Тень от козырного туза - Марина Владимировна Болдова

этажерке – кружевная салфетка, свисающая из-под стопки книг, на кресле – плюшевая накидка с бахромой, цветастое блюдце под глиняным горшком с геранью. Очень похоже на спальню маминой мамы, такую, какая осталась в детских воспоминаниях.

Рита потянулась к подносу – рядом с чашкой лежала записка: «Был рано утром, ты крепко спала, не хотел будить. Завтрак в холодильнике. Жду в конторе в десять. Денис. P.S. Дверь просто захлопни».

«Сухо и по делу. Ничего личного, так сказать. Поспали, можно и поесть. Поели, можно и поработать», – вдруг обиделась Рита, в душе понимая, что рассчитывать на какие-то особенные чувства со стороны Арбатова было бы глупо. «Вчера он проявил слабость – просто пожалел бедняжку. Сегодня опомнился», – решила она.

Взгляд ее упал на сиденье кресла: там, аккуратно сложенная, лежала какая-то цветастая тряпка. Рита потянула ткань на себя – это был халат. Старушечий фланелевый халатик с пуговками и отложным воротничком. Мягкий, чистый, пахнущий чем-то сладковатым. «Какая забота, капитан! Кофе, халатик… Что следующее? Новая зубная щетка в ванной комнате?» – подумала Рита. Нелепость ситуации вызвала у нее нервный смешок.

Она закуталась в халат, уселась на диване, поджав под себя ноги, и сделала глоток остывшего кофе. «Как ты, Маргарита, дошла до жизни такой?» – задала она вопрос сама себе вслух с дедовыми интонациями в голосе. И покачала головой: «Не понимаю…»

К Арбатову в следственное управление идти не хотелось: она боялась встречи с ним. Рита пыталась придумать причину, чтобы ограничиться звонком. К тому же, Стрельцов ясно дал понять, чтобы утром ее в доме не было. «Сказал же – с вещами на выход. В хоромы к бабушке. Ладно. Но что я скажу ей? Черт, а что с лицом?» – всполошилась Рита, вспомнив, что вчера, когда умывалась на ночь, ей показалось, что под глазом расплывается синяк.

«Нужно было у Дениса мазь какую-нибудь поискать. Теперь наверняка фингал красуется. А у меня с собой даже тоналки нет, чтобы замазать!» – Рита вскочила с дивана и побежала в ванную комнату.

Да, действительность оказалась неприглядной. Из зеркала на нее испуганно смотрела растрепанная тетка с заметной синевой на скуле под левым глазом. Рита тут же вспомнила, что последний удар, после которого она упала, Стрельцов нанес кулаком.

* * *

Арбатов вернулся в кабинет с короткого совещания у начальства – Жиров рано утром сбежал из больницы. «Светка и дома может меня пилюлями пичкать, зачем койку в стационаре занимать? Обещал, что есть буду только то, что приготовит. Все, давай к делу», – отчитался он за свой побег. Денис доложил о том, что узнал, оперативники – о ночном наблюдении. Никто ни в квартиру Тобеевой-Скрипак, ни к Жировым проникнуть не пытался. Единственного постороннего парня, вошедшего в половине двенадцатого в подъезд, опознали жильцы: это оказался друг их дочери. Конечно, делать вывод, что преступник забрал из квартиры то, за чем приходил, было преждевременно. Поэтому наблюдение стоило продолжить.

Когда они с майором остались одни, Арбатов рассказал ему о Рите. Жиров отреагировал на удивление живо: а нет ли связи? Два преступления в один день, и оба трупа – довольно близкие Стрельцовой люди. «Оснований для объединения этих дел пока нет, Анатолий Юрьевич, но подумать стоит, – отметил Денис, кстати, вспомнив и о подозрениях Дюмина. – Только я ко всему присоединил бы еще одну персону – самого Стрельцова», – добавил он. «А что, вполне даже вариант, – согласился Жиров. – Говоришь, у него алиби на время убийства Дины. Проверяли?» – «Да, подтвердили секретарь и охранник. Но на время убийства Корсакова у него алиби нет. Из СИЗО его к тому времени отпустили. Я бы опросил на всякий. Мотив – ревность. Мог знать, что у Корсакова с его женой роман». – «Действуй», – согласился майор.

Стрельцова вчера так и не сказала, за что ее избил муж. Версия, которую озвучила, показалась капитану хлипкой: мол, взбесился, что приехал домой из СИЗО, а жена не встречает. Бред.

К этой женщине Арбатова тянуло. Даже не так: эта женщина не желала жить своей отдельной жизнью, вмешиваясь ментально в его мысли и работу. Он спал ночью у родителей, снилась она. Он отвечал на вопросы матери за завтраком, а потом вдруг ее назвал Ритой. Маму! Та сразу встрепенулась, оборвала свой рассказ (вспомнить бы, о чем шла речь!) и, схватив Дениса за руку, живо спросила, кто такая Рита. И он неожиданно для себя рассказал матери все. От первой встречи на лестничной площадке у квартиры Дины Тобеевой-Скрипак до вчерашнего вечера. До того момента, когда он, лелея свою обиду на Риту, плелся в соседний двор к родителям. А куда еще, если спать с ней в одной постели как… кто? Друг, брат? Да он бы не заснул! Арбатов хотел ее отчаянно, как ни одну и никогда. Пока ехали к нему, отвлекал себя расспросами о Динке и Стрельцове, не заботясь о том, приятен ли ей такой нахальный интерес. Оправдывался потом перед собой: мол, по делу нужно было, хотя нового-то ничего не узнал. Да и не ожидал услышать. Все там было ему понятно: треугольник классический, только он сам чуть не стал четвертым углом. Денис даже был благодарен Дине за честность на первом свидании. А то как бы смотрел сейчас в глаза Рите?!

После поцелуя в машине на стоянке у здания судмедэкспертизы он был уверен, что продолжение последует. Но, как только Рита перешагнула порог его квартиры, вдруг испугался: чутко уловил перемену в ее настроении, повеяло холодком, она вновь стала говорить ему «вы».

На что надеялся, когда небрежно кинул на диван еще одну подушку – ей? И пошутил про кинжал. Мол, могу положить между нами для надежности. Сделай Рита хотя бы один шаг в его сторону… Но нет, она пробормотала тихо: «Не сейчас», – и отвернулась.

Остаться в квартире не смог. «Не сейчас, не сейчас…» – повторял Арбатов, спускаясь по лестнице. Но почему?! Если ему, чтобы понять, что она – его женщина, было достаточно одного поцелуя. А ей – нет? Не поняла, недостаточно или он просто не нужен? Так, поцеловала на стрессе, за день две потери, муж избил, страшно… А тут он – защитник…

Денис тряхнул головой, пытаясь вернуться в действительность: он в своем кабинете в следственном управлении, у него нераскрытое убийство сотрудницы. «Нечего было рысью к Стрельцовой мчаться на труп любовника, и дальше ничего бы не было», – упрекнул он себя и чертыхнулся: на столе перед ним были разложены материалы по убийству Дины, а он никак не мог заставить себя вникнуть