Александр Каневский - Кровавая Мэри

Ознакомительный фрагмент

Когда он заскочил к маме, чтобы, как всегда, оставить какие-то продукты, купленные в магазине, в комнате был дикий беспорядок: скатанный ковёр, сдвинутые стулья, тарелки на столе, подушки, упавшие с дивана… Людмила Михайловна, закутавшись в оренбургский платок, сидела в кресле и читала журнал. Увидев сына, счастливо улыбнулась, отбросила чтиво и поднялась ему навстречу.

— Сиди, сиди! — он вернул её в кресло, обнял, поцеловал, затем удивлённо спросил. — Что у тебя творится? К тебе нагрянул ОМОН?

— Вчера я пригласила гостей: отмечала свой день рождения…

— Ой, какая же я сволочь — ведь вчера было 19 июля!.. Я забыл!.. Прости, мама, прости…

— Не рви на себе волосы: я тебе давно всё простила, авансом… Просто была полукруглая дата — шестьдесят пять. Пришли даже мои сослуживицы из театра, и с плохо скрываемым удивлением, что я ещё жива, поздравили меня с днём рождения… Я бы не отмечала. но вчера был ещё один мой праздник, причём, самый любимый: день развода с твоим отцом.

— А чего посуда не вымыта?

— Утром дали горячую воду, но забыли её нагреть.

— Что-нибудь вкусненькое осталось?

— Только яичный ликёр — можем поджарить из него яичницу…

— Я тут тебе кое-что принёс. — Вынимает из сумки сыр, масло, колбасу, яблоки. — Это будет закуска. А выпивка всегда при мне. — Ставит на стол свою флягу — Мы сейчас вдвоём отпразднуем.

Людмила Михайловна кивнула в сторону фляги.

— Ты всё ещё таскаешь её с собой?

— Однажды, по твоему настоянию, я перестал выпивать. Появилось много свободного времени, подсчитал, сколько за все годы пития я потратил на выпивку — оказалась такая страшная сумма, что от ужаса мне пришлось снова выпить!.

— Сыночка, но ведь из-за этого пристрастия тебя не повышают в звании.

— И прекрасно! Дадут подполковника — засяду в кабинете среди бумаг, и уже не смогу любимым делом заниматься: преступничков ловить!.. Не волнуйся, мама: я не алкаш, я выпивоха, — это разные понятия! — Достаёт из серванта две рюмки, наполняет их. — Давай выпьем за моего самого красивого, самого умного, самого понимающего меня друга — за тебя, мама!

Выпивает, целует её.

— А я выпью за самого несерьёзного и самого дорогого мне мальчика, за тебя, малыш!

— Хорош малыш — в ноябре уже сорок!.. Когда об этом подумаю, становится так грустно!

— Перестань печалиться, послушай старую опытную маму: отпразднуешь день рождения, потом придешь к своей самой привлекательной любовнице, переспишь с ней ночь и поймёшь, что ничего не изменилось!..

— Не шути, не в этом дело!.. Уже сорок — а жизнь пробежала мимо. Я не посадил сад. не написал книгу и не вырастил сына…

— Мой маленький мальчик взрослеет!

— … В сорок мужчины уже стреляются… — продолжал он.

— или женятся, — вставила она.

— А что раньше: стреляются или женятся?… Я думаю, сначала женятся, тогда легче застрелиться…

— Перестань кокетничать! Ты так много сделал за свою жизнь: ловил грабителей, убийц, фальшивомонетчиков, педофилов… Ты очищал страну — это дорогого стоит!..

— Судя по тому, сколько ещё в стране дерьма, я не очень её очистил… Вот. знаешь, мама, если бы поймать Осаму бин Ладена или кого-то вроде него, тогда…

— Слушай, а почему ты мне никогда «мамочка» не сказал? За всю жизнь — ни разу!.. Всё «мама», «мама»…

— Не получается. Несколько раз пытался, но язык не поворачивался, не умеет сюсюкать. Я за тебя жизнь отдам, с радостью, не раздумывая, но без красивых слов — зачем они тебе? Ты ведь сама прекрасно знаешь, что они сейчас обесценены!

— Знаю. Давно знаю. И всё равно хочу! Всегда хотела слышать их, от мужа, от поклонников и особенно от любимого сына… И я надеюсь, что когда-нибудь ты меня назовёшь «мамочкой»…

— Обязательно: ещё немного подрасту, состарюсь, впаду в детство и назову.

— А знаешь, почему так?.. Я ведь бабушку тоже никогда мамочкой не называла: мама, мать, мамка, матушка… — вздохнула, указала пальцем в потолок. — Там всё видят и возвращают нам, как бумеранг… — Снова вздохнула. — И ещё меня мучает: уже год не была на её могиле… А на той неделе получила письмо из Владимира: её памятник потрескался, покосился — надо привести в порядок.

