Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 встречу через полтора часа на площади святого Лаврентия и мы разошлись.

 Я хотел было остаться в кафе, чтобы поговорить с Ириной и разузнать,

 что значила фраза Айвена о том, что Ирина станет хозяйкой кафе, но потом

 решил сначала прогуляться по набережной. Погода сопутствовала прогулке -

 было не так жарко, и небо, украшенное полупрозрачными облаками, смягчало

 солнечный свет.

 Проходя мимо чугунного литого столба, я заметил приклеенную к нему

 бумажку и из любопытства остановился, чтобы ее прочитать.

 "ПРОПАЛА МАЛЕНЬКАЯ РЫЖЕНЬКАЯ СОБАЧКА. ОТКЛИКАЕТСЯ НА КЛИЧКУ

 ЭСМЕРАЛЬДА. НАШЕДШЕГО ПРОСИМ ПРИНЕСТИ ЕЕ ПО АДРЕСУ: "Авеню Цесаря 45,

 вилла "КСЕНИЯ"

 Прочитав, я вспомнил и даму с собачкой, и собачку отдельно,

 заглядывавшую в кафе и искавшую кого-то на улице. Все меньше и меньше

 оставалось у меня сомнений, что это именно та собачка, о которой шла речь

 в объявлении. И если это было действительно так, то на авеню Цесаря под

 сорок пятым номером располагался красивый особняк с широкой террасой, по

 краям которой росли пальмы, а в центре ее, контрастируя по цвету с

 пальмами, стоял красный пластмассовый столик с такими же дачными стульями.

 Первой мыслью после прочтения этого объявления было пойти и разыскать

 заблудившуюся собаку, чтобы вручить ее черноволосой хозяйке и таким

 образом услышать ее голос, посмотреть ей в глаза вблизи и, может быть,

 даже узнать: кто она, эта таинственная, по-восточному красивая девушка. Но

 довольно быстро я понял, что одно дело - искать в этом городке танк или

 большой грузовик, и совсем другое дело - маленькую собачонку, которая

 могла спрятаться в любой подворотне, а то и вообще сбежать в холмистые и

 лесистые окрестности. Но пойти на эту авеню так хотелось, и я подумал,

 что, возможно, хозяйке будет интересно узнать о том, где я видел ее

 собачонку?! Так я и решил сделать и уже знакомой дорогой направился в

 верхнюю часть города. Интуиция меня не подвела и как только я ступил на

 авеню Цесаря, я увидел впереди выглядывающий из-за поднимающихся в гору

 крыш других домов краешек знакомой террасы. Сам удивляясь той легкости, с

 какой я решился на этот визит, я тем не менее не шел, а почти бежал вверх

 по улице, и когда остановился перед деревянными массивными воротами,

 пришлось потратить несколько минут, чтобы отдышаться. Уже придя в себя, я

 дернул за бронзовую цепочку, свисавшую из дырочки в воротах, и тут же

 услышал мелодичный звон колокольчика. В особняке хлопнула дверь и за

 воротами прозвучали шаги. Заскрипел плохо смазанный дверной засов - я весь

 напрягся, ожидая увидеть перед собой, впервые так близко, ту таинственную

 незнакомку, о которой так часто думал и мечтал - но врезанная в ворота

 калитка отворилась и я уперся взглядом в пожилую женщину, одетую в

 темно-синее легкое платье, очень напоминавшее покроем наряд монахини

 католического монастыря.

 - Я по объявлению... - только и смог промямлить я, так быстро и резко

 сброшенный на землю с высоты своего воображения.

 - Господи! - радостно воскликнула женщина, сложив ладони в

 молитвенном жесте. - Вы нашли ее!

 - Нет... - поспешил разуверить ее я. - Но я видел собачку буквально

 вчера... Может, хозяйке будет интересно узнать, где я ее видел?!

 Лицо пожилой женщины приняло смиренное выражение и голосом

 великомученицы она произнесла:

 - Оставьте свой адрес, когда Адель вернется, я скажу ей... Боже, она

 так измучилась! С утра до ночи ищет Эсмеральду, а потом всю ночь плачет!

 Эта женщина с таким истинным состраданием проговорила все это, что я

 сам чуть не выдавил из себя слезы. Я всегда был немножко сентиментальным и

 достаточно мне было только услышать, что кому-то плохо, как я уже вовсю

 переживал за этого человека.

 Благо нашел я в своих карманах и ручку, и кусок бумаги, на котором

 нацарапал свой гостиничный адрес, понимая, что полетит этот клочок бумаги

 скорее всего в корзину для мусора, потому что не пойдет нормальный человек

 просто так послушать рассказ другого человека, последним видевшего

 пропавшую, пусть даже горячо любимую, собаку.

 Вниз по авеню Цесаря я шел очень медленно. На душе было немножко

 противно. Именно противно, а не грустно, но я никак не мог понять, откуда

 во мне возникло такое ощущение. Я "перелистал" впечатления этого дня и

 нашел самое неприятное - это когда мне показалось, что после упоминания

 Айвеном о том, что моя "балерина" станет хозяйкой кафе, у нее вдруг стали