Исчезнувший рог Минотавра - Наталья Николаевна Александрова

красивой благородной проседи, а какая-то бесцветная пегость, как будто высыпали золу из печки-буржуйки. Рубашка несвежая, на галстуке какие-то подозрительные пятна. Весь он как-то обрюзг, вся вальяжность куда-то делась. Увидев Марфу, он скривился, как будто откусил сразу половину лимона.

— Ты… чего здесь? Делать нечего больше? — проскрежетал он не своим голосом.

— Кофе, Кирилл Борисович? — встряла Ксения, чтобы разрядить обстановку. Не хватало еще, чтобы они тут разругались, ей некогда этих двоих разнимать.

— Неси! — буркнул он. — И покрепче!

После того как Ковригин громко хлопнул дверью, женщины переглянулись.

— Он что, вообще-то… — нерешительно начала Ксения, — с ним раньше бывало такое?

— Никогда раньше не было, — вздохнула Марфа, — это он расстроился, что его Грач бортанул. И начальником ему не быть.

Ксения удивилась: вот откуда Марфа узнала, что Грач Ковригина послал подальше? Видит Бог, не от нее, Ксении.

— А вот скажите, раз уж вы все знаете, — осторожно продолжала Ксения, — кто теперь хозяин фирмы? Кому Терпенев ее оставил?

— А тебе зачем? — нахмурилась Марфа, но тут же махнула рукой. — Да уж не Алке, дуре этой.

Что-то она знает, поняла Ксения, нужно на нее нажать.

Но тут Ковригин рявкнул из кабинета, когда же он, наконец, получит свой кофе, и Ксения сосредоточилась на своих профессиональных обязанностях.

Вернувшись после обеда, Ксения застала в приемной аппетитную блондинку с заплаканными глазами.

— Здравствуйте, вы, наверное, Алла? — улыбнулась она как могла приветливо.

— А вы кто? Маринку уволили, что ли? — гнусавым голосом спросила блондинка.

— Как, вы не знаете? — Ксения торопливо рассказала про злоключения Марины.

— Надо же, а я звоню ей, звоню, а она звонок сбрасывает… — скривилась Алла.

— Это потому что у них в клинике аппаратура очень чувствительная, они специально телефоны глушат! Маринка в хороших руках, этот, кто ее сбил, оплатил все процедуры, так что лечат ее отлично, по высшему разряду! И вот, чтобы ее с работы не уволили, она упросила, чтобы меня на ее место временно взяли!

— С чего это ей за эту работу цепляться? — Алла хотела улыбнуться, но получилось только раздвинуть губы с одной стороны.

— Вот уж не знаю, а только я как раз без работы была, меня и взяли. Мы же с Маринкой старые подружки, неразлейвода, она не говорила? — на всякий случай соврала Ксения. — А вы по какому вопросу? Могу я вам помочь?

— Мне нужно вещи Сергея забрать из его кабинета.

— Так ведь там теперь Кирилл Борисович… — притворно растерялась Ксения.

— Вижу! — снова скривилась Алла. — Успел уже, начальником хочет стать…

Последние ее слова услышал Ковригин, который как раз появился в приемной.

— Кирилл, мне нужно… — Алла вскочила со стула.

— Ничего тебе не нужно! — рявкнул он. — Нечего тебе сюда шляться! Ты теперь никто и звать никак, так что забудь сюда дорогу! Я и охраннику скажу…

— Что-о? Ты с кем разговариваешь? Быстро же переобулся! Не успели Сергея похоронить… раньше-то стелился перед ним… а теперь мигом кабинет его занял! Отдай мне его вещи! Все, что в кабинете было!

— Ничего не знаю! Понятия не имею, где все барахло, может, его выбросили! Ничего ценного там не было, так что тебе с этого никакого навара. И когда старуха тебя из дома выгонит — не приходи, на работу не возьму!

И Ковригин ушел, хлопнув дверью и напоследок бросив Ксении, чтобы все звонки переадресовывала ему на мобильный, а встречи переносила на завтра.

— Какие встречи, — проворчала Ксения, — никто уже не звонит.

Но Ковригин уже ушел.

Внезапно Алла уронила голову на ее стол и горько, навзрыд заплакала.

— Ну-ну, — Ксения погладила ее по спине, — что ты… Что уж теперь делать, раз такое случилось…

— Гад какой! — всхлипывала Алла. — Раньше-то Сергею в рот глядел, каждое слово ловил, передо мной стелился, а теперь… И то верно, кому я теперь нужна…

Снова слезы полились у нее из глаз неудержимым потоком.

— Слушай, надо тебе успокоиться… — решилась Ксения, как-то незаметно перейдя на «ты», — посидеть, кофейку выпить… Только тут нельзя — мало ли кто войдет, приемная все-таки…

Тут Ксения немного преувеличила: войти сюда могла только Марфа да еще уборщица Наргиз, поскольку по офису уже разнеслись слухи, что Ковригин вряд ли будет директором, и хоть пока фирма работала, все обращались по рабочим вопросам к Андрею Гусакову, который и раньше отвечал за трудовой процесс. Так что в приемную никто лишний раз не совался — надобности не было.

— Что делать? — Алла подняла на Ксению зареванное, опухшее лицо. — Мне обязательно нужно вещи Сергея найти, а то она меня просто живьем съест…

— Кто — бабка?

— Она, Светлана Федоровна…

— Вот что, — Ксения решительно потянула Аллу за рукав, — пойдем туда, — она показала на дверь бывшего кабинета Ковригина. — Там нам точно никто не помешает.

Кабинет был небольшой, обставлен скромно — письменный стол, потертое кресло, стеллаж для бумаг, где валялись какие-то выцветшие рекламные проспекты и плакаты. Ксения усадила Аллу в кресло, принесла себе стул, сварила крепкий кофе и подлила туда солидную порцию коньяка из ополовиненной бутылки, что вытащила вчера из кабинета Ковригина.

— Сережин коньяк… — Алла улыбнулась чуть кривовато, — надо же, все выпьет и не подавится…

Ксения выложила еще коробку печенья, правильно определив по фигуре Аллы, что поесть она не дура. Сейчас, конечно, поблекла, похудела, наверно, но привычка ведь — вторая натура…

После чашки кофе с коньяком Алла оживилась, вытерла слезы и попросила еще чашку.

— Спасибо тебе, — сказала она, — что-то я совсем расклеилась.

— Да не за что, это пустяки, — отмахнулась Ксения, — чем я могу тебе помочь?

— Ах да, вещи… Меня старуха послала…

— Как она к тебе, изводит?

— А знаешь… — Алла смотрела удивленно. — Как Сергей меня в дом привел — так она шипела, как гремучая змея просто. Обзывала по-всякому, плевалась, я уж боялась, что подсыплет чего-нибудь в еду, просто ненавистью исходила.

— А он что? — задала Ксения традиционный вопрос. — Ты ему-то говорила?

— Пробовала, — Алла вздохнула, — он меня сразу оборвал резко. Это, говорит, ты не тронь, это, говорит, еще до тебя было, я Светлану Федоровну никогда не брошу в память о жене.

— А что с женой случилось?

— Умерла она давно… больше ничего не знаю, Сергей всегда разговоры о ней прерывал. Да мне не больно и хотелось про нее говорить, сама понимаешь.

— Да уж, понимаю… Но однако… с бывшей тещей… в одном доме… как-то это…

— Ну да. Но я как рассуждала? Пока не женился, нужно молчать и во всем ему поддакивать, правильно? А уж потом, думаю, уговорю я его, чтобы бабку отселить. Пускай помогает ей, это его право, но