Сеть Петровского. Часть 1 - Евгений Сергеевич Калачев

— Ну да, спасибо за напоминание, я, в общем, не забыл, но все равно спасибо! — Фокин ухмыльнулся.

— Но я на него не выхожу, — продолжил Петровский и вновь замолчал, ожидая реакции.

— Не выходишь, — повторил Фокин, — ну, надо было лучше учить, не прогуливать… сдавай долги и выходи на зачет, кто тебе не дает? — он изобразил легкое удивление.

«Ты, с…а, не даешь!» — подумал Петровский, но сказал, естественно, другое.

— Да не успею никак, вы же понимаете, — он посмотрел Фокину в глаза, — там много очень…

— Комиссионная сдача, — преподаватель продолжал с наслаждением играть в «кошки-мышки».

— Да это не вариант, да и отчислить могут, на первом-то курсе, — Петровский тоже был вынужден принимать правила этой игры, вновь «отправляя мяч на преподавательскую половину поля».

— Константин, а кто должен был об этом думать? — осведомился Фокин, — я? У тех, кто прилежно учился, проблем нет. Чем вы думали, когда не готовились к занятиям, прогуливали…

Петровский едва заметно обнажил зубы. Фокин начинал его злить.

— Да, ну я понимаю, Виктор Георгиевич, мне стыдно, — несмотря ни на что, он сдержал эмоции, — но, может, как-то…

На подходе к критическому моменту разговора его пульс участился в два раза, а ноги стали совсем ватными. Теперь оставалось ждать реакции. Или это был еще не «тот» момент? Петровский не знал.

— «Как-то» — это как? — Фокин вновь сделал вид, что не понимает.

— Ну… — Петровский поднял глаза к потолку, подбирая слова, — подберем достойное наказание, так сказать. Может, сделаем что-то полезное для кафедры! — он обрадовался, что, похоже, подобрал нужный эпитет.

— Вот как, — Фокин побарабанил пальцами по столу, — озадачить тебя… — он пожевал губу, изображая мыслительный процесс. А может, и впрямь раздумывал. Было слышно, как работает кондиционер.

— Ну да, почему нет? — Петровский, наконец, стал чувствовать себя немного увереннее и сам нарушил молчание.

— Ну, ты ведь первокурсник. Озадачить тебя, значит, озадачить твоих родителей… — начал Фокин.

— Нет, не значит, — отрезал Петровский, — я работаю.

— Работаешь? — уточнил Фокин, — похвально в твоем возрасте. Наверное, ты поэтому пропускал занятия? — он внимательно посмотрел и сделал паузу, ожидая, что Петровский будет оправдываться.

— Ну, если по-честному, какое это теперь имеет значение? — ответил Петровский, набравшись наглости, — по всякому бывало, когда из-за этого, пару раз — нет, — здесь он приврал.

— Понятно, — Фокин немного помолчал, порциями выдыхая воздух, — Кость, ну ты человек взрослый? Я могу надеяться на то, что в ответ на твое понимание, ты тоже поймешь меня, и не будешь болтать о том, что я пошел тебе навстречу?

— Конечно, — Петровский кивнул, радуясь первой победе.

— Ну… — Фокин вновь выдержал театральную паузу, — давай вот так!

С этими словами он достал методичку и, открыв нужную страницу, показал в тексте цифру. Это вновь говорило о том, что процесс давно поставлен на поток.

— Согласен? — Фокин посмотрел на Петровского.

— Согласен, — цифра его устраивала. Даже более, чем.

— Хорошо, тогда придешь, когда будешь готов сдавать зачет, — Фокин решительно захлопнул методичку и убрал ее обратно в свою тумбочку.

— Да я-то хоть сейчас готов! — Петровский сосредоточился, подходя ко второму критическому моменту в этой беседе, — а остальные? — он замолчал и посмотрел на Фокина.

— А что остальные? — переспросил тот, — пусть сами думают…

— Много они надумают! — фыркнул Петровский, — просто я тут подумал, оно вам надо, сидеть с ними, каждому что-то объяснять? Может, проще мне с ними поговорить?

