Михаил Март - Спиной к стене

– Это ваши домыслы или есть факты? – спросил Громов.

– Идея принадлежит Илье Алексеевичу, я тоже ее не сразу принял. Но вот что мне удалось установить. Девятое сентября – первый налет. Удачный и без крови. Унесли девятьсот сорок две тысячи евро. Десятого сентября на станции Сосенки банда Косого попадает в ловушку, и все восемнадцать человек превращаются в трупы. Диагноз стандартный: конкуренты сражались за сферы влияния. Следов не нашли. Пять машин были расстреляны из пулеметов с трех сторон. Выжить при таком свинцовом граде никому не удалось. Конкуренты в них стреляли или кто-то другой, мы не знаем. Но у конкурентов находятся другие враги. Их перебили через месяц, четырнадцатого октября, а тринадцатого был совершен второй налет на инкассаторов. И так до сегодняшнего дня.

– Идея мне понятна, – согласился Громов. – Главное, что вы, господа менты, не суете свой нос в бандитские разборки. За полгода четыре банды уничтожены без вреда для здоровья мирных граждан и государства. А на деле оказывается, что каждая потасовка стоит почти миллион евро.

– Деньги не государственные, они принадлежат частным банкам и к тому же застрахованы. Опять же в частных страховых компаниях.

– Еще бы! Стоит у государства украсть копейку, из вас душу вытрясут. А тут разгуливаете по парку, заложив руки за спину, рассуждаете и философствуете. За пропажу государственных денег видел бы я вас сейчас загнанными, с высунутыми языками.

Мякишев взглянул на Вербицкого, он не привык к такому тону. Вербицкий тихо сказал:

– Не бери в голову, Сережа.

– Но как ни крути, вы правы! – продолжил Громов. – Налеты отличаются один от другого. Они меняют детали, чтобы заморочить нам голову. Налетчики смеются над сыскарями. Похоже, они вышли из-под контроля хозяина. Двоим удалось уйти. Покушение на жизнь майора Гордеева могли устроить только они. Рисковали своей шкурой вторично, значит, один из убитых был им чем-то дорог. Так мстят за брата.

Вербицкий продолжил:

– Одного из убитых налетчиков звали Федором Кочергиным. У него два брата. Никита отбывает десятилетний срок в зоне. Тот еще фрукт. Леонид – бизнесмен. Женат, имеет детей. Он стыдится своих братьев и даже сменил фамилию. Папаша Кочергин в свое время тоже совершил немало дел. Что касается второго убитого налетчика, то он одинок, как бездомный шакал. Злобная тварь. Ни друзей, ни близких. За таких не мстят. Мы возвращаемся к твоему первому предположению. Убийство в больнице не месть, а акт устрашения. «Никакой пощады тем, кто стоит на нашем пути!» Они не станут уточнять, в того они попали или нет. Важна сама акция. Вот для чего нам нужна твоя статья и фотография в газете.

– Сделаю. И это сработает, если майор Гордеев появится на публике живым и здоровым в ближайшие дни: человек вернулся из вашей мифической командировки и понятия не имеет, что здесь произошло.

– Гордеев – мужик сильный, – сказал Мякишев. – Выкарабкается. Но на ближайшие дни я бы не рассчитывал.

– Значит, нам понадобится его двойник. Нужен снимок, на котором я беру интервью у Гордеева. Вот, мол, браток, извини, объявили тебя героем вместо постового милиционера. Поспешность горе-репортеров, безответственность.

– Идея не лишена смысла, – согласился Вербицкий, и Громов, пробормотав: «Надо это дело обмозговать» – пошел прочь, что-то насвистывая.

– Никогда не понимал репортеров, – сказал ему вслед Мякишев.

– Этот хамоватый тип лично раскрыл десяток преступлений, когда прокуратура безрезультатно билась о глухую стену.

– Вот уж не подумал бы. Меня удивила ваша откровенность с ним.

Вербицкий засмеялся.

– Это один из талантов Громова – выкачивать нужную ему информацию. Маленькая поправка, Сережа: я молчал, говорил только ты.

Мякишев снял шапку и почесал затылок.

– Да-с!

– Ладно. Ты мне что-то хотел сказать, но нам все время мешали. Что-то важное?

– Очень. В хранилище только три человека знают о поступлении денег в конкретный день. Информацию они получают за банкиров. Причем знают сумму каждой доставки.

– Ты был в хранилище? – насторожился Вербицкий.

– Был, хотя его сотрудники и не входят в число подозреваемых в причастности к ограблению. Им не известно, какая бригада, на какой машине, в какое время и каким маршрутом повезет деньги. Те трое, что знают сумму и день доставки, – управляющий хранилищем Скороспелов Эраст Петрович, главный бухгалтер Сумской Андрей Григорьевич и Руденко Виталий Семенович – начальник отдела индивидуальных сейфов спецхранилища. Все люди с безукоризненным прошлым, отличными характеристиками и многолетним опытом в банковской сфере.

– Но они тебе по каким-то причинам не нравятся.

