Умереть с первого взгляда - Питер Джеймс

Он надавил еще немного. Взгляд задержался на контейнеровозе у горизонта, а затем на серфере, скользящем по почти неправдоподобно спокойному морю. Чайка спикировала к набережной и подхватила что-то клювом с мостовой.

Револьвер в любое мгновение мог выстрелить. В любое мгновение.

Это и впрямь оказалось не настолько просто, как Джонни думал. Может быть, его парализовало и поэтому он не может приложить последнее усилие? Может быть, теперь, когда вся шелуха отброшена, он оказался в душе трусом? Испугался того, что лежит за чертой? Или того, что не сможет выполнить все должным образом и очнется на больничной койке со снесенными выстрелом глазами и половиной черепа, как это случилось когда-то в Ираке с одним из его солдат, страдавшим посттравматическим расстройством? Бедняга до сих пор жив, лежит неподалеку, в Доме слепых ветеранов.

Рука устала и затряслась еще сильнее. Держать пистолет поднятым он долго не сможет.

«Ну же, не тяни, сделай это, будь мужчиной!»

Фордуотер зажмурил глаза и попытался представить лицо Элейн, унести воспоминания о ней с собой, но изображение никак не проявлялось. Мозг отказывался распечатать его. Ничего, только пустой лист.

Совсем плохо. Он резко, решительно дернул пальцем, до самой скобы. ЩЕЛК.

Резкий металлический звук. И тишина.

Где-то внизу гневно проревел клаксон автомобиля. Джонни открыл глаза. Серфер все так же безмятежно плыл по спокойному морю. Контейнеровоз по-прежнему виднелся на горизонте. Сам он все еще был жив.

Или это ему только показалось?

Он опустил руку и с недоверием посмотрел на револьвер.

Должно быть, серфер сейчас смеется над ним. И команда корабля тоже потешается.

Весь мир наслаждается его позором.

«Джонни Фордуотер ни на что не годен, даже покончить с собой и то не может!»

Он крутанул барабан, но тот лишь едва шевельнулся. «Ни на что не годен, как дырявый чайник». Джонни понял, что не смазывал проклятую железяку один Бог знает сколько лет. Возможно, в этом все дело.

Он положил револьвер на стол и направился в кладовку за кухней, посмотреть, что там есть. На верхней полке, между «Мистером Мускулом» и коробкой с полиролью, угнездилась маленькая баночка масла «Три в одном». Джонни потянулся за ней, но тут вдруг зазвонил телефон.

«Не обращай внимания».

Телефон звякнул еще два-три раза и умолк.

Фордуотер вернулся в гостиную и принялся смазывать барабан маслом, пока тот не завращался свободно.

Телефон зазвонил опять. Джонни взглянул на экран.

«Международный». Поддавшись внезапному порыву черного юмора, он вспомнил старый фильм, который так любила Элейн, с Питером Селлерсом, Питером О’Тулом и Урсулой Андресс – «Что нового, киска?». Там была сцена под мостом через Сену, где один герой говорит другому (кто и кому именно, Джонни забыл): «Как я могу ужинать, когда вы пытаетесь здесь покончить с собой?»

Он поднял трубку и тихо произнес:

– Алло?

– Мистер Фордуотер? – спросил какой-то мужчина, говоривший со странным акцентом, который Джонни не смог определить.

– Да, слушаю вас.

– Меня зовут Жюль де Коупленд, я брат Ингрид.

– Простите?

– Ингрид… Ингрид Остерман… Я ее брат, вы понимаете?

Джонни не был уверен, что расслышал правильно. В странном акценте незнакомца ему почудилось скорее что-то африканское, чем немецкое, – возможно, с ним беседовал нигериец.

– Жюль?

– Да, Жюль, – ответил говоривший с этаким добродушным смешком.

– Рад побеседовать с вами, Жюль.

– Взаимно. Так вот, у меня для вас новости об Ингрид. Она должна была прилететь в Англию – так ждала этого, бедняжка, так волновалась, предвкушая совместную жизнь с вами. Но, к большому несчастью, ее такси попало в ужасную аварию на магистрали, ведущей в мюнхенский аэропорт. Водитель погиб, а Ингрид в коме, вы понимаете? Я долго разыскивал вас, чтобы сообщить эту страшную новость, сэр.

– Понимаю. Она все еще в коме?

– Да, но врачи говорят, что моя сестра скоро придет в себя. Мы молимся за нее. Однако появилась еще одна проблема – у нее нет медицинской страховки. Ингрид необходимо перевезти из больницы в частную клинику, чтобы продолжить восстановление, но без оплаты ее туда не возьмут. Вот я и подумал, что вы захотите ей помочь.

– А разве у вас больше нет родственников, которые могли бы материально помочь Ингрид, Жюль?

– К сожалению, нет никого, один только я.

– Так, значит, от тех денег, что я переводил вам раньше, ничего не осталось?

Последовало мгновение замешательства, а затем мужчина снова рассмеялся.

– Увы, к сожалению, не осталось.

– А как там мальчики, они ходят в школу? Надеюсь, деньги, которые я выслал, пошли на оплату их обучения?

– Да, конечно, – ответил его собеседник после еще одной короткой паузы.

– Рад это слышать.

– Так вот, мистер Фордуотер, не могли бы вы сделать банковский перевод на тридцать тысяч фунтов, чтобы покрыть текущие расходы на лечение Ингрид?

– Тридцать тысяч… А этого хватит?

– Ну, пожалуй, не совсем, сэр. Может быть, лучше пятьдесят.

– Пятьдесят тысяч, да?

– Да, я вышлю вам новые реквизиты.

Внутренне негодуя, Джонни старался сохранять спокойствие.

– Очень любезно с вашей стороны. Только вот есть кое-какие проблемы, Жюль.

Он намеренно замолчал, ожидая реакции.

Прошло несколько секунд, прежде чем мошенник решился поторопить его.

– Проблемы?

– Вот именно. Видите ли, во-первых, вы назвались братом Ингрид. Но ее брата зовут Руди, а не Жюль. Во-вторых, в Германии нет магистралей, у них автобаны. И в-третьих, я уверен, что так называемая Ингрид Остерман высасывала деньги у множества простаков вроде меня. Советую вам попытать счастья где-нибудь еще. А я сейчас занят очень важным делом.

С чувством мрачного удовлетворения Фордуотер повесил трубку и снова посмотрел на револьвер. Телефон опять зазвонил. На экране снова появилась надпись: «международный».

Джонни едва удержался от того, чтобы ответить.

35

2 октября, вторник

Рой Грейс настороженно рассматривал крепление люстры, на которой висела женщина. Украшенная резными деревянными птицами, покрытыми позолотой, и каплевидными подвесками, люстра эта казалась атрибутом богатого старинного дома, как и лепнина на потолке. Грейс пытался оценить, насколько опасно очевидное перенапряжение конструкции, из-за которого по потолку пошли трещины и посыпались куски штукатурки. Выдержит ли крепление или обрушится под тяжестью веса покойной? С точки зрения безопасности чем быстрее снимут тело, тем лучше. Пока он размышлял, отвалился еще один пласт штукатурки.

– Как ты думаешь, Гленн, не пора ли снять ее?

Брэнсон был на несколько дюймов выше Грейса и потолок видел с более близкого расстояния, но тоже выглядел озабоченным.

– Думаю, если мы этого не сделаем, скоро люстра сама рухнет, – сказал он. – Как в Королевском павильоне, во время операции «Икона», когда люстра упала и убила Дрейтона Уиллера, того