Древняя штучка - Николай Иванович Леонов

чтобы папирус найти, а в том, чтобы изъять. Ведь если бы я его добывал для того, чтобы вернуть профессору, то мог бы подключить спецназ. А поскольку я буду добывать его в частном порядке, для нашего консорциума, то идти придется без спецназа. А что собой представляет «рашен мафия», я думаю, в Штатах не знает только слепоглухой.

При этих словах он изобразил рукой некий «устрашающий» жест, на что Локс авторитетно закивал в ответ: да, да! Знаем, знаем!

– Поэтому, я думаю, – потерев переносицу кончиком пальца, продолжил Гуров, – без стрельбы и трупов не обойдется. Кстати! Это все я рассказываю вам не для того, чтобы выторговать себе больше. Вовсе нет! У нас говорят – уговор дороже денег. Договорились пятьдесят на пятьдесят – пусть так и останется. Я имею в виду, что вам в этом плане тоже следует явить какую-то активность. Вдруг к вам поступит информация, что кто-то намеревается продать этот раритет, например, в Европу? Случись такое, немедленно звоните мне. Я тут же беру дело в свои руки, и раритет – наш! Вот, кстати, моя визитка.

– Браво! – пробежав взглядом по визитной карточке, восторженно улыбнулся американец. – Я рад, что за дело взялся такой знающий свое дело человек. Вы, наверное, мечтаете о загородной вилле?

– Нет, мистер Локс, – глядя в окно, изобразил многозначительно-мечтательную улыбку Лев. – Я мечтаю о кресле своего нынешнего начальника и о его погонах. А чтобы стать начальником Главного управления, да еще и получить генеральские погоны, сами понимаете, надо выложить очень много денег. Гораздо больше, чем для этого требуется у вас в Штатах. Ну что ж, будем прощаться?

Покидая номер умиротворенно-довольного янки, Гуров оценил свой визит к Локсу как весьма продуктивный. Подав себя как аморального, вконец коррумпированного карьериста, взамен он получил, по сути, завербованного агента, который теперь наверняка даст ему информацию, как только будет знать о том, у кого и где находится ценный раритет.

Прибыв в Главк, он вдруг вспомнил, что совсем забыл пообедать, хотя время приближалось уже к четырем, и, набрав на сотовом номер Станислава, поинтересовался у напарника:

– Ты сегодня обедал?

– Да на бегу выпил кофе с печенюшкой, и на этом все… А что? Кстати, ты сейчас где? – зачастил Стас, сразу же оживившись.

– Да вот, размышляю у парадного подъезда нашей «конторы»: пойти перекусить сейчас или уж потом, дома, совместить обед с ужином?

– Ле-о-о-ва, как ты можешь так глумиться над своим драгоценным здоровьем?!! – с ироничным укором произнес Крячко. – А вдруг приболеешь из-за этого? Нет, нет, такого небрежения к себе допустить никак нельзя. Кстати, я только что вернулся от Ирины. Есть очень интересная информация. Так что я выхожу и мы идем в ближайшую харчевню.

Стас и в самом деле менее чем через минуту появился на крыльце Главка, и приятели отправились в ближайший общепит.

Войдя в кафе и сев за свободный столик, они взяли себе второе и компот, после чего вполголоса продолжили разговор. Благо соседние столики пустовали.

– Ну, и что там интересного ты услышал от Ирины? – спросил Лев, вооружаясь ножом и вилкой.

– О-о-о! Съездил не впустую, – жизнерадостно ухмыльнулся Стас. – Ну, поговорил я с этой Ириной, пообщался. Правда, так и не смог уразуметь, кто из нас двоих страдает избытком наивности. Но уж она-то – точно!

По его словам, вначале на затронутую им тему девушка говорить вообще не желала. Но под напором обаяния визитера и его хитровато-вкрадчивых комплиментов все же рискнула признаться в том, что она, вообще-то, не какая-нибудь там «хухры-мухры», а… агент национальной безопасности страны! Не больше и не меньше. Поймав полный недоверия и сомнения в ее душевном здоровье взгляд Станислава, Ирина даже немного вспылила и на этой гневной волне поведала окончательно ошарашенному Стасу нечто невероятное. Она рассказала, что с недавних пор является внештатным сотрудником ФСБ, с присвоением ей звания младшего лейтенанта и перспективой перевода в основные сотрудники для работы за рубежом.

– Станислав Васильевич! Вы наивны как ребенок! – запальчиво убеждала девушка. – Неужели вы полагаете, что эпоха Маты Хари и Анны Чапман ушла в небытие? Ничего подобного! По словам моего куратора – я не могу назвать вам его имени, – в связи с обострением международной обстановки такая агентурная работа только усилится. Это все, что я могу вам сказать!..

Сокрушенно вздохнув и погладив ее по руке, Крячко сожалеюще улыбнулся:

– Золотце ты наше! Ты – действительно золотой человек, раз так любишь свою страну и готова ради нее на какие-то жертвы и риски – говорю это без тени иронии. Но! Ириночка, поверь мне, как тертому этой жизнью калачу: я прекрасно знаю, как работает ФСБ, и могу тебя лишь огорчить, сказав, что кто-то в своих корыстных целях очень хитро тебя разыграл. Хочешь, я сейчас созвонюсь с моим и Льва Ивановича общим другом – настоящим полковником ФСБ, которого зовут Александр Николаевич Вольнов, и он тебе все объяснит?

Поскольку девушка от услышанного явно пребывала в полном смятении чувств, Стас тут же набрал номер Вольнова и в общих словах изложил ему ситуацию.

– Дай ей, пожалуйста, телефон! – попросил Вольнов и, поздоровавшись с Ириной, поинтересовался, как выглядит тот загадочный «сотрудник ФСБ» и как его зовут.

Девушка, уже без намека на недавнюю экзальтированность, сообщила, что ее «куратора» зовут Гусев Роман Дмитриевич, он подполковник ФСБ, как значится в его служебном удостоверении, роста среднего, лысоват, имеет пышные усы, лет ему где-то за сорок. Немного подумав, Вольнов произнес недоуменное «Хм-м…» и дипломатично отметил:

– Занятная личность… Правда, такого я что-то не припоминаю. Ладно, я не знал бы лейтенанта из новичков, но старшего офицера в звании подполковника с такой характерной внешностью знал бы наверняка. Я вообще-то еще поговорю с коллегами, но, боюсь, они тоже такого сотрудника не припомнят.

Попросив Ирину вернуть телефон Станиславу, Вольнов добавил, что заявка Гурова по поводу информации об организациях и частных лицах, охотящихся за раритетом, уже почти готова и где-то через час он сбросит ее на электронную почту.

Сразу же после этого разговора Стас созвонился с Жаворонковым и попросил его сбросить ему на телефон фото Бирюка и Лекаря. Нажав на кнопку отбоя, он ободряюще улыбнулся донельзя разочарованной Ирине и дружески резюмировал:

– Как говорится, бывает и хуже, но реже. Не переживай! Если хочешь, я поговорю