— Мам, обещаю: в первый же свободный день заеду за тобой и рванём во Владимир. — Увидев на подоконнике четырёх одинаковых плюшевых зайцев в целлофановых пакетах, удивился. — Что это за близнецы?

— Подарки моих бывших поклонников — они ещё помнят, что я любила игрушки.

— Но почему одинаковые подарки?

— Одинаковые вкусы — поэтому они все и выбирали меня… — Вдруг закрыла лицо руками и сама себя прервала. — Ой!.. Не могу!..

— Что с тобой, мама? — испуганно спросил Борис.

— Выколи мне глаза! Немедленно!

— Чего это вдруг?

Она патетически произнесла:

— Чтоб я больше никогда не видела на тебе таких нечищеных туфель!.. — Потом резко сменив тон, назидательно завершила. — А вот если б ты был женат, тебя бы не выпустили из дому в таком виде!

Борис с облегчением вздохнул.

— Фу-у!.. С тобой не соскучишься!.. Кстати, а чего это вдруг ты заговорила о моей женитьбе? Ты ведь меня раньше никогда к ней не подталкивала.

— Потому что раньше у тебя не было прав на вождение семьи.

— Чего, чего?..

— Когда мужчина садится за руль, он должен иметь права на вождение машины. Когда мужчина женится, он должен иметь права на вождение семьи.

Борис рассмеялся.

— Ну, ты придумаешь!.. А что должно быть записано в этих правах?

— «Не превышай скорость, не врезайся в чужой ряд, не обгоняй женщин-водителей, не доводи до крушения»… Раньше ты не имел этих прав, поэтому я не настаивала, а теперь… Ты созрел для ответственности за женщину, за детей… Не верь бабам, которые всюду провозглашают свою независимость от мужчин. Я тоже принадлежала к этой гнусной категории женщин, которые яростно добиваются полной эмансипации…. Какая же я была дура! Господи! Когда нас снова закрепостят!.. Налей мне ещё чуть-чуть и давай выпьем за это…

— Нет. Я хочу выпить за твоё здоровье.

— Пить за моё здоровье — это всё равно, что пить за мир во всём мире… Кстати, любимый тост твоего отца.

— Ты всегда уклонялась от ответа — ответь сейчас: как ты решилась уйти от него?.. Актриса райцентровского театра, с микроскопической зарплатой, с маленьким ребёнком?… Бросить обеспеченную жизнь и переехать в чужой, огромный город Москву — это же страшно!

— Страшнее было оставаться: жизнь с ним напоминала сплошное партсобрание… В нём всё меньше и меньше оставалось человеческого — он превратился в партийного зомби: с подчинёнными разговаривал сплошными лозунгами, дома — давал указания и принимал постановления. Даже в постели, занимаясь сексом, он как-будто выносил мне выговор с занесением в личное тело…

Из маминого дневника:

«… Жил только по директивам партии.

Когда ввели сухой закон, и поступила директива бороться с пьянством, он запретил в ресторанах подавать даже пиво. Лишь на поминки разрешалось шампанское, поэтому в ресторанах свадьбы оформляли как похороны, невеста, на всякий случай, приходила в белых тапочках, а гости, на всякий случай, вместо букетов, приносили венки…

Когда случайно в наш городок забрела первая иностранная делегация — он сделал из этого глобальный праздник: все предприятия прекратили работу, все сотрудники вышли на демонстрацию. Перед этим, в областном центре раздобыл красную материю. Её нарезали на флаги и транспаранты, написали на них белой масляной краской утверждённые обкомом лозунги: «Миру мир!» и «Хинди-Руси бхай-бхай!». Всё это прикрепили к палкам, и, в ожидании гостей, вынесли на улицу. Когда появилась делегация, специально назначенные заводилы, организовали крики радости и восторга, и все стали размахивать лозунгами и знамёнами, чем очень напугали иностранцев.

Когда делегация уехала, осталась гора уже никому ненужных флагов и транспарантов, и он разрешил раздать их народу. При вечном дефиците всего, красный материал был дорогим подарком — люди сшили себе нарядные одежды. Правда, белую масляную краску отстирать не удалось, поэтому на мужских рубаках остались надписи «Миру мир!», а на женских юбках — «Бхай-бхай!», что делало их ещё более нарядными…»

— … У него даже фамилия была — Правдкж! — продолжила Людмила Михайловна. — Ну, скажи, можно жить с человеком, у которого такая верноподданническая фамилия?!.. Конечно, когда развелась. я сразу вернула и себе и тебе мою девичью…

— Но он хоть алименты присылал?

— Я отказалась, чтобы он на тебя не претендовал… Да он тобой и не интересовался, до самой смерти… Партия заменяла ему и меня. и тебя… Ладно, хватит о нём. А теперь ты ответь, только честно: тебе никогда, ни разу, не захотелось иметь ребёнка?..