– Нравиться или нет может женщина, Илья Алексеич. Они опытные финансисты. Старше нас и умнее. В своей сфере, разумеется. А мы занимаемся их делом.

– Но своими методами. Не тяни кота за хвост.

– Вчерашнее ограбление вывело нас на следы, которые в остальных случаях были скрыты: деньги уносили всегда. Вчера майор Гордеев помешал этому. Я заглянул в подшивки старых газет. После каждого налета печаталась сумма украденого. С каких небес ее брали?

– Небеса тут ни при чем, Сережа. Деньги уносили, а папки с накладными грабителям не нужны, документы оставались в машине. В них все указано. Сумма, валюта, фамилии ответственного кассира и прочее. Что дальше?

– Там так же указано количество инкассаторских сумок и их номера. Сумки, понятное дело, запломбированы, инкассатор рубля из нее не украдет. Все совпадает. И вчера все совпало. Шесть сумок, все шесть мы нашли. Вот только сумма не совпадает. Деньги пересчитывали трижды. Не хватает двухсот тысяч ровно. Чуть меньше третьей части от суммы, указанной в накладных.

Вербицкий закурил и сел на заснеженную скамейку.

– Управляющий, главбух или начальник хранилища. Кто-то из трех или все трое вместе.

– Вы правильно меня поняли, Илья Алексеевич.

– Деньги в банках застрахованы, банкир свое вернет. А в этой афере отложит пару сотен тысяч в карман и выпишет накладную на нужную ему сумму. За мзду он за сутки докладывает святой троице из хранилища все детали перевозки. Банде дается время на подготовку. Вот почему ей с такой легкостью удавалось потрошить инкассаторов. Налетчики с самого начала были приговорены, их уничтожали. Банкир получал свою долю, а страховая компания ему компенсировала потери. Троица из хранилища либо кто-то один из них пускали деньги в оборот. Кому, как не им, отмывать грязные деньги. Мы тем временем ищем несуществующую супербанду, терроризирующую банковский бизнес. Гоняемся за миражом, а наши жалобщики пинают нас ногами, доказывая полную несостоятельность правоохранительных органов.

– Нам нужен капкан, Илья Алексеич. Согласен на браконьерские методы. С хищниками такого уровня чистыми руками не справиться.

– Есть одна мыслишка.

– Дать маршруту доехать до конца и накрыть их с недостачей?

– Пострадает банкир, а нам нужен получатель, главный механик хитроумной игры. Будем копать глубже.

Ради трех-четырех снимков в один из корпусов больницы привезли декорации, воспроизводящие уголок центрального парка города. На пол постелили целлофан грязного цвета и залили его водой – получилось вроде как лужи на асфальте. Осталось поставить скамеечку, присыпанную стружкой пенопласта, изображающего снег.

Тяжелее всего было бедолаге Гордееву. Майора одели и усадили на скамейку. Громов наблюдал за приготовлениями и поражался воле человека, перенесшего тяжелую операцию. Осветители установили свет, операторы приготовились к съемке. Олег Громов подсел к Гордееву:

– Привет, Антон. Извини, но, сам понимаешь, я тут ни при чем.

– Не бери в голову, Олег. Надо улыбаться, значит, будем веселиться. Расскажи мне пару свежих анекдотов, и я буду готов хоть Берлин брать по второму разу.

Интервью с «вернувшимся из командировки» живым и здоровым майором прошло блестяще. Недовольным остался только звукооператор – звук получился студийный, а не уличный, придется накладывать шумы и приглушать голоса.

– Ты отлично прошел испытание, Антон, – сказал Олег, когда съемка закончилась.

– Мне бы лечь. Не ровен час, сковырнусь с этой лавки.

Подошли врач, медсестры положили Гордеева на носилки и сделали обезболивающий укол. В палате тут же подсоединили капельницу.

Громов не отходил от раненого, несмотря на возражение врачей. От таких типов не просто избавиться, в конце концов на него махнули рукой.

– Что я хочу тебе сказать, Антоша…

– Лучше бы еще пару анекдотов. Не очень смешных. Когда гогочешь, живот трясется и больно до слез, – признался Гордеев.

– Тогда поговорим о грустном. Есть тихий мирный обыватель. Он поверит лабуде, только что отснятой. В принципе, мы этого и добивались. Бандюки, пришедшие добивать тебя в больнице, тоже могут поверить в нашу сказку, но есть люди, которых на мякине не проведешь. О том, что происходит на самом деле, знают Вербицкий и Мякишев. Фээсбэшники не в курсе, в управлении тоже. История заключается в следующем. Всех налетчиков после завершения дела убирали, свидетели никому не нужны. Покойники требований не выдвигают, им не надо выплачивать их долю. Есть босс, некто главный, он заправляет всем процессом. Пока я не вижу возможности выйти на него, но все стрелки указывают на Центральное хранилище банковских ресурсов. В определенных кругах полагают, что ты работаешь на босса, вычищаешь мусор. Ликвидатор или чистильщик, как ни назови, суть та же.