Сокровища Анны Моредо - Прокудин Александр

Угловой дом, на первом этаже которого располагалась аптечная лавка, а на втором квартира Рикардо Нуньеза, окружили. Настолько плотно, насколько это можно было сделать отрядом из десяти человек: шестеро полицейских, сержант Бунимара, сам комиссар и, не пожелавший отправиться домой, мэр Ортега. Рассредоточившись по городским улицам в радиусе одного квартала от жилища Рикардо, дом за домом, постепенно сужая кольцо, они дошли до самой аптеки. Аптекарь по пути никому из них не встретился. Что значило, что он либо у себя, либо ему удалось выскользнуть из этих не слишком надежных сетей.

Оставив с собой пару полицейских, остальных комиссар отправил рыскать по городу: мало ли Нуньез по дороге зашел в магазин, кабачок или еще куда-нибудь? Кто-то мог его встретить.

На стук в двери никто не ответил. Будучи уверенным, что аптекарь, как мышь, сидит дома, Линарес принял решение вломиться силой.

Увы, ожидания не оправдались, внутри было пусто.

Разочарование, однако, с лихвой окупилось результатами обыска.

В комнатушке позади прилавка, которую Нуньез использовал как лабораторию, было неубрано – на это, видимо, ему не хватило времени. На столе посреди брошенных колб и пробирок, стояли точные аптекарские весы, горелка, таблеточный пресс, несколько штативов. На столешнице виднелись следы неаккуратно рассыпанных порошков. Лежали расфасованные в дозировочные пакетики разноцветные таблетки и пилюли, подписанные именами жителей Санта-Моники.

Комиссар приказал взять на экспертизу все. Также он изъял и компьютер аптекаря, поручив одному из полицейских его изучить – не найдется ли каких-нибудь следов преступлений там?

Бросалось в глаза и то, что вряд ли хозяин покинул свою квартиру «на минутку». В гардеробном шкафу не было одежды и белья, а в ванной отсутствовали зубная щетка и паста. Гараж был тоже пуст.

– Сбежал! Успел, сволочь! – с чувством прокомментировал Ортега.

Предварительная экспертиза, усилиями срочно вызванного Макса Риабальты, была готова почти сразу. На рабочем столике Рикардо были найдены следы самодельного взрывчатого вещества, а в памяти интернет-браузера компьютера – следы поиска в сети его химического рецепта.

Кроме того, в обнаруженном под прилавком дырявом, замызганном полиэтиленовом пакете обнаружилась и та самая отрава, от которой погибли Батиста, несчастные собаки, птицы и рыбы.

Линарес мрачно сосал свою пустую табачную трубку.

Мэр в это время с горечью причитал:

– Рикардо! Какая же муха тебя укусила, что ты настолько тронулся мозгами? Что же ты натворил, старый упертый человеконенавистник!

Всем региональным патрулям, а также в Севилью и другие андалузские провинции – Малагу, Кордобу, Гранаду, Уэльву, Хаэн, Кадис и Альмерию – были разосланы срочные ориентировки. Оставалось надеяться, что эти меры помогут найти Нуньеза в самом скором времени.

– Ты обязательно поймаешь его, Эстебан, – успокаивая друга, похлопал комиссара по плечу Ортега. – Но до того они все еще в опасности – донья Анна и все остальные. Я бы предложил попробовать их спрятать еще раз.

Линарес не ответил, продолжая размышлять.

– Вот только куда? – задумался и мэр – Если только посадить к тебе по камерам?

– Я подумаю, – наконец ответил комиссар. – Может так и поступим. Я выслал к трактиру пару полицейских, но охранять каждого из них двадцать четыре часа в сутки, ты прав, у меня нет никакой возможности.

Вскоре Ортега отправился домой – успокоить семью, до которой, безусловно, давно уже дошли слухи о взрыве в мэрии. Комиссару же пришлось одновременно заняться городским пожаром, двойным убийством в «Счастливом перекрестке» и смертью Бенито Батисты.

Адриан Молина звонил за это время не раз – с одним и тем же вопросом: что ему делать с компанией претендентов на клад?

– Эстебан! Ни есть, ни пить мы больше не можем. Фелипе нас закормил. Но дело не в том. Ты же понимаешь, что друзья тут подобрались так себе. Все смотрят друг на друга волком. Кроме доньи Анны, ха-ха… Прости, я тоже выпил… Ну и рыжего малого, который требует, чтобы я его отпустил. Он должен встретить отца, который едет из Севильи. Как я понял, он все еще в тяжелом состоянии, но решился на поездку, чтобы участвовать во всем этом балагане лично.

