Вилла «Белый конь» - Кристи Агата

Меня охватил внезапный страх. Как они его используют? К какому дьявольскому таинству он причастен? Может быть, он испускает лучи, влияющие на клетки мозга? А вдруг он настроен на мозг определенной личности?

Тирза бормотала:

– Слабое место... Всегда находится слабое место... глубоко в скрытых тканях... Из слабости возникает сила – сила и покой смерти... К смерти – неспешно, неуклонно, к смерти – единственный путь естества. Ткани тела повинуются разуму... Управляй ими, разум... Устремляй тело к смерти... Смерть-победительница... Смерть... скоро... совсем скоро... Смерть... Смерть... СМЕРТЬ!

Голос Тирзы звучал все громче, истошно завопила Белла. Она вскочила, блеснул нож, петушок закукарекал, забился... В медный таз потекла кровь. Белла, держа таз в вытянутых руках, метнулась к Тирзе с криком:

– Кровь... кровь... КРОВЬ!

Тирза вытащила перчатку из аппарата. Белла взяла ее, обмакнула в кровь, возвратила Тирзе. Та положила перчатку обратно. И снова Белла отчаянно завизжала:

– Кровь... кровь... кровь!

Потом, словно во власти колдовских чар, она стала кружить вокруг жаровни и вдруг, рухнув на пол, забилась в судорогах. Пламя в жаровне замерцало и угасло.

Меня тошнило. Ничего не различая вокруг, я вцепился в ручки кресла...

Послышался щелчок, гул машины стих. Донесся голос Тирзы, теперь уже спокойный и размеренный:

– Магия старая и новая. Древняя вера, новые познания науки. Вместе они победят.

Глава 18

РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК

– Ну, что там было? – спросила с любопытством Роуда за завтраком.

– Обычные штучки, – небрежно отвечал я.

– Пентаграммы рисовали?

– Сколько хочешь.

– А белые петухи были?

– Конечно. Этим занимается Белла.

– А трансы и так далее?

– В наилучшем виде.

– Похоже, тебе это показалось неинтересным, – сказала она разочарованно и недовольно.

Я ответил:

– Три дамы несколько пересолили, но, по крайней мере, я удовлетворил свое любопытство.

Когда Роуда отправилась на кухню, Деспард заметил:

– В некотором роде пережили потрясение?

– Ну, как вам сказать... – Я хотел свести все к шутке, но Деспарда обмануть было нелегко, пришлось сознаться. – Вообще-то все довольно мерзко, – медленно ответил я.

Он кивнул.

– По сути дела, такому не веришь, – проговорил он. – Разумного объяснения не найти, потому и не веришь. Однако эта магия порой оказывает свое действие. Я многого навидался в Восточной Африке. Знахари там обладают удивительной властью над людьми. И надо признать: случается иногда такое, что с точки зрения здравого смысла попросту не укладывается в голове.

– Люди умирают.

– Представьте себе, да. Если человек узнаёт, что темные силы избрали его своей жертвой, он гибнет.

– Действует сила внушения, по-видимому?

– Вероятно.

– Но вы, похоже, эту точку зрения не разделяете?

– Нет, не совсем. Иногда происходит такое, чего не объяснить. Не дают ответа и бойко состряпанные западные научные теории. На европейцев колдовские чары не влияют – хотя я знаю несколько случаев, когда и такое бывало. Но если непоколебимая вера в сверхъестественное владеет людьми изначально, то они подвержены воздействию магических заклятий. – Деспард смолк.

– Согласен, назидательный тон научных теорий многое оставляет без ответа, – задумчиво подтвердил я. – Странное случается и у нас. Однажды в больнице в Лондоне я видел молодую пациентку. Девушка страдала неврозом, была под наблюдением врача. Жаловалась на беспричинные дикие боли в костях. Считалось, что она жертва истерии. Доктор сказал: если провести раскаленным железным прутом по ее руке, боли исчезнут, она излечится. Согласится ли она на такое? Девушка согласилась.

