Игра в наперстки - Николай Иванович Леонов

Не женат, постоянной подруги не было, семья осталась в Висагинасе, и, судя по всему, общение с ними он прервал. Значит, радиостанция. Там он, похоже, проводил больше всего времени.

Крячко уже ждала секретарь радиокомпании, Раиса. На входе в царство стекла и хрома, где в зонах отдыха лежали кресла-мешки и висели гамаки, на столах были расставлены вазы с модными органическими сладостями, а на каждом шагу стояли вендинговые автоматы с кофе и другими напитками, она смотрелась немного странно, потому что выглядела уютной бабушкой из прошлого. Длинное платье, вязанное крючком болеро, нитка жемчуга, туфли без каблука на мягкой подошве. И тут Станислав понял, насколько он ошибся и был не прав. Они просто поднялись с первого этажа на третий, проходя по коридорам, и пару раз Крячко ловил себя на том, что не поспевает за стремительной Раисой. При этом по пути она жесткой рукой наводила порядок, раздавая указания, собирая отчеты, распечатки программ, знакомила сыщика с сотрудниками и давала каждому краткую, но емкую характеристику.

– Расскажите мне про Черкасова, – попросил Крячко, когда они все-таки дошли до кабинета Василия. Раиса кивнула, попросила свою помощницу принести чай или кофе и села в удобное кресло напротив следователя.

– Мы начинаем работать в шесть утра, и когда позвонили предупредить, что вы приедете, я подготовила материалы.

Она протянула Крячко папку, в которой была распечатка программ радиостанции, в которых участвовал Черкасов, его последние интервью, анкета и другие материалы из личного дела.

– Спасибо. Расскажите, поступали ли какие-то угрозы в адрес вашего начальства? Может быть, у него были враги?

– Были, конечно. Он часто делал достаточно резкие замечания, это была часть его имиджа: чем громче и эпатажнее, тем больше подписчиков. Так-то он был очень спокойным и добрым мальчиком. Как и все у нас тут. У нас дружный коллектив и все всегда стараются прийти друг другу на помощь.

Крячко промолчал о том, что, когда они шли, каждого второго Раиса ругала за то, что тексты вовремя не готовы, и говорила, что все они бездари и лентяи.

– Он встречался с кем-то?

– Нет, подруги менялись как карусель, практически каждую неделю я отправляла цветы новой даме сердца. К букету обычно прилагалась коробка клубники в шоколаде, у нас в этом магазине уже карта платинового клиента, и записка с благодарностью за чудесную ночь.

– Не замечали ли чего-то странного в последние дни? И вот еще какой момент: а он не вел дневник? Не записывал при вас что-то?

– Странностей было не больше, чем обычно, а поводу дневника… – Раиса задумалась. – Нет, при мне вроде бы нет, но вы можете посмотреть у него в кабинете и квартире, ключи я дам.

Станислав кивнул, благодаря, но для соблюдения всех формальностей напомнил, что у него пока санкций на обыск нет. И если можно, то лучше, чтобы она поехала с ним.

– Само собой. Конечно.

В кабинете у Василия все было неожиданно чисто. Было видно, что, несмотря на определенный имидж, он любил порядок и был педантом в определенном смысле этого слова. На стенах ровно, словно по линейке, висели дипломы и награды. Папки с документами стояли так же ровно и были одинаковыми, а подписи сделаны ровным каллиграфическим почерком. Можно было бы решить, что порядок там наводит Раиса, но когда они заходили в кабинет, то прошли мимо кабинета секретаря радиостанции, и вот там как раз царил привычный всем рабочий хаос.

Жил убитый недалеко от работы, и в квартире у него царил такой же порядок. Но первое, что увидел Крячко, войдя вместе с Раисой на кухню, – блокнот. Он открыл его и увидел такие же записи, как и в блокнотах других убитых.

– Добро пожаловать в секту, – пробормотал себе под нос Крячко и с разрешения помощницы шоумена забрал блокнот вместе с остальными документами.

Информации, которую удалось достать во Владимире, оказалось тоже не очень много. Василий ни с кем не сближался и никого не пускал в свою личную жизнь. Похоронами будет заниматься верная начальству Раиса. А по всей радиостанции уже висели портреты с траурными лентами.

– Ты не посмеешь! У меня аллергия на клубнику, я говорила это тебе в нашу первую ночь! Это есть у меня в анкете!

Стас приподнял брови, а Раиса закатила глаза и хлопнула себя ладонью по лбу.

– Как же я забыла про аллергию на клубнику, он же мне сказал, – шепотом добавила она Крячко, а после, повернувшись к даме, которая бушевала в гостиной, сказала: – Что же вы так долго ждали, милочка? Предъявлять претензии по поводу клубники уже некому.

Девушка, длинноногая блондинка в кожаных штанах и таком же корсете, упала на диван с высоты своих каблуков.

– В смысле «некому»? Он что, съехал? Вы кто? Бабка его? В «Амстере» была, вот и не смогла раньше…

– Амстердаме?

– Клубе «Амстердам», госпожа Синельникова там работает, – вздохнула Раиса и добавила: – Василий мертв, готовим похороны, вы можете внести свой вклад, если хотите.

С этими словами она достала из сумочки непонятно откуда взявшийся там белый конверт, раскрыла его и протянула девушке.

– Вот, собираем кто сколько может, сами понимаете, всего себя и все свои средства отдавал на благотвор…

Договорить она не успела, потому что девушка с невнятными бормотаниями о том, что у нее ничего нет, что ей невероятно жалко Василия и что она хочет побыть одна и помедитировать, выбежала из квартиры.

– Всегда почему-то выбирал очень жадных девушек, – задумчиво сказала Раиса, глядя ей вслед, и добавила: – Кстати, я не его бабушка. Я мачеха.

– А… О, – только и смог сказать Крячко и тут же возмутился: – А почему вы раньше не сказали? Это значит, что вы как никто другой знаете про все скелеты в шкафу Василия!

– Я еще и своих могу туда же доложить, – вздохнула Раиса. – Мы не общались, пока он не приехал во Владимир и не нашел своего отца. Сказал, что хочет поменять что-то в жизни. Его отец, мой муж, умер два года назад. Василий к тому времени уже возглавлял наш холдинг. Как вы понимаете, я не могла рассказать обо всем в офисе, потому что мы стараемся… Старались не афишировать эту информацию. Холдингу принадлежит три радиостанции, телеканал и несколько интернет-изданий. Василий был очень умными мальчиком. Работал много и на износ. У него был талант оратора. Мог легко говорить на любые темы, развивать дискуссии, быстро находить точки соприкосновения с аудиторией и легко заводил