Роль жертвы - Елена Валентиновна Топильская

class="p1">— Если тебе будут повторять, что тебя никто не любит и ты должен умереть, что ты сделаешь?

— Морду набью, — ответил Юра.

— А если некому набить морду. Если ты слышишь только голос?

— Если мне голоса начнут слышаться, встану на учет в ПНД. Ты куда сейчас?

— Собиралась в тюрьму, но поеду в театр.

Я крутанулась на каблуках и выскочила. Поеду-ка я, правда, в театр. Мы не раскроем убийства Бурова, пока не ответим кое на какие вопросы, касающиеся Климановой.

Шеф на прокуратурской машине забросил меня в театр драмы и комедии, благо это было по дороге в городскую прокуратуру. Пока не решен вопрос о передаче дела в наш район, командировку мне не оформить. Хоть это и область, куда доехать можно часов за пять-шесть, и не надо брать билеты на самолет, но лучше все-таки сделать все, как положено.

Уже входя в здание театра, я подумала, что время сейчас неудачное, вряд ли я кого-то застану, ведь актеры наверняка собираются к вечеру; но мне неожиданно повезло. В театре был почти весь актерский состав, за исключением тех, кто находился в отъезде, — готовились к гражданской панихиде, убирали сцену траурными принадлежностями. Я предъявила свое удостоверение молодой женщине в окошечке с надписью «администратор», и она повела меня в кулуары.

Бывая в театре, я никогда не задумывалась — а что там, за сценой.

Оказалось, что там вторая половина театра, с многочисленными коридорами, какими-то каморками, арками, холлами. По узенькой лестнице, чуть ли не винтовой, я вслед за администраторшей вскарабкалась на второй этаж, и она провела меня по длиннющему коридору мимо запертых комнат с фамилиями актеров на дверях. Наконец мы остановились перед дверью с табличкой, на которой значились две фамилии — Климанова, Райская.

— Вот здесь Татьяна сидела, — пояснила администратор. — А Лиза Райская сейчас там, она уборную приводит в порядок. Заходите.

Я постучала в дверь и, когда женский голос откликнулся, зашла. Крохотную комнатку с двумя трюмо, с какими-то ящиками на полу, и сложенной ширмой у окна, веником подметала молодая женщина с бледным заплаканным лицом, чем-то неуловимо похожая на Климанову, какой она мне запомнилась в прокуратуре.

Я представилась и показала удостоверение, но женщина на него и не взглянула. Она бросила веник в угол, подошла ко мне и протянула руку.

— Елизавета.

— А по отчеству?

— Не надо отчества, я не привыкла. Садитесь. Вы расследуете смерть Татьяны?

Я про себя отметила, что она грамотно выразилась, обозначив то, что я расследую, не словом «убийство», а словом «смерть». По-моему, она тоже играла в пресловутом фильме «Сердце в кулаке». Но я уже убедилась, что актрис в жизни узнать непросто, если видел их только на экране.

Присев к туалетному столику перед зеркалом, я немного поколебалась — с чего начать. И решила для начала спросить про личную жизнь.

— Лиза, вы можете сказать, что у Климановой происходило в личной жизни? Вы вообще тесно общались?

— Теснее некуда, — усмехнулась она. — Видите, какая огромная гримерка? Локтями стукались.

— Но не ссорились?

— Упаси Боже! С Татьяной вообще поссориться было невозможно. Она ведь в Бога верила...

— Так что у нее было с личной жизнью? — повторила я вопрос.

— А ничего. — Райская снова подхватила веник и стала им поигрывать, разметая маленькую кучку мусора под стулом.

— Что, вообще ничего?

— Она развелась два года назад. Вы знаете, наверное, что она была замужем за Андроном Латковским, — при этом Райская сделала такую, почти неуловимую, гримасу, из которой стало абсолютно ясно, что Латковского она не жалует. Я решила проверить свои ощущения.

— А вам он не нравится?

— С чего вы взяли? — мгновенно ощетинилась она. Мне не за что его не любить. Равно как и любить, — подумав, добавила она.

— А из-за чего они разошлись?

— А я ей говорила — нельзя так цацкаться с мужиком. Нельзя! Она же совершенно была сдвинутая на нем, — Райская с остервенением завозила веником по полу. — Вот он и распоясался. Пока просто по бабам ходил, это было еще ничего. Он бы и дальше ходил, но ему попалась ушлая девушка, очень ушлая. Ничего, что я так говорю? Не мое это дело...

— Вы же не просто сплетничаете, — утешила я ее, — следствию нужны эти сведения.

— Да? — переспросила она и успокоилась. — Конечно, конечно. В общем, девица вцепилась в него, как клещ, и даже сыграла беременность.

— Сыграла?

— Ну да, поймала его, как маленького. Ничего там не было. Но Танька сама ему сказала, чтобы он женился на этой... как честный человек. Вот дура!

— Они остались в хороших отношениях?

— Я этого никогда не понимала. Никогда! Я бы не простила.

— А Климанова?

— Я же говорю — дура. Конечно, нехорошо так про покойницу, — глаза Райской наполнились слезами, — но ведь дура! Андрон воспользовался ее благородством и ушел. Женился сразу на той самой вертихвостке. Но и к Татьяне захаживал...

— Захаживал? В каком смысле?

— В каком смысле? Ну, я уж не знаю, до чего там доходило, но в гостях бывал.

— Лиза, скажите, вам Татьяна в последнее время не рассказывала ни о каких странных вещах?

— Например? — Райская отбросила веник и уставилась на меня.

— Ну, о звонках каких-то странных по телефону...

— Так. — Райская выпрямилась, подобралась и поджала губы. Значит, опять у нее началось? Говорила я ей, нельзя так на мужике зацикливаться!

— Что началось? У нее уже такое бывало?

— Бывало. Еще два года назад. Мы с ней вместе были в экспедиции в захолустье. В Коробицине, есть такой городишко старинный. У нее еще там началось. С ней в гостинице припадки были, она орала на весь городишко.

Прибегаем к ней в номер, стучим, чуть ли не дверь ломаем. Она открывает и говорит — мне звонил кто-то, говорил, что я умру. Она так пару съемочных дней сорвала, не могла выйти на площадку.

— Почему? Боялась или плохо себя чувствовала?

— Почему? Да просто пластом лежала, не могла подняться. И все плакала, говорила, что какой-то голос ей говорит, что ее никто не любит. Вы представляете, снимается она в главной роли, в роли актрисы, которой маньяк звонит и говорит, что ее никто не любит и она должна умереть. А Танька начинает