, выбрался из машины и был готов бежать за мной по улице, я поскорее устремилась прочь, чтобы оказаться как можно дальше от