Владимир Безымянный - Тени в лабиринте

Поведение Кормилина поразило майора.

- Плохо же вы осведомлены о своем знакомом, Иван Трофимович, протянул он.

- Да какой он мне знакомый! Уверяю вас, я Ферезяева в глаза никогда не видел. Только по подписи на документах и знаю о его существовании.

- Конечно, конечно, - в тоне Голикова вновь прозвучала ирония. - К чему вам личные контакты? Ведь это излишний риск. В качестве поставщика левого сырья можно использовать мелкую сошку, скажем, того же Моисеева. Верно?

Лоб Кормилина покрылся испариной.

- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Я никогда не занимался организацией левых поставок.

- Тогда объясните, каким образом вы с Ферезяевым оказались в одной цепочке расхитителей, причем среди главных действующих лиц. Что-то вы не договариваете, Иван Трофимович, а это сейчас уже не в вашу пользу.

Замдиректора фабрики возмущенно привстал со стула.

- Ну, знаете ли, это... Мне безразлично, на какую ступень пьедестала вы меня возвели в своей "табели о рангах". Скажу лишь одно: функция моя была проста до примитива - взять шкурки по одной цене, отдать - по другой, а разницу положить в карман. Презренная мелкая спекуляция и ничего более.

- И для этого вы пришли? - майор выжидательно посмотрел на Кормилина. - Значит, ваши слова можно расценивать как признание своей вины, а сам приход - как явку с повинной?

Иван Трофимович безвольно махнул рукой.

- Расценивайте, как хотите. Мне все равно.

"Либо я плохой психолог, либо Кормилин - великий актер, - подумал Голиков. - Либо есть какая-то третья истина..."

- Иван Трофимович, расскажите более подробно, с чего началось ваше падение, - чуть помедлив, мягко произнес майор.

Кормилин облизнул пересохшие губы.

- У вас не найдется сигареты?

- Я курю папиросы.

- Не имеет значения. Я, собственно, давно бросил, но вот потянуло вдруг.

Майор молча протянул Кормилину пачку "Беломора". Раскурив папиросу, Иван Трофимович глубоко затянулся и тут же закашлялся.

- Мое падение... Оно началось давно. Карточная игра, частые проигрыши, постоянная нехватка денег. Кто-то проиграется раз-другой - и бросит, а я вот не смог по своему слабоволию. Я это говорю не в оправдание и не для того, чтобы разжалобить вас. За свои ошибки я понесу наказание, независимо от того, поверите вы мне или нет, - Кормилин нервно погасил папиросу в пепельнице. - Обстоятельства тяготеют над нами и зачастую подталкивают к пропасти, да не всегда грубо, а иногда ласково. И только на самом краю начинаешь понимать, что пропал. Простите, что я так долго рассказываю, мне просто необходимо выговориться, - Кормилин собрал лоб в мелкие морщинки. - На чем я остановился? Ах да, стечение обстоятельств... Я тогда крупно проиграл и ломал голову, где бы достать денег, чтобы расплатиться с долгами. А тут приходит человек и предлагает простенькую комбинацию, с помощью которой можно заработать, буквально палец о палец не ударяя. Сначала я отказывался, не стану скрывать, отчасти из страха, но условия были слишком соблазнительные, и я решился. Потом я не раз...

- Иван Трофимович, не торопитесь, - не выдержал Голиков. - Кто же этот спаситель, этот находчивый добрый дядя? Пора бы назвать его по фамилии, имени и отчеству.

- Что он слишком добрый - не поручусь. А зовут его Григорий. Так, во всяком случае, он представился. Больше о нем, как ни глупо в этом признаться, я и по сей день ничего не знаю.

- Значит, раньше вы с ним не были знакомы? - уточнил майор.

- Конечно, нет.

- Иван Трофимович, как вы считаете, убедительно звучит то, что вы мне сейчас рассказываете?

- И тем не менее, - горько усмехнулся Кормилин, - я говорю правду.

- Ну ладно, мы к этому еще вернемся. Гражданин Кормилин, почему незнакомый человек обратился именно к вам со своим сомнительным предложением?

- Понятия не имею. Поначалу меня самого занимал этот вопрос, а потом я об этом как-то и думать забыл.

- А о том, что вы просили Баринова помочь в получении паспорта Моисееву, вы тоже забыли?

Кормилин задумался. В его душе боролись противоречивые чувства.

- Вы бы сняли пальто, Иван Трофимович, - участливо сказал майор, разговор нам предстоит долгий.

Кормилин повесил на вешалку у двери пальто и шапку, которую он до этого автоматически мял в руках. Возвратившись на место, он достал из сумки белый носовой платок, зачем-то вытер руки и, небрежно скомкав, сунул его в боковой карман пиджака. Все это он проделал, стараясь не встречаться взглядом с Голиковым.

- Нет, не забыл, - наконец выдавил из себя Иван Трофимович, - хоть мне и стыдно теперь признаться, в прошлый раз я сказал неправду. Не хотел впутываться в совершенно не касающуюся меня историю.

