Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

– В вашей, конечно. Если кто-нибудь из патрульных задержит нас за превышение скорости, вы всегда можете воззвать к гуманным чувствам коллеги...

Он рассмеялся, и мы направились к его «монте-карло». Автомобиль покатился прежде, чем я захлопнула дверцу.

– О'кей, мисс Ви. Я весь в ваших очаровательных руках. Показывайте дорогу.

Ехал он быстро, но осторожно; я немного расслабилась. По дороге представила Роулингсу мой обобщенный анализ той показухи, что культивировали в госпитале, а также поделилась соображениями по поводу смерти Малькольма.

С минуту он молчал, обдумывая, затем с энтузиазмом заявил:

– Да будет так. Прощаю вас. Если бы вы рассказали мне об этом во вторник, я бы подумал, что напускаете дыма, дабы завуалировать картину. Правда, я до конца ни в чем не убежден, но у этих парней в госпитале явно рыльце в пуху, и они мне весьма подозрительны. Кстати, кто-нибудь из ваших знакомых водит «пон-тиак-файэро»? Идет за нами хвостом с начала автострады...

Я ухитрилась обернуться.

– А-а, это Мюррей. Видимо, следил за нами и поехал следом. Не хочет прозевать кульминацию, смазать конец своей статьи.

Роулингс свернул на малую дорожку к дому Питера. Мы увидели его «максиму» и темно-серый «мерседес» последней модели... Мюррей затормозил, чудом не врезавшись в нашу машину.

– Послушайте, Варшавски, что это значит? – свирепо заорал он, с силой захлопнув дверцу. – Бросить меня как раз в ту минуту, когда разгорелся настоящий сыр-бор!

Я помотала головой. Попробуй объясни с ходу. Роулингс уже подходил к дверям дома.

– Поберегите свои эмоции, Райерсон, – сказал он. – Ваша душевная ранимость сейчас абсолютно ни к чему.

Нам навстречу выбежала Пеппи. Узнав меня, начала ластиться, прижимать морду к передним лапам... Ее невинная, чистая радость вызвала спазмы в горле. Я ее приласкала...

Мы попали в кухню – подлинное чудо электроники, где безукоризненная нержавеющая сталь отливала блеском под солнечными лучами, затем прошли в элегантную, со вкусом декорированную столовую, а из нее – в холл, примыкавший к кабинету Питера. Дверь была закрыта. Роулингс прижался к стене рядом с дверным проемом, я встала за ним. С силой распахнув дверь, детектив вбежал в кабинет. Держа револьвер наготове, я устремилась вслед. Натиск оказался таким гармоничным, словно мы репетировали его не один раз. Убедившись, что никто в нас не выстрелил, Мюррей последовал за нами.

Питер сидел за письменным столом, сжимая револьвер, точно такой же, как у меня. Алан Хамфрис расположился в кресле напротив. Дуло было направлено в сторону Алана, и при нашем появлении рука Бургойна с оружием не дрогнула. Лишь лицо было искажено, на нем неестественно резко выделялись глазные белки.

Наше неожиданное появление, казалось, нисколько не поколебало Питера: ни удивление, ни шок не были властны над ним.

– А, Вик, это ты.

– Да, Питер, это я. А это – детектив Роулингс из чикагского департамента полиции, Мюррей Райерсон из газеты «Геральд стар». Мы хотим поговорить с тобой о Малькольме Треджьере.

Он еле заметно улыбнулся.

– Действительно, хочешь? Очень мило. С удовольствием. Он был хорошим врачом. Из него получился бы такой же доктор, каким должен был стать я сам – первым учеником и преемником Лотти Хершель, исцелителем боли, защитником бедных и слабых.

– Заткнись, Питер, – резко прервал его Хамфрис. – Ты просто выжил из ума.

– Если так, то вовремя и в подходящем месте, Алан. Ты ведь знаешь, что деньги – еще далеко не все. Стоило тогда Малькольму появиться у нас в госпитале, я понял: это конец! Он сразу же оценил, что мы сделали, и главное, чего мы не сделали. Из вежливости он ничего не сказал, просто включился в работу и сделал все, что еще можно было сделать. Увы, было слишком поздно.

Питер говорил словно во сне. Я взглянула на Роулингса, но тот был полицейским высочайшего класса, с многолетней практикой и потому прекрасно понимал: ни в коем случае нельзя прерывать чью-то исповедь.

– Я знал, Малькольм будет докладывать Лотти Хершель, а потому предупредил Алана, что мы должны быть готовы к серьезным неприятностям. Но Алан не пожелал готовиться к чему-либо. Ведь так, Алан? Так, старина? Ну разве можно препятствовать потенциальному росту прибыли, или как это там называется в мире денег... Вот Алан и задержался в госпитале допоздна, чтобы как следует все обдумать. Это было еще до того, как мы упустили девчонку, Консуэло. Но она скончалась, а все из-за этих инъекций сульфата магния: критическое у нее было состояние...

В течение всего разговора Питер держал Алана на мушке. Сначала тот пытался прервать его, делал знаки, что следует разоружить Питера, но, увидев, что мы не реагируем, оцепенел.

– А потом Алану вдруг повезло, не так ли, Алан? Ночью объявился муженек девчонки. О, Алан – тонкий психолог, знает, где искать у людей сильные и слабые стороны. Он, например, и со мной хорошо поработал в этом плане. Достаточно мне было заглотнуть денежную наживку, как я увяз по уши в его сетях. Разве не так, Алан? ... Ну ладно, явился муж Консуэло. И Алан всучил ему пять тысяч, чтобы осчастливить его и заткнуть глотку. А заодно выведал, что у того есть дружки, которые за деньги вам что угодно могут сделать. Допустим, взломать квартиру Малькольма и украсть его записи, а заодно – выбить из него мозги... Да, да, Алан, конечно, ты просил их подождать, выждать время, когда Малькольма не будет дома. Но что бы это тебе дало, Алан? Да ничего. Ведь Треджьер всегда смог бы восстановить записанное. Нет, ты приговорил его к смерти...

– Ты бредишь, Бургойн! – побледнев, воскликнул Хамфрис. – Разве вы не видите, детектив, что он совершенно не в себе? Если вы отнимете у него револьвер, мы сможем поговорить на всякие деликатные темы. Ясно же, Питер съехал с рельсов. Но вы-то умный человек, Роулингс! Офицер полиции! Я уверен, что сообща мы бы кое-что конструктивное придумали.

– Бросьте, Хамфрис, – сказала я. – Мы знаем, что номер телефона Серджио Родригеза имеется в вашем кабинете. И можем сделать так, что детектив сейчас же пошлет туда людей, и улика окажется в распоряжении полиции.

Он с жадностью вдохнул воздух – первый ощутимый признак бреши в защите. А Питер продолжал как ни в чем не бывало:

– Итак, Треджьера убили. Но нам было известно, что Варшавски – частный детектив с превосходной профессиональной репутацией. И я стал следить за ней. Ну, понимаете, молодой красивый доктор с кучей денег, масса