– Черт… Еще и это, – выругался Линарес. – Минуту, мне опять звонит Эмилио.

– Я придумал, что делать со всей нашей честной компанией! – восторженным тоном человека, только что решившего сложнейшую задачу, сообщил мэр. – Предлагаю пригласить всех на экскурсию в горы!

– Ты тоже тронулся? – устало поинтересовался Линарес.

– Аха, нет! Помнишь дом, что мне остался от деда?

– А… Я тебя понял! – обрадовался комиссар. – Возможно!.. Это неплохая идея!

– Еще бы. Кроме меня туда никто не найдет дорогу. Уж поехавший мозгами аптекарь точно. Ехать часа полтора, если по темноте. А успеем засветло – так еще быстрее.

– Так и сделаем! Я перезвоню, – комиссар переключился обратно на Молину. – Адриан? Слушай меня внимательно. И умоляю: если чего-то не понял – переспроси не стесняясь…

Глава 7. Дом в горах

Они поехали на двух машинах. Комиссар посадил к себе донью Анну, Хавьера Игнасио и Сильвио Саласара. Дорога вышла напряженной – все молчали. Хавьер Игнасио по привычке. Донья Анна, чтобы не наговорить лишнего – все происходящее и так ее более чем раздражало, а приезд вычеркнутого из жизни мужа вообще привел в бешенство. Саласар же молчал, получив от комиссара нешуточную взбучку. Еще «У Фелипе» на глазах у всех после очередной нетрезвой шуточки, Линарес вывел его в отдельную комнату, и поговорил с ним от души. Вернулся оттуда Сильвио присмиревшим, хоть и со своей обычной едкой усмешечкой на физиономии. Ее стереть с лица будущего миллионера не могли никакие выволочки.

Мэр вместе с рыжим Макгиннелом встретил прибывшего из Севильи на такси немощного старика Раймона Руиса. Ортега взял их обоих в удобный семейный микроавтобус, одолженный у Исабель Фернандес – в нем было, где поставить инвалидную коляску.

– Энтони, сынок? Ты уверен, что он выдержит дорогу? – шепотом поинтересовался мэр у Макгиннела насчет его отца.

Раймон Руис, и вправду, выглядел развалиной. Он не расставался с кислородной маской, движения его были скупы и, по всей видимости, доставались ему немалыми усилиями. Говорил он еле шепча, Энтони нагибался к самым его губам, чтобы понять, что отец хочет сказать.

– Не волнуйтесь, я дам ему обезболивающего, и он уснет, – ответил, тем не менее, Макгиннел. – Конечно, лучше бы ему никуда не ездить, но переубедить его в этом я не смогу.

Ортеге ничего не оставалось, как согласиться. Гостеприимство, которым Санта-Моника славилась так же, как и всеми другими известными человечеству добродетелями, обязывало его радушно встретить гостя. Что бы там ранее не произошло между ним и Анной Моредо.

– Добро пожаловать в Санта-Монику, синьор Руис! Не думали, что побываете здесь еще раз?

Старик что-то прошептал. Энтони наклонился, чтобы расслышать.

– Он говорит, что счастлив, – передал он слова родителя. – И что хотел бы как можно скорее увидеть Анну Моредо.

– Увидит, – ответил Ортега. – Через пару часов.

«Если доедет» – хотелось добавить мэру, но он, естественно, сдержался.

Большой двухэтажный дом, доставшийся Эмилио Ортеге от деда, действительно был в такой глуши, что найти к нему дорогу, не зная точно, где ему угораздило построиться, было невозможным. Даже хорошо знающий путь Ортега боялся пропустить нужный поворот на нужной развилке – среди похожих друг на друга серых камней, поросших диким розмарином, они возникали внезапно, заставляя сомневаться и путаться даже старожилов. Указатель к дому когда-то был, но его давным-давно то ли снес оползень, то ли повалил декабрьский ветер.

Одного такого расположения уже было достаточно, чтобы испытывать трудности с продажей участка – а именно об этом мечтала вся семья мэра со дня его вступления в наследство. При наличии развитого воображения еще можно было представить себе закоренелого интроверта, которому понравилось бы жить тут – в окружении коз, камней, дикой мяты и вереска с можжевельником. Но, к сожалению, уединением проблемы не исчерпывалась: от конька до половых досок погреба дом наводняли невыводимые твари – термиты.