- Значит, вы не отрицаете свою связь с Моисеевым? - оживился Голиков.

- Категорически отрицаю. В том-то все и дело, что я знать не знаю никакого Моисеева. А насчет паспорта я действительно обращался к Баринову - у него везде есть концы, - Кормилин обхватил руками голову. Прямо какой-то заколдованный круг. Григорий попросил меня узнать, не может ли кто-нибудь из моих знакомых оказать содействие в этом вопросе.

"Основательно подготовился, - отметил про себя майор. - Хороша "явка с повинной", - ничего не скажешь".

- Хотя постойте! - Кормилин оторвал от лица ладони. - Григорий сам посоветовал мне обратиться именно к Баринову. Точно, так оно и было. Но откуда он мог знать...

- Эх, Иван Трофимович, - разочарованно произнес Голиков. - Я уже был склонен вам верить, а вы опять переводите стрелку на гипотетического Григория. Григорий для меня пока миф, абстракция, а вы здесь - осязаемый живой человек, подозреваемый в преступной деятельности. И судить в первую очередь будут вас.

- Да, - горестно кивнул Кормилин, - знал я, знал, что каждое мое слово будет истолковано превратно. Вы еще при нашей первой встрече были предубеждены против меня.

- Не говорите глупости, - майор смял чистый лист бумаги и раздраженно бросил его в корзину. - Послушать вас, так вы бедная овечка, которую на аркане волокли в неблаговидные дела. Купил подешевле, продал подороже... А Эльякова вы не постеснялись втянуть в свои махинации? А Фельдман, Захаров и другие реализаторы? В том, что сейчас они арестованы, тоже нет вашей вины? Или вы не думали, выражаясь вашими же словами, что ласково подталкиваете их к пропасти? Нет, вас интересовала только собственная персона!

Голиков еле сдерживал себя, чтобы не повысить голос. На скулах у него проступил легкий румянец. Кормилин совершенно сник. Он как-то съежился на стуле, старался казаться незаметным. Это не ускользнуло от внимательных глаз майора.

- Ладно, - несколько успокоившись, продолжил Голиков, - в конце концов, степень вашей вины определит суд. Этот вопрос не по моей части. Я мог бы напомнить вам, что чистосердечное признание смягчает меру наказания, но это вы наверняка и без меня знаете. А пока ваш приход не свидетельствует в вашу пользу, - майор поднял и повесил трубку зазвонившего телефона. - И вы ошибаетесь, считая, что я отношусь к вам предвзято. Но как прикажете к вам относиться, если вместо того, чтобы помочь следствию, вы пытаетесь направить его по ложному пути? Во всяком случае, у меня создается такое впечатление.

- Я хочу помочь, - неуверенно возразил Кормилин, - но ведь вы не верите ни одному моему слову.

- Ох, нелегко мне с вами, Иван Трофимович, нелегко, - нагнувшись, Голиков отключил телефон. - Ну хорошо, давайте еще раз вместе попробуем восстановить события.

- Давайте попробуем, - вяло согласился Кормилин.

- Начнем сначала. Некий Григорий предложил вам по невысокой цене партию ондатровых шкурок, которую вы, не мудрствуя лукаво, перепродали вашему карточному партнеру и, по совместительству, заведующему ателье No 3 Эльякову. Правильно?

- Да, - кивнул Кормилин. - Меня тогда еще поразило, что на шкурках стоит клеймо зверосовхоза "Прогресс", но Григорий сказал, чтобы я не брал лишнего в голову.

- Когда состоялось ваше знакомство?

Замдиректора фабрики наморщил лоб.

- Около четырех лет назад.

- И все это время между вами существовала односторонняя связь? Вас устраивало такое положение?

Иван Трофимович подавленно промолчал.

- Каким образом к вам попадал товар?

- Он звонил по телефону, а затем привозил шкурки ко мне домой.

- У него есть личная машина?

- Не знаю. Хотя подождите. Однажды, когда Григорий позвонил, у меня в гостях находилась женщина. Я не хотел, чтобы она присутствовала при встрече, поэтому вышел на улицу и ждал его возле дома.

Внезапно Кормилин побледнел и схватился рукой за грудь, лицо его исказилось от ужаса.

- Вспомнил, - бескровными губами прошептал он, - теперь я вспомнил. Это был тот таксист.

Голиков недоуменно посмотрел на Кормилина.

- В чем дело, Иван Трофимович? Вам плохо? О каком таксисте вы говорите?

- Сегодня утром меня хотели убить, - отрешенно произнес Кормилин.

Это заявление озадачило майора. Быстро сопоставив поведение Кормилина с показаниями его соседки и результатом осмотра квартиры, свидетельствующем о поспешном бегстве хозяина, Голиков вдруг понял, что последние слова Кормилина - не актерская импровизация и не заранее подготовленный ход. Замдиректора фабрики действительно был чем-то смертельно напуган.