Андрей Быстров - Странники в ночи

Спешащие пешеходы задевали, толкали Аню, раздраженно бранились. К ней, застывшей посреди тротуара, приглядывался милиционер... Надо было уходить, а уходить не хотелось - ведь может статься, именно сегодня удастся собраться с духом.

Аня оглянулась и увидела вывеску над ведущей в подвал каменной лестницей - "Восточный стиль". Так тому и быть, осмотрим пока восточные красоты, тем более они как раз напротив книжного магазина.

Спустившись по широким ступеням, Аня толкнула дверь. Вместе с нежнейшим звоном индийских колокольчиков её приветствовала, приняла в объятия теплая волна благовонных ароматов, над которыми витали негромкие кришнаитские напевы. Ане сразу стало хорошо и спокойно в маленьком зале магазина "Восточный стиль", напоминавшем изнутри рождественскую елку из-за множества блистающих разноцветных огней и электрических стеклянных шаров, где извивались малиновые молнии. Наклонный стенд у входа демонстрировал отшлифованные медные пластинки-амулеты, оберегавшие, если верить пояснительным текстам, буквально от всего на свете, кроме разве что двух извечных российских бедствий - плохих дорог и дураков. Далее высились горки с изысканным фарфором и светильниками - эти светильники были разными, как впечатляющих размеров, так и величиной с жука, выполненными с фантазией, которая могла и напугать. Деревянные божки, бронзовые статуэтки, маски, кальяны, мундштуки, браслеты и кольца располагались не только там, где можно, но и там, где по всем правилам совсем уж нельзя. Отдельная витрина предназначалась для ароматических курений. Блестели шелка - не то драпировки, не то части костюма восточной красавицы. Многочисленные зеркала умножали все это великолепие, представлявшее для Ани что-то вроде раскрытой на интересном месте книги. Она уже забыла, зачем пришла сюда, от чего бежала. Кружилась голова, минуты и секунды растягивались и сжимались, зачарованная Аня терялась в карнавале восточных чудес.

Прозвенели колокольчики над входной дверью, и в зале появился скромно одетый человек лет пятидесяти с правильными чертами лица. Аня заинтересовалась им, но отнюдь не в том смысле, какой в это обычно вкладывают. Она каким-то образом почувствовала необычность этого человека и его уместность в этом зале, среди сокровищ Востока. Она легко могла вообразить его Гаруном-аль-Рашидом давно прошедших, таинственных и романтических времен... (Дальнейшие события в магазине "Восточный стиль" показали, что он совсем не Гарун-аль-Рашид, во всяком случае, не так богат).

Незнакомец остановился у застекленной витрины и долго смотрел на выставленную там композицию, изображавшую превращения бабочки - гусеница, куколка и наконец, собственно бабочка во всей красе. Крылья бабочки усеивали аметисты и сапфиры, глазки гусеницы были сделаны из миниатюрных рубинов, а усики покрывали крохотные алмазы. Налюбовавшись вволю, а может быть, приняв какое-то нелегкое для себя решение, незнакомец глубоко вздохнул и направился к одному из прилавков, оказавшись рядом с Аней.

- Добрый день, Александр Константинович, - поздоровался продавец, рыхлый пожилой мужчина с ужимками, заставлявшими задуматься о его сексуальной ориентации.

- Здравствуйте, - рассеянно ответил тот, кого назвали Александром Константиновичем. - Ваза ещё у вас?

- Да вот она...

- Ох... Не заметил от волнения!

- Неужели решились?!

Александр Константинович кивнул. Тогда продавец поставил перед ним изумительной красоты китайскую фарфоровую вазу, покрытую тончайшей росписью, довольно большую - сантиметров сорока в высоту и двадцати в диаметре.

- Вы ведь знаете, сколько она стоит, - напряженно сказал продавец.

И вновь Александр Константинович тяжко вздохнул, как раньше у витрины с бабочкой.

- Увы... Я говорил вам, что знаком с её прежним владельцем? Он твердо обещал продать её мне. Но пока я копил деньги, занимал где мог... Я его не виню, всякое терпение лопнет. Вот, сдал он её в ваш магазин, а у вас она стала ещё дороже.

- Очень жаль, - произнес продавец с оттенком сочувствия. - Но мы не можем нести убытки, мы ведь сразу выплатили владельцу деньги. Вообще-то мы так делаем крайне редко, только если речь идет о выдающихся произведениях искусства. Таких, как эта ваза.

Наблюдая за тем, как Александр Константинович пересчитывает толстую пачку денег, состоявшую и из совсем новеньких, и весьма потертых и замусоленных ассигнаций (видно было, что деньги собраны по крохам то там, то тут), продавец не выдержал.

