Бич - Александр Джафарович Чернов

висевшая над черным входом в «Аладдин». Во дворе было пустынно, из кафе доносились звуки музыки, пел мужской хриплый голос. Жорик подошел к водопроводному крану, набрал в горсть воды, затем приблизился к двери и плеснул ее на лампочку. Чпок — раздался звук лопнувшего стекла, и двор погрузился в темноту. Жорик отошел в глубь двора и сел на скамейку, слившись с кустами вьющихся роз позади нее. С этого места ему была видна дверь и длинный, ярко освещенный коридор.

Ждал Привольнов более двух часов. Иной раз во двор на несколько минут выходили люди, по одному, по два, а то и компаниями, подышать свежим воздухом, покурить, но нужный Жорику человек не появлялся. И все же Привольнов дождался. Часов в двенадцать в коридоре показался Миша. Он зашел в туалет, затем вновь возник в коридоре и, заметив, что на улице не горит свет, вышел на крыльцо. Хозяйская жилка сработала. Бывший борец на сей раз был в цивильном, а не в спортивном костюме. Лейкопластыря на его мощной шее видно не было. Хозяин «Аладдина» задрал голову, чтобы посмотреть, что случилось с лампочкой, и тут его окликнул из темноты мужской голос:

— Миша!

— Да! — тотчас откликнулся хозяин заведения, продолжая пялиться в звездное небо. Разглядел пустой патрон и негромко выругался. — Какая сволочь лампочку выкрутила…

— Можно тебя на минуточку? — не унимался человек.

Вот пристал. Миша резко обернулся:

— Чего тебе?

— Подойди — узнаешь! — нахально заявил незнакомец. — Чего на расстоянии базарить.

У себя в заведении Миша был царь и бог. Он не привык, чтобы ему указывали.

— Сам иди! — буркнул он.

— Боишься, что ли? — насмешливо спросили из темноты.

Его, спортсмена, борца, чемпиона страны, какой-то хам заподозрил в трусости. Небывалая дерзость.

— Миша никогда и ничего не боялся! — с вызовом сказал хозяин «Аладдина». — Запомни это! — Он спрыгнул со ступеней и направился в глубь двора. У кустов вьющихся роз стоял человек. Миша уверенной походкой приблизился к нему и грубо спросил:

— Ты кто?

Высокий худой человек сложил на груди руки, встал в независимую позу.

— Я Привольнов Георгий, — ответил он дерзко. — Надеюсь, ты помнишь меня?

Хозяин «Аладдина» вгляделся в Жорика. Он узнал его.

— Ты?! — заорал он, мгновенно разъярившись. Даже в темноте было видно, как на мощной шее его вздулись вены. — Ну ты даешь! Да я ж тебя! — И хозяин «Аладдина», растопырив пятерню, попытался наложить ее на физиономию Привольнова.

Жорик был готов к агрессивным действиям со стороны борца. Он быстро отклонился, сделал шаг влево и отбил руку нападавшего. Не встретив преграды, пальцы Миши царапнули воздух, сам он, потеряв равновесие, шагнул вперед, наткнулся на выставленную ногу Жорика и тут же получил толчок в спину. Перелетев через ногу Привольнова, упал на руку, однако ловко кувыркнулся через голову и снова оказался на ногах.

— Да ты, я вижу, парень не промах! — воскликнул хозяин «Аладдина», и в его голосе прозвучали уважительные нотки. Миша изготовился к борьбе, очевидно, решив взять реванш за свое падение. — Что ж, продолжим! Посмотрим, на что ты способен.

— Да погоди! — не приняв вызова, Жорик опустил руки. — Я пришел к тебе не за тем, чтобы драться. Я хочу знать, кто были те трое мужчин, которых расстреляли в твоем кафе.

Хозяин заведения неожиданно зло рассмеялся:

— А ты разве сам не знаешь?.. Думаешь, я поверю, что не ты перестрелял их?

— Да мне плевать, поверишь ты мне или нет, — устало заявил Жорик. — Я хочу знать фамилии, имена, места работы этих людей и ничего больше. Если хочешь, я тебе за информацию заплачу.

Миша ухмыльнулся:

— Денег не хватит, — он секунду раздумывал и неожиданно сказал: — Послушай, ты же грозился мне шею свернуть. Припоминаешь?

— Ну, было дело, — ничуть не тушуясь, признался Привольнов.

Тоном человека, поймавшего другого на слове, Миша изрек:

— Что ж, тебе представляется такой случай. В общем, я отвечу на твои вопросы, но при условии, если ты положишь меня на обе лопатки в честном бою. Идет?

Пришел черед задуматься Привольнову. Хотя раненое плечо его особо не беспокоило, к серьезному поединку он не был готов. Да и по-любому одержать верх в борьбе с профессионалом будет очень и очень сложно. Но трусом Жорик никогда не был. Вызов придется принять. Иного выхода нет.

— Что ж, давай попробуем, — немного бравируя, дабы не выказывать перед противником неуверенность в своих силах, заявил Привольнов.

Миша тут же снял с себя пиджак, бросил его на скамейку и стал засучивать рукава.

— С правилами борьбы знаком? — поинтересовался он оживленно, очевидно, рассчитывая немного позабавиться с нахальным типом, посмевшим бросить ему вызов.

— Знаком, — выставив подбородок, заявил Жорик.

— Вот и хорошо. Боремся по правилам. Побеждает тот, кто первым удачно проведет бросок либо, применив болевой прием, заставит соперника сдаться. — Хозяин «Аладдина» пригнулся, расставил руки и отступил на несколько шагов с таким видом, будто хотел раздвинуть обступившую их невидимую толпу зрителей.

Жорик встал в стойку и начал приближаться. Миша попытался ухватить Привольнова за воротник, тот отбил руку, но противник тут же ухватился за отвороты его рубашки. Послышался треск, и несколько пуговиц с новой рубашки Жорика отлетели. Хозяин кафе резко дернул Привольнова на себя и в сторону и стопой попытался подбить Жорика в нижнюю часть голени, однако тому удалось переступить через ногу нападавшего, и он сам стал проводить прием. Удерживая противника за рубашку, он крутанулся на одной ноге, завел руку противника к себе под мышку и, превозмогая боль в плече, резко за нее дернул. Однако мастерства Жорику не хватило. Да и технику проведения приемов подзабыл за пьянками-то. Положение у него было неустойчивым, чем и воспользовался Миша. Он отклонился назад и бросил Жорика через грудь. Бросок четким не вышел. Привольнов неуклюже перевернулся, упал на руки и тут же вскочил. Противники вновь схватились за рубашки. Жорик стал дергать хозяина кафе в разные стороны, однако вывести его из равновесия не удавалось. Крепкий, мускулистый борец твердо стоял на ногах, и заставить его поколебаться все равно что заставить поколебаться скалу. Неожиданно Миша сам стал ходить вокруг Привольнова, дергая его в