Холодное послание - Дарья Сергеевна Литвинова

в машину и прижимая к себе сумку с учебниками. – Ты мне всегда так нравилась, я очень расстроилась, когда вы с Суриком перестали встречаться.

– Да-да… – Барцева вздохнула, заводя машину. – Представляешь, Рита, в какую неприятность я попала!

– Что случилось?

Рита даже подалась вперед, готовая немедленно прийти на помощь. Барцева снова вздохнула, еще горестней.

– У меня есть подруга, – начала она, – она сильно заболела. Она с детства была болезненной, а тут какие-то осложнения после гриппа – в общем, у нее отказали ноги.

– Какой ужас!

– Да, приятного мало. Она парализована, лежит в кровати, не встает… Я пообещала достать ей лекарства, заграничные, там витамины, общеукрепляющие препараты, антибиотики и так далее. Достать-то достала, точнее, нашла, где можно их покупать. Мне лекарства передают раз в неделю, иногда чаще, а ей отвозить их я так часто не могу. А порции маленькие, ей не всегда хватает. Она мучается, я тоже…

– Не поняла, – помотала головой Рита. – Лекарства есть, но передать не с кем?

– Ну да! У нее есть парень, он мог бы приезжать за ними, но практически не отходит от моей бедной подруги – она ведь совершенно беспомощна. А я работаю и пропускать работу часто не могу – даже с учетом машины добираться мне около часа, не всегда есть время. Вот и получается: пообещала и обманула… Сегодня смогла передать, а на следующей неделе?

– А где живет твоя подруга?

– В двух шагах от твоего института. Знаешь, такой девятиэтажный дом за поворотом, недалеко от парка? – Рита кивнула. – Я подъезжаю туда, парень встречает меня и забирает пакет. Поэтому мы с тобой и встретились сегодня, я как раз отдала лекарства.

– Послушай, – радостно сказала Рита и поставила сумку на пол машины, – так ведь я смогу передавать твоей подруге эти препараты! Я же каждый день езжу в институт, даже по субботам! Обговорить с парнем время – и всего делов!

Александра с сомнением посмотрела на нее.

– Да нет, что ты… я не хочу тебя напрягать.

– Ты совершенно меня не напряжешь, мне будет даже приятно помочь!

– Рита, мне как-то неловко. Вывалила на тебя свои проблемы, а теперь еще и оказывается, что заставила тебя их решать.

– Да ничего ты не заставила! – принялась уговаривать Рита. – Неужели мне сложно будет передать лекарства для больного человека?! Ты просто будешь отдавать мне их, допустим, перед институтом, утром, а я буду ездить и отдавать парню твоей подруги! Вот и все!

– Рита, я даже не знаю… Ты действительно сможешь?.. Тебе не будет тяжело?..

– О чем ты говоришь!

– Спасибо, – произнесла Барцева так проникновенно, что Рита немедленно растрогалась. – Я так и знала, что ты – отличная девчонка. Спасибо тебе большое.

– Не за что!

У Риты в душе все пело. Теперь у нее есть с кем дружить, а за это она готова не то что пакеты с лекарствами возить – на другой конец города уголь таскать, мешки с цементом! А может, Барцева еще как-нибудь заедет за ней – вот будет фурор… Вот как славно получается: и с Александрой они теперь вроде как подруги, и услугу она ей существенную окажет, а там, глядишь, и в жизни что-то начнет меняться, и только в лучшую сторону…

Ольга Дюкарева, выйдя из райотдела, медленно пошла в сторону парка.

Какие же сволочи… беспринципные твари, бессердечные суки. Они ведь действительно притащили бы к себе, в воняющий мочой и пропахший сигаретным дымом кабинет, ее Алиску, маленькую любимую лисичку, совсем еще ребенка, который до сих пор пах детством. «Печенюшка с молочком» называла дочку Ольга, и от волос малышки правда так и пахло – печеньем с молоком и медом. И цвет волос у Алиски был медовый. Настоящая лисичка. А эти грязные сволочи посмели бы…

Ольга Дюкарева свою дочь обожала. Она жила только ею. Своего детства у Дюкаревой не было – непутевая мать в три года сдала Ольгу в интернат, сначала забирала каждый день, потом – только по выходным, а после вообще стала наведываться раз в месяц, и каждый раз Ольга пугалась ее и начинала плакать, потому что изможденная женщина с желтой пергаментной кожей и перегаром изо рта не могла быть ее мамой. Родительских прав Галину Борисовну Дюкареву не лишали, и в день, когда ее единственной дочери исполнилось десять лет, она все-таки нашла в себе силы завязать с алкоголем и забрала Ольгу домой.

Сначала все шло хорошо. Мама помолодела, нашла работу, стала поправляться; в доме появились пропитые раньше занавески, Ольге даже перепадали нехитрые подарки. А потом очередной праздник, рюмка самогона – и срыв.

Ольга даже вспомнить не могла, сколько раз бегала по ночным улицам станицы, до хрипа срывая голос и зовя мать. Та могла уснуть под забором, пропадать сутками, а если Ольга находила ее и тянула домой, грязно ругалась, не открывая глаз, и прогоняла ее. Тогда Ольга обычно обращалась к прохожим с просьбой помочь, а если они отказывали – пристраивалась рядом и сидела до утра. Она очень боялась, что мать однажды не вернется, ведь тогда Оля останется совсем, совсем одна. А пьяного, спящего мертвецким сном человека обидеть легко. Однажды Ольге удалось прогнать мужика, который задрал материно платье и пристроился было у нее между ног; девочка так кричала, что он спешно застегнул штаны и удрал. В другой раз соседские мальчишки решили покуражиться и помочиться на пьяную тетку Гальку. Ольга схватила палку и кинулась на них, размахивая ею, как битой. Ростом она в свои одиннадцать была выше всех их на полторы головы, и сильнее, так что мальчишки, несмотря на численное преимущество, сочли за лучшее ретироваться.

Холодной зимой 87-го года мать снова не вернулась ночевать. Уходила она рано утром, в ватнике и двух свитерах, устраиваться на работу ночным сторожем. Тринадцатилетняя Ольга ждала ее час, другой, третий, а в двенадцатом часу ночи отправилась искать; нашла она мать недалеко от дома, спящую возле мусорного бака. Ольга, надрываясь, притащила ее домой, раздела и ахнула: правая ступня матери была неестественно белой. Ольга бросилась звонить в скорую. Через два дня ступню матери ампутировали – ничего не смогли сделать с сильным обморожением.

Лишившись части ноги, мать оформила инвалидность и запила уже по-черному, на свою пенсию, только вот из дома не выходила. И то спокойнее… Ольга бросила школу и нанялась помогать мусорщикам таскать баки, а по утрам вставала в начале пятого и шла мести улицы, подметала почти всю станицу. Она была очень выносливой. Соседи ее жалели и сочувствовали, но помочь особо не