Михаил Петров - Гончаров и похитители

- Полная чушь. Кто и когда вам это сказал?

- Хозяин стоянки Вадим Хачатурович Погосян, - открыв записную книжку, сказал Шагов. - А сообщил он нам об этом первого сентября.

- Он накручивает вам уши, - облегченно засмеялась Радченко. - Ленчик почти каждую ночь проводит со мной, а уж в ночь с тридцать первого августа на первое сентября, это я помню точно, он уехал от меня только под утро.

- А почему вам это так запомнилось?

- По качану, - дерзко ответила девица. - Потому что в ту ночь на нашей улице завалили двух мужиков.

- А кто завалил, ты, что ли? - Не удержавшись, Фокин игриво ущипнул ее за щечку. - Ух ты, какая девочка-вамп! Гроза мужиков и горе их жен. Ну-ка, сознавайся, Валюха, это ты мочканула тех мужичков?

- Ага, как будто бы других развлечений у меня нет! Слава богу, у нас с Ленчиком по ночам есть дела поважнее, - сексапильно и завлекающе рассмеялась разбитная девица. - У моего пацана энергии на двоих хватит. Вам и вдвоем его не догнать.

- А может, попробуем? - тоскливо спросил Фокин.

- Нечего пробовать, с вами и так все ясно, канайте, дедушки, к своим бабушкам.

- Старый конь борозды не испортит, - вдумчиво предположил Фокин.

- Но и глубоко не пашет. С вами все ясно, идите отсюда, старые перезвоны.

- Что из этого следует? - садясь за руль, спросил Фокин.

- То, что мы с вами старые перезвоны, - рассмеялся Шагов.

- Я про другое, - поморщился начальник. - Из этого следует, что Граф говорил нам правду, а значит, к убийству Васьки и Николая он действительно не причастен. Резюме?

- Надо рыть дальше.

- Вот и рой, у тебя это хорошо получается.

- Владимир Васильевич, а не проехать ли нам заодно и на улицу Кондратия Булавина к Дине Давлятовой? Это недалеко. Что-то она меня беспокоит.

- Хорошая мысль, - разворачивая машину, согласился Фокин. - И главное, своевременная. Может быть, труп того чижика до сих пор купается в холодной ванне.

* * *

Трупа в квартире Давлятовой не было, как не было и самой Давлятовой. Дверь им открыла седенькая, подслеповатая старушка в массивных плюсовых очках. Через их лупы ее глаза казались огромными, да и сама она здорово смахивала на взъерошенную старую сову. Назвалась она Брюхановой.

- А в чем дело, молодые люди? - прошамкала она, с интересом наблюдая, как два породистых мужика обнюхивают ванну. - У меня ничего не течет.

- Пора бы уж, бабуля, - хамовато заржал Фокин. - Двадцать первый век на носу, а ты, наверное, еще в девятнадцатом родилась.

- Господа, вы ведете себя не лучшим образом, - поджала она губы. Соизвольте немедленно извиниться. Между прочим, я родилась в тысяча девятьсот пятнадцатом году, и мне только недавно исполнилось восемьдесят пять лет. Зовут меня Анастасия Александровна, и я не люблю, когда меня называют бабулей, бабусей или бабушкой. Да и внуков у меня нет, несмотря на то что есть взрослая дочь.

- Ух ты! - восхищенно присвистнул Фокин. - Из вас еще отличная невеста получится!

- Да, я недавно познакомилась с приличным человеком, но о свадьбе не может быть и речи. Меньше года назад он похоронил свою жену, и с его стороны было бы по меньшей мере бестактно делать мне предложение.

- Ради бога, извините нас, уважаемая Анастасия Александровна, виновато поклонился Шагов, принимая на себя хамство начальника.

- Вы молоды, и я вас извиняю, но позвольте поинтересоваться, с какой целью вы нюхаете мою ванну? Я приехала только вчера и ванной еще не пользовалась.

- Это хорошо, Анастасия Александровна, - поднимаясь с колен, одобрительно потер руки подполковник. - И я прошу вас не пользоваться ею вплоть до прихода наших криминалистов. Я пошлю их к вам сразу же, как вернусь на службу.

- Хорошо, но все же какова цель вашего визита?

- Знаете, Анастасия Александровна, есть известная поговорка, которая не раз себя оправдала: чем меньше знаешь, тем дольше живешь.

- Нет, молодой человек, позвольте с вами не согласиться. Мы существа мыслящие, а значит, нам дано от Бога всю жизнь до чего-то допытываться и что-то узнавать.

- Возможно, но сейчас мы эту тему опустим, а поговорим о вашей квартирантке Дине Давлятовой.

