Алексей Биргер - Тайна знатных картежников (Приключения в стране озер - 2)

- Задрипанным, - с легкой улыбкой подсказал отец.

- Вот-вот, задрипанным... Если даже меня кто-нибудь выслеживает, то к тому времени, когда мои преследователи - какие-то монахи, или кто там еще? - разберутся, что к чему, я уже буду в самолете, летящем в Париж!

- А почему вы решили выкопать клад только сейчас? - спросил Ванька.

- По нескольким причинам, - объяснил Кутилин. - Отец рассказал мне о кладе совсем недавно. И в любом случае мы не могли бы за ним приехать вплоть до недавних времен. Ведь мы были семьей эмигрантов, бежавших от Советской власти, да к тому же ещё со знаменитой графской фамилией - кто бы нам дал визу? А если б и дали - то ограничили бы право пребывания Москвой и Ленинградом. Шансов добраться до родного имения и извлечь клад у нас не было бы никаких! Отца волновало, что ситуация в России очень неспокойна и он боялся, что, если мы упустим момент, то можем потерять семейное достояние навсегда. Поэтому он поведал мне тайну, которая передавалась в нашем роду от старшего сына к старшему сыну - историю золота, которое появилось в нашей семье благодаря двум знатным картежникам, нашему далекому прадеду и князю Потемкину, и которое было спрятано старым графом Александром при помощи верного слуги...

- Которому граф дал вольную и который стал богатым мельником? спросил я. - А всю жизнь был денщиком графа и участвовал с ним во всех походах?

- Совершенно верно. И они не раз спасли друг другу жизнь, - ответил Никита. - Откуда вы все это знаете?

- Мы догадались, - ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойней и скромнее.

Отец и мама расхохотались, Никита Кутилин присоединился к ним.

- Честное слово, от этих великих сыщиков ничего нельзя утаить! сказал отец. - С ними надо держать ухо востро!

- В общем, мой отец решил, что самое время извлечь древний клад и перенести его в другое место, - продолжил Кутилин. - Он сообщил мне все ключики, по которым я должен был без проблем найти клад, когда доберусь до подвалов, и я отправился в путь. Остальное вы или знаете, или легко догадаетесь...

- А как вы поступите с кладом? - спросил Ванька.

- Будем и дальше его хранить - только в другом месте. Может быть, поместим в банк, который оценит его и будет выплачивать нам проценты. Ведь, согласно воле старого графа, которую никто не собирается нарушать, этот клад - последний резерв семьи, на самый воистину крайний случай, и черпать из него можно только тогда, когда семья окажется в действительно безвыходном положении. Пока что такого нет. Не скажу, что мы живем очень припеваючи, но все мы работаем - и на жизнь хватает. Возможно, - он пожал плечами, - что-то придется взять, когда моя младшая сестра пойдет в университет. Потому что образование стоит очень дорого.

- Но ведь вам ещё надо как-то вывести ваши червонцы из страны, разве с этим не возникнет сложностей? - спросила мама.

- Я отправлюсь во французское консульство, едва приеду в Санкт-Петербург, - ответил Кутилин. - Думаю, они помогут мне оформить все официальным образом и устранят все сложности. Возможно, дадут мне охрану до самой посадки в самолет, или до самого прибытия в Париж.

- И все-таки очень жаль, что в нашем доме нет домового! - заявил Ванька, явно высказав наконец мысль, которая мучила его с того момента, как он узнал правду.

