Советы Богу - Николай Алексеевич Некрасов

кувырок через крышу, уперся днищем в высокую ель. Двигатель заглох, из-под капота валил белый густой дым. Норвежский выскочил из-за руля и побежал к лежавшему на боку автомобилю. На бегу Сергей думал только о том, чтоб Семушов был жив. Главное, чтобы был живой. Подбежав, он увидел, как через паутину трещин лобового стекла на него злобно смотрят глаза с красными белками. Зажатый между креслом и боковой стойкой Константин Семушов был жив. Сергей обернулся на звук и увидел, как рядом с его «Субару» со скрежетом стертых колодок останавливаются «Нивы» ДПС с красно-синими мигалками на крышах.

23

Не о таких воскресных вечерах мечтал Сергей. Свет от ламп нещадно выжигал пространство кабинета Норвежского. Семушов сидел на деревянном стуле и баюкал закованную в гипс руку. Сломанная конечность и ссадины с синяками были единственными последствиями автомобильного кульбита.

После того как патруль ДПС подъехал к месту, где закончилась недолгая погоня, стало ясно, что без помощи спасателей беглеца из покореженной машины не вытащить, да и скорая помощь лишней не будет. Гидравлический инструмент в руках сотрудников МЧС играючи, как консервную банку, вскрыл стойки старого «Ниссана». После осмотра ран, Семушов, в сопровождении двух вооруженных полицейских, на уазике скорой помощи уехал в приемное отделение городской больницы, Норвежский двинулся следом.

Проезжая изгибы дороги по пятам творения Ульяновского автозавода с красным крестом на борту, Сергей на миг задумался о том, что непонятно, как до сих пор такие «буханки» собирают и продают. Ясно, что основной сегмент покупателей – это государственные бюджетные учреждения, в которых денег на нормальные микроавтобусы или внедорожники не хватает, да и покупку «Лэнд Крузеров» или «Мултивэнов» вышестоящее руководство попросту не одобрит. За исключением администраций городов, краев и дум, разной степени подчиненности. В гараже областного УВД такие «буханки» называли – капсулы смерти, за отсутствие минимального комфорта и пассивной, не говоря уже об активной, безопасности.

Сергей ухмыльнулся собственным внезапным рассуждениям и вернулся мыслями к делам насущным. Достав из подстаканника телефон, он набрал Ивана.

– Догнал? – взволнованно спросил Ваня вместо стандартных телефонных фраз.

– Да. Ты как? Живой?

– Да, ребра немного болят, но целые. Граната страйкбольная была, даже без наполнителя. Просто шумовая. Тут в шкафу еще несколько таких же лежат.

– Слава богу! Спасибо тебе.

– За что? – недоуменно спросил Иван. – Ты ж сам его взял.

– Ты жизнь мне спас.

– От таких хлопушек не умирают, – засмеялся Ваня.

– В коридоре мы этого не знали, – сказал Сергей.

Норвежский, только после того как догнал Семушова, осознал, какой поступок совершил его молодой напарник. В долю секунды принять решение, накрыть собой готовую к разрыву гранату, Сергей о таком только в книжках читал. И сейчас его в глубине души потихоньку грызла мысль: почему он не поступил так же. Что это? Растерянность? Малодушие? Почему он вообще дернул растяжку? Он же профессионал, один из лучших в своем деле, а этого не предусмотрел. Если бы граната была боевой, как минимум сейчас Ваньку собирали бы по частям, а как максимум в догорающей квартире, недалеко от ТЭЦ лежали бы три трупа. И все это по его вине. Возомнил себя супергероем.

– Ладно тебе, все ж нормально закончилось, – с детской простотой в голосе заметил Иван.

– Вызывай Вадика и следователя, проводите обыск в квартире. Пусть пэпээсники соседей опросят, если будут возмущаться, звони мне.

– Соседи?

– Пэпээсники. Они могут права качать, что не их обязанность. Скажи им, что у меня сверхполномочия по этому делу, пусть выполняют приказ. И делайте все быстро. Мы едем в больничку, там этого альпиниста подлатают, и я его к нам привезу. Думаю, часа два все займет, плюс в камеру посажу, пусть не понимает, почему его не допрашивают, у него с башкой явные проблемы, вот пусть и поволнуется немного.

– Может, по горячему, а то в камере насочиняет себе сценариев.

– Судя по растяжке и тросу, он уже все что мог насочинял и знает, как собирается с нами разговаривать, так что ничего страшного. В общем, у вас часа четыре, потом мне нужны результаты обыска и в идеале данные с его ноута. Пусть Вадим очень постарается.

– Понял. До вечера, – по голосу было ясно, что Ивана захлестывает адреналин, сейчас минимум сутки будет ходить по городу с довольным видом.

– Ага, – Сергей сбросил звонок.

Он злился на себя, и снова мысли перескочили на идею с переездом на материк и сменой круга рабочего контингента с отморозков на милых и полезных пчел. Вот только добавился еще один фактор – Саша. Захочет ли она все бросить и уехать фактически с малознакомым человеком на другой конец страны, изменить кардинально собственную жизнь? Норвежский четыре раза глубоко вздохнул и решил, что для начала надо закончить с делами на службе, затем обсудить этот вопрос с Александрой и поставить в известность мать и Устинова, а потом уже всерьез рассмотреть вопрос о смене профессии и места жительства.

Навстречу их со скорой небольшому кортежу проехал эвакуатор, который под присмотром дорожного патруля должен был вытащить разбитый «Ниссан» и доставить его спецстоянку. Сергей сосредоточился на дороге и вариантах ведения допроса такого непростого подозреваемого, как Константин Семушов.

На улице стемнело. Семушов с отстраненным видом рассматривал нехитрое убранство кабинета оперативников. Свое слово он уже сказал и теперь всем своим видом показывал, с каким призрением он относится к сидящим в кабинете людям и к ситуации в целом. Сергей молчал, рассматривая подозреваемого: явный невротик, хоть и пытается выглядеть уверенным в себе, но пальцы постоянно в движении, губы и щеки кусает, в глаза не смотрит. Норвежский получил всю информацию из квартиры Семушова, на которую рассчитывал, но успешность обыска была скудная.

– Послушай, Костя, – начал Норвежский. – Сядешь ты в любом случае. Покушение на жизнь сотрудника, сопротивление при задержании – это уже срок. Небольшой, не как за убийство, но один хрен – лагерь.

– Не надо мне тыкать, мы с вами в садике на соседних горшках не сидели! – прокричал Семушов. – Я. Уже. Сказал. Я никого не убивал. Я требую законного защитника.

– Это понятно. Ты послушай, у тебя есть единственный шанс отделаться «малой кровью». В твоем случае – это не сесть, а лечь. В больницу. Как невменяемый. А там полечат месяц-другой и отпустят. Но для этого надо говорить, а ты молчишь.

– Адвоката, – по буквам произнес Семушов.

– С адвокатом поздно будет, а сейчас я тебе шанс даю. Мне это дело надо закрыть быстрее и уволиться отсюда. А с адвокатом так не выйдет. Ты же понимаешь, что