- А что о ней говорить? Плохо воспитанная девушка дурного поведения. Я очень жалею, что пустила ее на квартиру. Пройдите, пожалуйста, на балкон и посмотрите - там лежит сломанный стул, который я покупала в Ленинграде еще до войны. Это был прекрасный, крепкий стул, и мне его очень жаль. Сломала его Дина или ее многочисленные поклонники, которые, по словам соседей, менялись у нее чуть ли не каждый день. Вы не поверите, но она мне за нанесенный ущерб даже не заплатила, как не заплатила и за целый месяц проживания в моей квартире. Это просто ужасно, что за молодежь нынче пошла, - семеня вслед за сыщиками, убивалась бабулька.

- Да, со стулом она расправилась лихо, - многозначительно глядя на Шагова, оценил поломку стула Фокин. - Анастасия Александровна, мы вам сочувствуем, но хотелось бы по этому поводу задать вам несколько вопросов.

- Если они не будут носить провокационного характера, то я к вашим услугам.

- Отлично, госпожа Брюханова, - закрывая балконную дверь, улыбнулся Фокин, - дело тонкое, но я думаю, что за чашкой чая мы его разрешим.

- Если бы я могла предложить вам чай, то я бы давно это сделала, но у меня абсолютно ничего не осталось после нашествия этой орды. Вы мне не поверите, но даже куска хлеба в этом доме нет, а пенсию нам дают только десятого числа.

- А как же вы живете? - почесав переносицу, спросил Шагов.

- Как и все интеллигентные люди, - вполне серьезно ответила старуха. Варю кашу и ем хлеб, но Дина уничтожила все запасы круп. Бог ей судья, но нас воспитывали по-другому. Собственно говоря, мне грех жаловаться, у дочери, где я жила последние полгода, я ела все, что захочется. Она "перестроилась", но я этого не одобряю. Уж если в тебе течет дворянская кровь, то ты и должна оставаться дворянкой. Даже нищей, но дворянкой. Наверное, вы меня не поймете...

- Отчего же? - пытаясь прервать старухины рассуждения о чести и перевести разговор в нужное для него русло, спросил Фокин. - Мы вас очень даже понимаем.

- Нет, господа любезные, ничегошеньки вы не понимаете. Чтобы уяснить мою концепцию, нужно прожить долгую жизнь, повстречаться с отъявленными негодяями и добрыми гениями. Только после этого вы поймете, что к чему. Я знаю, что с нечистью вам приходится сталкиваться гораздо чаще, чем с порядочными людьми, но оглядитесь окрест себя, посмотрите, кто правит миром? Взяточники и хапуги. На Руси так испокон века было, но всякий царь, даже самый деспотичный - будь то Грозный, будь то Петр, - угнетая чернь, преумножал богатство отечества.

Нынче чернь, переродившаяся во владык, ради сиюминутной наживы уничтожает все и вся. Им глубоко безразлично, умен ты или нет, порядочен или подл, главное - есть у тебя деньги или их нет. Это аморально в принципе, а на практике и подавно. Страна, отданная на откуп жирующим, нечестным людям, уже не имеет права называться ни империей, ни даже страной. Я глубоко сомневаюсь, что нынешний президент сможет выправить некогда Великую Державу. Начиная от времен Петра нас уважали, а теперь сленговая Америка диктует нам свои условия! Стыдно, господа, не знаю, как вам, а мне стыдно.

- Уважаемая, вы бы прекратили свою агитацию, а то так и до неприятностей недалеко, - дурачась, грозно нахмурил брови Фокин. - И пойдете вы, Анастасия Александровна, этапом в столыпинских вагонах прямехонько к вечной мерзлоте.

- Меня этим стращать поздно, - разозлилась столбовая дворянка и стала как будто бы моложе и красивее. - Это я уже испытала. Мой отец, известный юрист, не выехал из страны, потому что любил Россию. Но страна, возглавляемая Сталиным, не любила его. В тридцать девятом его посадили как врага народа, а потом, через год, немного подумав, пришли и за мной. Подло пришли, господа комиссары, темнотой прикрываясь и возложенными на них обязанностями. А "чтобы делу дать законный вид и толк", с собою взяли понятых. Соседи у меня были, евреи. Многодетные, мы всегда им помогали. Они мне тоже помогли. Написали, что я чуть ли не проводила у нас конспиративные собрания заговорщиков.

- Очень интересно, но, может, хватит о старом, давайте лучше поговорим о вашей квартирантке, - робко попытался прервать поток ее речей Фокин.

- А что, страшно вам стало, товарищи милиционеры? Нет уж, извольте выслушать меня до конца, может быть, в старости вам это пригодится или просто осядет на душе, если, извините, она у вас есть. Сейчас часто пишут и говорят, что зубья сталинской машины перемололи всех подряд, говорят, но уже не понимают смысла сказанного. В сороковом за мной пришли. Их было четверо, а я одна. Сидела на этом самом еще не сломанном стуле и грудью кормила своего шестимесячного сына. Пришли подобные вам в окружении соседей и насильно оторвали моего ребенка от материнского соска. Что может быть страшнее? Когда меня тащили к машине, я думала, что сойду с ума. Не дай вам Бог испытать то, что пережила я.