— Тебе? — Фокин поднял брови, — и что ты хочешь им сказать?

— Ну, предложить выход из ситуации! — Петровский развел руками, — Виктор Георгиевич, да они не будут болтать, они же не идиоты, понимают, что сами виноваты! Кому нужны эти проблемы? — он старательно продолжал играть этот спектакль лицемерия.

— Ну, не знаю, — Фокин пожал плечами, — а ты так уверен, что они правильно поймут?

— Меня поймут, — Петровский решил не раскрывать Фокину факт, что уже «обработал» своих однокашников, оставалось только вытащить из них необходимую сумму.

— Хорошо, допустим, — кивнул Фокин, — ну, так всех устроит? — он показал глазами на полку, где лежала «заветная» методичка.

— Устроит, — пообещал Петровский, — так что, выполняю задание и несу зачетки заодно?

— Нет, — Фокин покачал головой, — с зачетками пусть приходят сами, я должен показать им их баллы и объяснить, за какие работы…

— Хорошо, — Петровский немного погрустнел, — когда?

— Придешь, когда будешь готов, — ответил Фокин, — и, Кость, мы точно договорились о взаимном понимании? — он очень внимательно посмотрел Петровскому в глаза.

— Обещаю, — Петровский встал, — Виктор Георгиевич, спасибо вам!

— Да не за что, не за что, — Фокин расплылся в довольной ухмылке, — идешь вот вам навстречу, да куда ж от вас денешься… — он отмахнулся, изображая крайнее великодушие.

Петровский встал из-за стола и, только повернувшись к Фокину спиной, криво и зло ухмыльнулся. Конечно, решение «рисовать» зачет каждому отдельно, было совсем нежелательной поправкой в плане. Теперь Петровскому предстояло действовать на свой страх и риск, причем сразу в двух направлениях.

***

— Прости, ты что-то мне предлагаешь? — Маковский улыбнулся, но, в отличие от недавней змеиной усмешки Фокина, открыто и доброжелательно.

— Я предлагаю сделать что-нибудь полезное для кафедры, — ответил Петровский.

— Ну да, оригинального ничего не придумывал, — Маковский подался вперед и положил руки на стол, внимательно глядя на Петровского, — а если я не соглашусь? Ты думал о возможных последствиях? — он выжидающе приподнял брови.

— Думал, — Петровский решил, что здесь можно добавить немного честности.

— И что надумал? — осведомился преподаватель.

— Ну, я же у вас, — потупившись, ответил тот.

Повисла пауза. Впрочем, Маковский вновь выгодно отличился от Фокина отсутствием желания «подержать».

— Наглость — второе счастье, да, Константин? — осведомился он, — на это что скажете? — он написал цифру на листке бумаги и показал Петровскому.

«Значит, не всегда берет, и фиксированной таксы нет» — подумал тот. В голове опять родился очередной дерзкий план. Он мог сейчас сорвать всю операцию, но любопытство и жадность пересилили…

— А может… — Петровский поправил цифру после запятой, слегка снизив сумму.

— Беру свои слова по поводу наглости назад, — Маковский усмехнулся, — похоже, у тебя она выполняет функцию первого счастья. Петровский, сказал бы «спасибо», что я вообще иду навстречу! Мог бы и завернуть…

— Да нет, я не то, чтобы… извините! — Петровский опять потупился.

— Ладно, так много тебе что ли? — Маковский вновь не стал тянуть кота за хвост, — ну, пускай, будет по-твоему. Хорошо, надеюсь на твою сознательность, да? Не думай только, что я на студентах наживаюсь, ладно? — преподаватель смотрел в глаза.

— Я так и не думал, — Петровский покачал головой.

— Ну-ну, — Маковский не поверил, — ладно, Кость, ты парень, вроде, неглупый. Скажи, а вот самому ходить и все сдать никак? Ну скажи, так, по-честному, я кого-то специально валил? — он приподнял брови.

— Да нет, не было