Полина Дашкова - Продажные твари

«Вы, Лариса Вячеславовна, человек наблюдательный…» – и так далее.

Собственно, она ничего против предложений «человека в штатском» не имела. Все подписала, что он просил. В самом деле, кому ж охота за чужие грехи в зону? А ей дали понять: или-или. Или вся будущая жизнь псу под хвост, или работа в том же чистеньком ресторане, где никто про историю с героином знать не будет…

В «Парадизе» собирались не самые крупные авторитеты местных мафий, но и не «шестерки». Среднее звено, так сказать, то есть действующие единицы. Из их разговоров можно узнать много нового и интересного. И Лариса с чистой душой выкладывала все это новое и интересное людям в штатском, в письменной или устной форме.

Между тем она успела и замуж выйти за доброго красивого парня, машиниста электровоза, и сына родить, и братишку проводить в армию. Жизнь шла своим чередом. Лариса работала все там же, в «Парадизе», ничем не отличалась от коллег-официантов – разве что везло ей чуть больше: братишка после армии легко поступил в Московский автодорожный институт, о котором мечтал, маму удавалось раз в году возить в Москву, показывать лучшим профессорам и лечить в лучших клиниках, квартира появилась кооперативная, трехкомнатная, «жигуленок-шестерочка». Ларисин муж искренне верил, что официантки хоть и зарабатывают мало, но имеют очень хорошие чаевые.

«Люди в штатском» давно уже держали Ларису за свою, давняя история с армянином и героином забылась. Ей платили хорошие деньги за информацию, она стала настоящим профессиональным агентом, почитала кое-какие книжки по психологии, в общем, это стало для нее чем-то вроде сверхурочной работы, привычной и будничной.

Сейчас, поболтав с полковником Константиновым из ГРУ о докторе Ревенко и его девочке, Лариса подкинула только первую половину информации, посплетничала на правах старой знакомой, у которой язык без костей.

Убирая тарелки из-под горячего и подавая кофе с мороженым, она продолжала болтать:

– Глеб Евгеньевич, вот вы – военный человек. Скажите, вас когда-нибудь из ресторана вытаскивали по служебным делам?

– Ну и болтушка ты, Ларочка! – улыбнулся Константинов.

– Нет, я хочу сказать, можно ведь людям поужинать и отдохнуть за собственные деньги? Вчера того старого холостяка, который пришел с пацанкой, прямо у нас достали, из-за стола выдернули. Он, конечно, доктор, понятное дело, но ведь не «Скорая помощь»! Я даже форель нашу фирменную не успела им подать, а ему уже звонят. По нашему телефону. У какого-то важного больного шов закровил! Человек покушать пришел, да еще с дамой, а у двери уже «газик» стоит.

– И что, форель так и не ели? – сочувственно спросила Елизавета Максимовна.

– Нет. Форель я все-таки подала. Они покушали, а потом уж поехали.

– А девушку с балетной осанкой он с собой взял к больному? – со смехом спросил полковник.

– Нет. Он ее домой отвез. К себе домой. Она у него живет.

– И все-то вы, Ларочка, знаете, – покачала головой Елизавета Максимовна, – интересная у вас работа. Константинов весело смеялся.

– Не понимаю, что тут смешного? – презрительно пожал плечами Арсюша.

Расплачиваясь с Ларисой, полковник немного задержался.

– Подождите меня на улице, – попросил он Лизу и Арсюшу.

Когда они ушли, полковник подмигнул официантке.

– Рыбалка – не женское дело, верно, Ларочка? – тихо спросил он. – Но ты отличный рыболов. Высокий класс! И наживку используешь исключительно натуральную, качественную.

– Не понимаю, о чем вы, Глеб Евгеньевич? – растерянно улыбнулась Лариса. В ее голубых глазах застыло искреннее удивление.

На самом деле она его прекрасно поняла. Ее только удивило, что он пошел на такой прямой разговор. Она получила указание подкинуть ему реальную информацию и проследить за реакцией. Если бы вчера доктор Ревенко не посетил «Парадиз» со своей «пацанкой», ей, Ларисе, пришлось бы придумывать для Константинова нечто в таком роде. Ей предстояло сообщить, что у доктора появилась девушка, которая живет у него в доме, и он постоянно находится под чьим-то пристальным вниманием. Под чьим именно, Ларисе не сказали. Для ее части информации это значения не имело. Впрочем, она догадывалась, кто выдернул вчера Ревенко из-за стола. Она радовалась, что сочинять ничего не пришлось, все получилось как на заказ: доктор пришел со своей «пацанкой», вызвали его по телефону. Так что наживка и правда самая натуральная. И полковник на нее клюнул – но так, что вместе с наживкой и удочку, и рыболова проглотил…

– Ты, Ларочка, передай тому, кто у тебя рыбку эту живую-свежую покупает, большой привет от меня лично, – продолжал полковник совсем тихо, приблизившись к самому уху Ларисы, – доложу тебе по секрету, твой покупатель, любитель рыбки, мой старый друг, однокашник. И надо мне срочно с ним встретиться. Соскучился я по нему, так и скажи.

