Танец со смертью - Марина Серова

ее мнения. Она могла сильно обидеть, правда, не физически – я просто не помню такого случая, – а морально. Многие ребята помнили, как ее слова, острые как бритва, могли ранить до глубины души. И вместе с тем Клементина была умной и эрудированной девочкой, – сказала Виктория Михайловна.

– Означает ли это, что с такими лидерскими качествами у Клементины было много друзей в классе? – спросила я.

– Видите ли, Татьяна Александровна, Веретенникова дружила весьма избирательно. Она выбирала только тех, кто был слабее ее в плане характера. С теми, кого она могла заставить плясать под свою дудку, как говорится, – объяснила Селезнева.

– Вы отметили такую черту характера Клементины, как умение манипулировать людьми. А какие в таком случае у Веретенниковой были отношения с одноклассниками? Ведь в старших классах ученики уже понимают, что к чему, и вряд ли кому-то может понравиться такое управление, – сказала я.

– Ну, тут я должна сказать, что класс, в котором училась Клементина, был несколько разнородный и потому разрозненный. Я имею в виду сложившиеся в нем группы по увлечениям и интересам. Условно говоря, в классе выделялись «спортсмены», «творческие личности» и «фанаты технологий». «Спортсмены» в свободное от учебы время активно занимались спортом в секциях и индивидуально. Они следили за спортивными событиями, участвовали в обсуждениях своих любимых команд и спортсменов. «Творческие личности» проявляли интерес к искусству, музыке, театру, в общем, к культуре. Эти ребята посещали выставки, концерты, театральные постановки и сами участвовали в школьных спектаклях. Ну а «фанаты технологий» были увлечены событиями цифрового мира, если коротко обозначить их предпочтения. Это и программирование, и видеоигры, и робототехника, и много чего еще, – сказала Виктория Михайловна.

– А в какую же из этих трех групп входила Клементина? – поинтересовалась я.

– Вы знаете, Клементина была как бы на отшибе, – ответила Селезнева.

– Вот как? – удивилась я.

– Да, Веретенникова была не очень общительной и мало увлекающейся девушкой. На мой взгляд, ей больше нравилось управлять людьми. Однако, когда это было необходимо, Клементина могла преподнести себя в выгодном свете, да так, что трудно было заподозрить в ней манипулятора, – поделилась своим наблюдением классный руководитель Веретенниковой.

– Ну, тогда, наверное, Клементину можно причислить к группе «творческих личностей», поскольку это ведь является театральной игрой на публику, – высказала я свое мнение.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась со мной Селезнева. – Веретенникова могла быть обаятельной, ей ничего не стоило скрыть свои истинные намерения. Даже взрослые люди, опытные, умудренные – я имею в виду школьных учителей, – нередко, как сейчас говорят, «велись» на умелую игру Клементины.

– А вы, Виктория Михайловна? – задала я провокационный вопрос.

– И я – тоже, – призналась Селезнева. – Понимаете, Клементина порой могла вести себя так непосредственно, можно даже сказать, наивно, что я порой не сразу находила что сказать, как отреагировать. И не только я…

Виктория Михайловна помолчала, а потом добавила:

– А вы знаете, Татьяна Александровна, я вот сейчас подумала… а ведь Клементину можно, пожалуй, отнести к группе «спортсменов».

– Да? Веретенникова занималась спортом? И каким же видом? – спросила я.

– Клементина ходила в спортивный клуб «Олимп». Там было несколько секций, так вот, Веретенникова занималась дзюдо, – сообщила классная руководительница.

Интересно, а вот Рахматуллина ничего не сказала о том, что Клементина имела отношение к спорту. Это заметила я, когда разглядывала фотографию Веретенниковой в комнате Алевтины Александровны.

– Так, значит, девушка увлекалась единоборствами? И как? Успешно? – поинтересовалась я.

– Я не особо была в курсе спортивных успехов Клементины, – призналась Селезнева, – но, кажется, приемами она владела очень даже неплохо. По крайней мере, я слышала, как об этом говорили ребята.

– А у какого тренера занималась Веретенникова? – спросила я.

– Ой, вот этого я не знаю, – смутилась Селезнева.

– А что вы можете сказать по поводу родителей Клементины? Они были в курсе, что у их дочери такой… хм… непростой характер? – спросила я.

– Родители Клементины ведь тоже были непростые люди. Василий Юрьевич – известная личность в нашем городе – главный дирижер театра оперы и балета. Это ведь величина, – с уважением проговорила Виктория Михайловна. – Мама – Кристина Владимировна – бывшая ведущая балерина, тоже известная личность. Правда, и Василий Юрьевич, и Кристина Владимировна внимания, на мой взгляд, своей дочери уделяли недостаточно. Но это можно объяснить их большой занятостью и частыми отъездами. Особенно – у Василия Юрьевича. Поэтому я видела на родительских собраниях няню Клементины, а потом она стала вести их домашнее хозяйство, – сказала Виктория Михайловна.

– Она и сейчас продолжает вести хозяйство, – сказала я и добавила: – А вот мать Клементины, Кристину Владимировну, убили.

– Да вы что?! – изменилась в лице Селезнева. – Какой кошмар! Убийцу уже нашли?

– Ищем, Виктория Михайловна, ищем, – ответила я.

– Понятно, – протянула Селезнева. – Теперь понятно, почему вы здесь: собираете сведения… – Классная руководительница Веретенниковой понимающе кивнула.

– Виктория Михайловна, скажите, а вы общаетесь с кем-нибудь из своих бывших учеников? Я имею в виду из класса, в котором училась Клементина, – уточнила я.

– Да, с некоторыми ребятами мы перезваниваемся. Они в свою очередь поддерживают связь с остальными, с теми, с кем общаются, – ответила Селезнева.

– Назовите, пожалуйста, их, – попросила я.

– Пожалуйста, это София Лежнева и Евгения Краюшкина, – сказала классная руководительница и добавила: – С ними я ходила на похороны Клементины, это они сообщили мне об этом трагическом событии. Вам, очевидно, понадобятся их координаты? – спросила Селезнева.

– Да, очень желательно иметь номера их телефонов, – кивнула я.

– Одну минуту.

Женщина отыскала телефоны, а также адреса своих бывших учениц, пролистав свой сотовый, и написала мне данные на листке.

– Вот, пожалуйста. Скажите, Татьяна Александровна, а вы ведь занимаетесь поисками убийцы не только Кристины Владимировны, но и ищете преступника, который убил Клементину? Насколько я знаю, его ведь так и не нашли тогда? – спросила Селезнева.

– Да, – кивнула я. – И спасибо вам за помощь, Виктория Михайловна, – поблагодарила я, вставая. – Еще одну минуту вашего внимания, Виктория Михайловна, – сказала я и вынула из сумки ксерокопию, сделанную с изображения видеокамеры перед входом в коттедж Веретенниковых. – Вот взгляните на эту ксерокопию, пожалуйста. Вам знакома эта молодая женщина? – спросила я.

Виктория Михайловна долго вглядывалась в изображение, то отодвигая ксерокопию от себя, то вновь приближая.

– Ох, вот если бы я не знала, что… вернее, если бы я не пошла на похороны Клементины Веретенниковой, то я бы сказала, что это она и есть. Только старше. А что, разве бывают такие очень похожие люди?

– Это я сейчас и выясняю, Виктория Михайловна, – ответила я.

Я вышла в коридор, и тут же прозвенел звонок, который возвещал о начале перемены. Коридор сразу наполнился учениками, которые стали с