Дурная кровь - Дженнифер Линн Барнс

как Ри произнесла это, я поняла, что стоит за этими словами на самом деле. – Уехала, бросив детей на тебя».

Было легко понять, почему Ри с сочувствием отнеслась к матери-одиночке, которая растила дочь.

Дом – это не место, Кэсси. Мантра матери оставалась со мной многие годы, но теперь я воспринимала ее иначе, зная, что у нас однажды был дом – пусть и ненадолго.

– Моя мама была с кем-то близка? – спросила я у Ри, ощущая, как воспоминания крутятся поблизости и ускользают. – В отношениях с кем-то?

– У твоей мамы всегда был нюх на красивых мужчин. – Так Ри пыталась быть дипломатичной. – Но и на неприятности тоже.

Не такой уж дипломатичной.

Ри прищурилась и посмотрела на Дина.

– У тебя проблемы? – спросила она.

– Нет, мэм.

Она повернулась к Майклу:

– У тебя?

Он улыбнулся ей своей самой очаровательной улыбкой.

– На сто процентов.

Ри фыркнула.

– Так я и думала.

Тут открылась дверь в ресторан, и вошел Вдовий Пик из аптечного сада. Ри улыбнулась, увидев его, так же как раньше, когда Дин заказал бисквиты с подливой.

– Помнишь Шейна? – спросила Ри у меня. – Мой внук.

Шейн. Мне показалось, что я вот-вот дотянусь до воспоминаний. Ри начала вставать.

– Мама знала человека по имени Мэйсон Кайл? – спросила я, прежде чем она успела уйти.

Ри пристально посмотрела на меня.

– Мэйсон Кайл? – Она покачала головой, словно пыталась прояснить воспоминания. – Я двадцать пять лет не слышала это имя. Он уехал из Гейтера, когда ему было сколько? Семнадцать или вроде того? Еще до того, как мама приехала в город, Кэсси.

Когда Ри направилась к стойке – и к своему внуку, – одна из пожилых женщин, сидевших за столиком позади нас, цокнула языком.

– Как печально то, что случилось с семьей Кайлов, – сказала она. – Просто ужасно.

– А что случилось? – спросила Слоан, повернувшись на сиденье.

Старик, игравший в шахматы по другую сторону от нас, повернулся и посмотрел на нее.

– Убили, – ворчливо произнес он. – Кто-то из тех людей.

Каких людей?

– Бедному маленькому Мэйсону было не больше девяти, – сказала та женщина, что цокала языком. – Многие поговаривали, что он все это видел.

Я представила того мальчика с фотографии, а потом подумала о безжалостном убийце, в которого он превратился.

– Хватит. – По интонации Ри и тому, как отреагировали остальные, было ясно, что ее слово здесь – закон. Кивнув, она повернулась к внуку: – Шейн, что я могу тебе…

Прежде чем она успела закончить вопрос, Шейн увидел что-то в окне. Все его тело напряглось, он выбежал из закусочной и поспешил куда-то.

Я посмотрела в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как он походит к группе из примерно дюжины человек. Они шли группами по четыре. Разных возрастов. Разных национальностей. Все были с ног до головы одеты в белое.

Шейн попытался подойти к девушке, которая стояла позади остальных, но мужчина с густыми волосами – чернильно-черными с легкой проседью – преградил ему путь.

– Готова рискнуть, – сказала Лия, не отводя взгляда от сцены назревающего конфликта, – и предположить, что «те люди» – это представители дружелюбной местной секты.

Глава 32

Те люди. Вот как старик, игравший в шахматы, назвал тех, кто убил семью Мэйсона Кайла тридцать с чем-то лет назад.

Майкл бросил на стол три двадцатки, и мы все направились к выходу.

– Мэл. – Шейн попытался обойти мужчину с седеющими волосами. – Мелоди.

– Все в порядке, Эхо, – обратился мужчина к девушке, которую Шейн назвал Мелоди. – Произнеси свою правду.

Девушка, которую я почти узнавала – так же, как почти узнавала Шейна, – шагнула вперед. Она смотрела в землю.

– Я больше не Мелоди, – сказала она тихо, робко, почти шепотом. – Я не хочу быть Мелоди. Мое второе имя – мое истинное имя – Эхо. – Она подняла взгляд и посмотрела брату в глаза. – Я теперь счастлива. Почему ты не рад за меня?

– Рад за тебя? – повторил Шейн, у которого перехватило дыхание. – Мэл, ты даже поговорить со мной не можешь, не оглядываясь на него, чтобы убедиться, что ты все говоришь правильно. Ты отказалась от колледжа – от колледжа, Мелоди, – чтобы вступить в пожирающую души секту, которая украла у нас мать, когда мы были детьми. – Руки Шейна сжались в кулаки. – Так что нет, я не могу быть рад за тебя.

– Твоя мама была потеряна. – Мужчина-лидер обратился к Шейну, его голос звучал почти мягко. – Мы пытались предоставить ей утешение, предложить более простую жизнь. Когда она предпочла иной путь, я скорбел так же, как и ты.

– Это из-за вас она покинула город! – взорвался Шейн.

Его противник сохранял полную невозмутимость.

– Ранчо «Безмятежность» не для всех. Мы не можем помочь всем, но тем, кому можем, мы помогаем. – Он взглянул на Мелоди – так мягко, что если бы я за ним не следила, то и не заметила бы.

– Я нашла свою безмятежность, – повторила Мелоди монотонным голосом, с остекленевшим взглядом. – В «Безмятежности» я нашла равновесие. В «Безмятежности» я нашла мир.

– Ты под чем-то? – спросил Шейн, а затем снова резко повернулся к мужчине: – Что вы ей дали? Что вы ей давали все это время?

Мужчина несколько секунд смотрел на Шейна пронизывающим взглядом, а потом склонил голову.

– Нам пора идти.

– Мы примерно в трех секундах от момента, когда этот Драко Малфой пустит в ход кулаки, – тихо произнес Майкл. – Три… два…

Шейн ударил мужчину. Лидер секты вытер кровь с губы тыльной стороной ладони, посмотрел на Шейна и улыбнулся.

Агенту Стерлинг не понадобилось много времени, чтобы найти информацию о ранчо «Безмятежность». Лидера звали Холланд Дарби. Местные власти десятки раз расследовали его деятельность за последние тридцать лет, но никаких доказательств чего-либо незаконного найти так и не удалось.

Самые первые жалобы относились к периоду больше тридцати лет назад, когда на окраинах Гейтера была создана коммуна под названием «Безмятежность». Согласно материалам, которые добыла агент Стерлинг, Холланд Дарби подбирал бродяг и бездомных, но за последующие годы он смог завлечь на свою сторону и нескольких впечатлительных молодых местных жителей. Только совершеннолетних. Только женщин.

Это многое сказало мне о Холланде Дарби. Ты всегда расставляешь все точки над i и палочки над t. Если бы ты укрывал несовершеннолетних, ты бы был уязвим перед законом, и чем бы ты ни занимался на ранчо «Безмятежность», последнее, чтобы тебе было нужно, – копы на территории. В числе твоих последователей были мужчины и женщины, но, если речь заходила о местных, ты предпочитал женщин – чем младше,