Черное Сердце - Анна-Лу Уэзерли

упустил, чего не знаю. Я не мог сказать, как долго я сидел там, наблюдая, ожидая, но через некоторое время женщина вышла из дома. Я не узнал ее, но предположил, что это мать Мазерса. Увидев ее, я теперь вспомнил ее по судебному делу, медно выглядящую блондинку в ярких костюмах и с густым макияжем, немного похожую на Пегги Митчелл из Eastenders» В то время я так и думал. Однажды во время расследования дела о непредумышленном убийстве она посмотрела мне в глаза, и я помню, что подумал, какой грустной она казалась. Мы никогда не разговаривали, но у меня сложилось впечатление, что она была типичной женщиной, немного грубой, но доброй, и что ей было жаль меня, своего сына, саму себя. Волосы у этой женщины были темнее, может быть, короче, что навело меня на мысль, что это могла быть не одна и та же женщина. С ней была собака, один из тех английских бульдогов с повязками на глазах и вздернутым носом. Она была на другой стороне улицы, и я отвернулся, схватил свой телефон и притворился, что смотрю на него, пока она не прошла мимо. Я посмотрел на часы и понял, что просидел возле дома Мазеров почти два часа. Это вернуло меня к реальности, и как только она исчезла в зеркале заднего вида, я завел двигатель и уехал.

По дороге домой я поговорил сам с собой и решил, что никогда больше не хочу видеть лицо этого человека, и что с моей стороны было глупо и безрассудно ехать туда, но это битва воль между когнитивным диссонансом, который я чувствую, церебральным противостоянием в моем мозгу, в буквальном смысле, между хорошим и плохим. И я боюсь, что это будет битва не на жизнь, а на смерть…

Когда я возвращаюсь в нашу с Рейч пустую квартиру после похода по дорогим магазинам, я готовлю себе горячую ванну, ставлю в микроволновку одно из тех восхитительных готовых блюд, которые напоминают мне, что я одна, и зажигаю свечу Джо Мэлоун. Мне становится страшно, поэтому я решаю выпить. Я представляю, как напиваюсь, заглушая свои чувства, чувства, которые привели к мыслям — темным, мрачным мыслям, которые уже уводят меня туда, куда я не хочу идти. Крейг Мазерс — живой, дышащий свободой человек, живой и невредимый, а Рейчел все еще мертва.

В квартире холодно, и я включаю отопление. Сейчас апрель, и это немного угнетает. Рейчел всегда хотела жить в теплом климате; мы много говорили об этом. Ей нравилась Калифорния; Лос-Анджелес подошел бы ей до мозга костей, «прямо на моем бульваре», как она любила говорить. Босоногая и богемная, она была создана для пляжной жизни, и ей бы понравилось кататься по открытым дорогам на велосипеде. Думаю, я бы боролся немного больше. «Я еще разбужу в тебе цыганку, Дэнни Райли», — говорила она мне, и я отвечал, что мог бы быть как тот Пончорелло из «Чипсов», разъезжающий взад-вперед по шоссе. В детстве мне нравилось это телешоу. Интересно, заметил ли кто-нибудь еще, насколько актер, сыгравший его, похож на Бруно Марса, по крайней мере тогда. Настоящим пин-апом был Пончерелло. Все девочки из моей начальной школы были влюблены в него, и я с некоторым сожалением думаю, снимая пленку с моего приготовленного пастушьего пирога и наливая себе слишком щедрый бокал «Нэйт Джек энд айс», как он выглядит сейчас. Я подумываю о том, чтобы погуглить его, Пончерелло, но тут мой телефон подает звуковой сигнал. Это Фиона упоминает, как приятно было увидеть меня сегодня, что я перевожу как ее желание узнать, в порядке ли я после того, что она мне рассказала. Она также желает мне удачи с онлайн-знакомствами, что очень мило с ее стороны после того, как она сегодня эффектно заблокировала мне член, или как там это сейчас называют дети. Она говорит, что возвращение туда пойдет мне на пользу. Это напоминает мне о сообщении кокетливой Флоренс. Полагаю, я должен согласиться на свое предложение поужинать, хотя, должен признать, со мной такое случается нечасто… У меня сложилось отчетливое впечатление, что она бы пропустила ужин. Я смотрю на время: уже полночь. Слишком поздно отправлять сообщение. Согласно «Правилам Рэйчел», как я их называл, женщины рассматривали сообщения в любое время после 11 вечера как секс по вызову. Мне нравились ее правила; в них был смысл. Как бы я хотел прожить по ним всю жизнь. Я бы соблюдал каждое правило.

Вместо этого я решаю написать Кокетке Фло завтра. В любом случае, я сомневаюсь, что она ждет моего звонка. Тем не менее, когда я залезаю в ванну и принимаюсь за Джекпот, я не могу не думать о том факте, что у меня не было секса почти два года. Мое тело жаждет этого, ну, во всяком случае, определенная его часть, не желающая быть грубой. Но, хотя я и шучу, я действительно скучаю по прикосновениям женщины; прикосновение кожи к коже, мягкие волосы, лежащие у меня на груди… Это не просто животный акт, я тоже скучаю по близости. И все же, как бы сильно мои физические потребности ни кричали, чтобы их услышали, мой разум продолжает заглушать их., потому что знаю, где-то глубоко внутри себя, Я знаю, что если бы я прикоснулся к другой женщине, даже без какой-либо глубокой эмоциональной связи с ней, часть меня отпустила бы Рейчел. И если честно, я бы на самом деле не хотел спать с женщиной, с которой не чувствовал глубокой связи; это было бы все равно что предать Рейч еще больше. Итак, я в жопе — или, скорее, я не в жопе — как бы вы на это ни смотрели. Думаю, я просто не готов, и меня пугает, что я, возможно, никогда не буду готов. Итак, я мастурбирую, мне нужно как-то сбросить давление. Только в последние несколько месяцев мое либидо вернулось, постепенно просачиваясь, притяжение, которое я не могу игнорировать, но которое заставляет меня чувствовать себя виноватым и мрачным. Я не хочу чувствовать себя возбужденным без нее, я не хочу приходить один. Я думаю о ней, когда делаю то, что делаю; я представляю ее кожу на своей, ее интимный аромат и то, что я чувствовал внутри нее. Когда я закрываю глаза, я представляю свои пальцы на ней, держащие ее за бедра, в то время как она лежит на мне сверху, глядя вниз… Ее дыхание становится тяжелее, ее маленькие груди мягко подпрыгивают, соски напрягаются,