- Может, передумаете? Зачем она вам, вы же не коллекционер... Время-то какое трудное! Вам этих денег для жизни надолго хватит, и долги вернете, чтоб не висели.

Отрицательно качнув головой, Александр Константинович ответил:

- Нет. Я одинок, мне не нужно заботиться о семье, но и обо мне некому позаботиться. Тоскливо, холодно... А это - красота. Посмотришь на нее, и на душе светлее становится, и не так уже гнетут мысли о грядущей старости...

Продавец дважды подряд моргнул.

- Вам её упаковать?

- Ни в коем случае! А если упаковка повредит роспись?

- Вы имеете дело со специалистом, - обиделся продавец.

- Спасибо, не нужно... Я донесу её в руках.

- Будьте внимательны...

- Не сомневайтесь.

Бережно сжав ладонями бока драгоценной вазы, Александр Константинович двинулся к выходу - продавец забежал вперед, придержал для него дверь. Вслед за ним магазин покинула и Аня - не потому, что шла за Александром Константиновичем осознанно, а просто потому, что надо же когда-то уходить.

Прохожих на улице почему-то стало меньше, что казалось странным в такой час. Осторожно вышагивал счастливый Александр Константинович, шаркал по обочине распространявший отвратительные запахи бомж с испитой физиономией, украшенной сизым носом - вот, пожалуй, и все, если не считать группы молодежи вдалеке да двух пенсионерок на углу.

Покачавшись возле фонарного столба, бомж побрел через проезжую часть. В следующую секунду Аня вскрикнула от ужаса - из-за поворота на высокой скорости вылетел громадный ревущий грузовик. Бомж маячил прямо на его пути, и у водителя грузовика не было шансов ни свернуть, ни остановить тяжелую машину. Нормальный человек с хорошей реакцией успел бы отпрыгнуть в сторону, но не бомж, заливший водкой глаза и разум...

Близ места неминуемой трагедии находился только Александр Константинович, но у него в руках была уникальная ваза! Поставить её на тротуар он никак не успевал - оставались доли мгновения - и оттолкнуть бомжа плечом тоже не мог, так как в этом случае сам угодил бы под колеса.

То, что произошло потом, разворачивалось перед взором Ани как в замедленном эпизоде кинофильма. Она видела, как размыкаются лелеявшие вазу ладони Александра Константиновича и как ударившаяся об асфальт ваза разлетается на мелкие осколки. Видела, как протягивается рука недавнего посетителя "Восточного стиля", хватает бомжа за куртку и выдергивает прямо из-под колес механического чудовища, из смерти в жизнь. Видела, как падают и катятся кувырком спаситель и спасенный, слышала недовольно - оскорбленный вопль бомжа и визг тормозов грузовика...

А затем кинолента вернулась к нормальному темпу. Выскочил из кабины грузовика бледный от страха водитель, подбежал к упавшим, помог подняться обоим, трясущимися руками отряхнул костюм Александра Константиновича.

- С вами все в порядке? О Господи, я уже думал - кранты... Вы что-то разбили? Не беспокойтесь, я заплачу.

Александр Константинович горько засмеялся.

- Заплатите? Пустяки, просто старая ваза.

- Да? Ну ладно... Если вы целы - невредимы, можно мне ехать? А то, знаете, милиция, затаскают... Вы уж простите... Я ведь правила не нарушил, это он...

- Поезжайте, - сказал Александр Константинович.

Водитель прыгнул в кабину. Грузовик мигом исчез; куда-то благоразумно испарился и всеми забытый бомж. Сгорбившись, Александр Константинович стоял на тротуаре над осколками вдребезги разбитой мечты.

33

Инцидент промелькнул так быстро и в столь значительном отдалении от малочисленных прохожих, что никто из них не среагировал. В какой-то момент Ане привиделось лицо Кассинского в серебряном ореоле седых волос за витриной книжного магазина.

Александр Константинович поднял на Аню исполненный печали взгляд, когда она остановилась в двух шагах от него.

- Вот, - беспомощно обронил он, обращаясь не к Ане, а неведомо к кому в пространство.

- Я видела, как вы покупали её, - зачем-то сказала Аня.

- Простите, что?

- Я видела, как вы покупали вазу. Может быть, можно...

- Что можно? Собрать по кусочкам?

Аня посмотрела на то, что осталось от вазы. В пыли валялись осколки настолько мелкие, что не только собрать их воедино, но и установить первоначальную форму разбитого предмета не взялся бы ни один эксперт.

Наклонившись, Александр Константинович подобрал один из осколков.

- На память, - сказал он с грустной усмешкой.