Лариса едва заметно кивнула и весело рассмеялась.

– Обожаю неприличные анекдоты! – громко сказала она.

Поздним вечером полковник стоял на балконе своего номера, курил и смотрел в темноту санаторного сада. Лиза сидела тут же, на балконе, и вязала Арсюше свитер.

Из темной аллеи послышался слабый мелодичный свист. Какой-то одинокий человек вышел подышать ночным воздухом и насвистывал мелодию старинного русского романса «Калитка». Полковник улыбнулся. Только его однокашник по Военной академии Генерального штаба, старый приятель, соперник-смежник Юра Лазарев мог так шутить: «И войди в тихий сад ты, как тень…» – очень актуально!

Константинов просвистел в ответ несколько так-тов другого романса: «Он говорил мне, будь ты моею…»

Таким образом они обменялись условными сигналами. Полковник представил, как невысокий худощавый Юрка стоит сейчас на аллее, расставив ноги и заложив руки в карманы, стоит и усмехается. Он действительно соскучился по старому приятелю, с которым связано столько общих воспоминаний.

– Ты немного врешь, а он – нет, – заметила Лиза, не поднимая головы от вязания, и точненько просвистела несколько так-тов.

Глеб издалека заметил белевшую в темноте рубашку Юры Лазарева. Они поздоровались за руку.

Юрий Николаевич Лазарев, Юраш, как называли его однокашники по академии, с юных лет слыл любимцем публики и дамским угодником. «Врун, болтун и хохотун», он жить не мог без шумных компаний, долгих застолий и разговоров ни о чем. Он мог великолепно рассказать любую, самую банальную историю, изложить так, что у слушателей челюсти сводило от смеха. А об его «practical jokes» – практических шутках – по академии ходили легенды.

Однажды ему удалось убедить трех первокурсников, что при диспансеризации необходимо сдавать не только анализ мочи, но и анализ спермы, причем не в лабораторию приносить баночки, а отдавать непосредственно в руки врачу-урологу, шестидесятилетней старой деве.

Через два дня на столе перед урологом стояли три баночки из-под майонеза, на каждой аккуратно наклеена бумажка с фамилией и именем.

– Что это? – спросила пожилая строгая дама, разглядывая на свет содержимое одной из баночек, но тут же догадалась и после длинной мучительной паузы задала следующий вопрос:

– Каким способом вы это получили?

Трое первокурсников густо покраснели, долго молчали, наконец один, худенький очкарик из Тулы, ответил еле слышно:

– Подростковым, товарищ доктор.

Чем старше становился Юраш, чем выше поднимался по служебной лестнице, тем тоньше и разнообразней становились его «practical jokes». Умение убедить кого угодно в чем угодно, завоевать полное доверие, рассмешить до слез весьма помогало полковнику ФСБ Юрию Николаевичу Лазареву в его деликатной работе.

Два полковника сели на лавочку перед пляжем.

– Как Лиза? Как Арсений? – спросил Лазарев.

– Спасибо, нормально. А твои?

При внешнем образе дамского угодника и гуляки-бабника Юраш оставался верным, любящим мужем и нежным отцом. У него было трое детей – девочка и два мальчика.

– Наталья девятый класс закончила, Антон – прапорщик уже, а Андрюха перешел на четвертый курс и жениться собирается. Ох, Глебушка, надает мне господин генерал по шее за это наше тайное свидание, – сообщил он, не меняя интонации, будто продолжал рассказывать о своих семейных делах.

– Зачем Головню взяли? Я шел за ним тихонько, без шума, а вы угробили, – тихо спросил Константинов.

– Да кто ж его гробил? Кто ж знал, что у него сложное эндокринное заболевание? Криз случился на нервной почве, откачали, а ночью – вторая волна пошла. Он и помер.

– Что же это за болезнь такая? Просвети меня по старой дружбе.

– Да черт его знает, что-то со щитовидной железой связано. Ты можешь зайти в областное управление, там вся медицинская документация, результаты вскрытия.

– Вскрытие, конечно, полностью подтвердило, что умереть Головне никто не помог.

– Глебушка, да ты что? Мы ж его охраняли, как зеницу ока, лелеяли и берегли! Ты уж совсем о нас стал плохо думать.