Она отвернулась и зажмурилась. Доктор обмакнул стеклянную палочку в холодную воду и провел ею по внутренней стороне руки – от локтя до кисти. Пациентка кричала, как от невыносимой боли. «Вы теперь поправитесь», – заверил доктор. А она говорит: «Я очень надеюсь. Но было нестерпимо больно. Жгло». Мне показалось самым странным не то, что она этому поверила, а ожог на коже. Палочка оставила воспаленный след.

– И она излечилась от болей? – с интересом спросил Деспард.

– Представьте себе, да. Этот ее неврит, или как его там, больше не проявлялся. Только с ожогом им пришлось повозиться, пока не зажил.

– Невероятно! – отозвался Деспард. – Веское доказательство, не так ли?

– Доктор сам был поражен.

– Еще бы! А почему вам хотелось побывать у этих дам на сеансе?

Я пожал плечами:

– Просто меня это занимает. Хотелось поглядеть на их представление.

Деспард ничего не сказал и, по-моему, не поверил.

А я отправился в дом викария.

Дверь оказалась открытой, хотя в доме, похоже, никого не было. Я прошел в маленькую комнату к телефону и позвонил Джинджер. Казалось, прошла целая вечность, пока ее голос в трубке ответил:

– Слушаю!

– Джинджер!

– А, это вы. Что случилось?

– Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. А почему вы спрашиваете?

У меня словно гора свалилась с плеч.

С Джинджер ничего не случилось – привычный задор в голосе совершенно успокоил меня. Как мог я поверить, что какой-то бред, ахинея подействуют на такого здорового и разумного человека, как она?

– Ну, я думал, вдруг что-нибудь вам приснилось или еще что, – промямлил я.

– Ничего мне не снилось. Но я каждую минуту просыпалась и старалась разобраться, не происходит ли со мной чего-то необычного. Я даже возмущалась: ведь ровным счетом ничего.

Мне стало смешно.

– Ну-ка, докладывайте, – приказала Джинджер. – Что там было?

– Ничего особенного. Сибил легла на пурпурный диван и впала в транс.

– Правда? Какая прелесть! – Джинджер залилась смехом. – Ложе, наверное, покрыто черным бархатом, а Сибил в чем мать родила?

– Сибил не мадам де Монтеспан. И обряд их не черная месса. Сибил была разодета в пух и прах, павлиньи узоры на платье, все расшито символами.

– Вполне в духе Сибил. А Белла?

– Про Беллу тошно вспоминать. Зарезала петушка и обмакнула в кровь вашу перчатку.

– О-о-о, гадость... А еще?

– Тирза не поскупилась на всевозможные фокусы. Вызвала духа – зовут его вроде Макэндал. Еще был приглушенный свет и заклинания. Все это может, однако, производить должный эффект, найдутся люди, которых так можно и напугать, – сообщил я, уверенный, что говорю тоном, не вызывающим подозрений.

– А вы не испугались?

– Белла меня несколько ошарашила – у нее был огромный нож, я боялся пойти по стопам петуха в качестве второго жертвоприношения, если она совсем потеряет голову.

– А больше вас ничто не устрашило? – настаивала Джинджер.

– На меня такие вещи не действуют.

– А почему у вас стал такой обрадованный голос, когда я сказала, что все в порядке?

– Потому что... – Я замолчал.

– Ладно, – смилостивилась Джинджер. – Можете не отвечать. И не старайтесь изо всех сил делать вид, будто все это вам нипочем. Что-то, видимо, произвело на вас определенное впечатление.

– Просто они, то есть Тирза, казалось, так уверены в результатах.

– Уверены, что их мероприятие действительно приведет к смерти намеченной жертвы? – Голос Джинджер звучал недоверчиво.

– Конечно, они все полоумные, – откликнулся я.

– И Белла тоже выглядела уверенной?

Подумав, я ответил:

– Белла, видимо, просто получает от этого удовольствие. С наслаждением убивает петушка, впадает в экстаз, насылая на кого-то порчу. Слышали бы вы, как она испускает стоны: «Кровь... кровь...» – просто нечто из ряда вон выходящее.

– Вот бы послушать, – мечтательно проговорила Джинджер.

– Небезынтересно, – согласился я. – Честно говоря, настоящий спектакль.

– Но вы теперь, кажется, пришли в себя? – спросила Джинджер.

– Что вы имеете в виду?

– Вы были не в лучшей форме, когда начали разговор.