- Ну, от домового зарекаться не стоит, - с мягкой улыбкой сказал Кутилин. - По рассказам отца и деда, хорошо знающих семейные предания, мне известно, что в этом доме всегда был какой-то особенно проказливый домовой, ещё с семнадцатого века. Но, при всей проказливости, очень бдительный и заботливый. Кажется, он переживал, когда снесли старинные каменные палаты но, похоже, в новом деревянном доме ему ещё больше понравилось. Домовые вообще любят дерево... И, вы знаете, со мной приключилось два или три странных случая - небольших, но очень впечатляющих - которые я могу объяснить только тем, что домовой узнал во мне одного из Кутилиных и взял под свое покровительство. Например, когда в дом влетела первая "дымовуха", разбив стекло, я как раз задремал. И мог бы и не проснуться, если бы не ощутил мягкий толчок в бок. Конечно, и этот толчок мог мне присниться допустим, я во сне учуял запах дыма, и таким образом аукнулось во мне ощущение тревоги... Но как тогда объяснить, что мне даже не пришлось шарить в поисках противогаза - стоило мне открыть глаза, как кто-то словно впихнул его мне в руки! Так что... - он приподнял ладони, тем жестом, которым человек обычно выражает удивление или пытается всех примирить. - На вашем месте, я бы продолжал оказывать домовому всяческое уважение, - он поглядел на Ваньку, который от этого рассказа просиял как новенькая монета (интересно, подумал я, с Пижоном и впрямь такое приключилось, или он все это придумал на ходу, чтобы порадовать моего брата?). - Но вы хотели поглядеть на червонцы? Давайте полюбуемся!..

Да, это было сказочное зрелище! Золотые монеты, которые горой сверкали на нашем столе, в сумке, завязки которой Пижон распустил, чтобы мы могли видеть всю кучу разом! Я даже глаза на миг зажмурил! А потом взял один червонец, очень осторожно, кончиками большого и указательного пальцев, а Ванька повторил мой жест.

- Это вам!.. - сказал Пижон... то есть, граф Никита Кутилин.

- Ну, знаете, такое детям совершенно... - начала мама, но Кутилин её остановил.

- Можно мне сделать небольшой подарок? Хотя бы, в знак того, что у вас появился новый друг. Бог даст, мне удастся пригласить вас во Францию, и вы сумеете приехать. Честное слово, в этой стране вы увидите не меньше удивительного для себя, чем я увидел в сегодняшней России.

- Это не для всяких трат, это для нашей коллекции, - сказал Ванька, обращаясь больше к отцу и маме, чем к Пижону.

Мама махнула рукой.

- Поступайте, как знаете! Я вовсе не собираюсь ворчать и портить всем удовольствие.

- А теперь, - твердо сказал отец, - наш гость должен отдохнуть. Ему предстоит трудная и бессонная ночь.

... - А он оказался очень славным парнем, - заметил Ванька, когда мы сидели за чаем, а Кутилин спал в гостиной, набираясь сил перед своим ночным марш-броском до Санкт-Петербурга.

Отец улыбнулся - немножко иронически.

- Истинный европеец. Ох уж, эти эмигранты, воображающие совсем другую Россию!.. Можете себе представить, что он задал мне два-три вопроса, а потом взял и тут же рассказал мне, кто он такой, и зачем пожаловал? Меня до сих пор дрожь берет, как подумаю, что было бы, если бы он, со своей искренностью и своими понятиями о законе и морали, нарвался на совсем других владельцев дома!..

- Может быть, другим людям он и не стал бы ничего рассказывать, предположила мама. - Я думаю, он не так прост, как кажется, и после нескольких вопросов, заданных им предельно точно и с дальним прицелом, отлично понял, что имеет дело с человеком, которому можно доверять.

- Будем надеяться, что это так, - пожал плечами отец. - Сейчас главное - помочь ему добраться до Санкт-Петербурга целым и невредимым. На дорогу мы переоденем его в мой старый костюм, а сумку с монетами упакуем в старый потрепанный рюкзак. Факт в том, что мы действительно приобрели нового друга. Искреннего и открытого людям. Дай Бог ему таким и остаться, и дай Бог, чтобы все неприятности, которые могут его из-за этого постигнуть, были мелкими и преходящими.

Наверно, отец выразил вслух все то, о чем так или иначе думали мы все, пришло мне на ум. Я сунул руку в карман и в очередной раз нащупал "картежный червонец", крохотным солнышком притаившийся в его глубине.