Проклятие стеклянного сада - Наталья Николаевна Александрова

не привозит, муж мне на карточку переводит. Он просто меня проверяет, нарочно без звонка является, а потом бывшему докладывает. Ой, что теперь будет! – Елена прижала руки к щекам. – Говорил же он, что если что узнает – голой на улицу выгонит и дочку отберет.

– А ты не отдавай! – сказала тётка. – Зубами в него вцепись, крик подними, всю морду ему расцарапай!

– Вот, – обрадовалась Маша, – такой подход мне нравится. Слушай тётку, она плохого не посоветует! И вообще, как хочешь, а здесь тебе с дочкой оставаться нельзя. Эти бандиты ведь просто так не отвяжутся, еще придут.

– Точно, я сразу поняла, что бандиты, – подтвердила тётка. – А еще говорили, что из полиции и что ты в больницу попала, а они, мол, сообщить мне должны что-то важное. Нашли дуру – дверь открывать в ночь-полночь!

– Но куда я пойду? – Елена подняла испуганные глаза. – Говорила же тебе, что ничего своего у меня нет!

– Да господи! – Маша схватилась за компьютер, который стоял тут же, на кухне. – Ты как с Луны свалилась!

Мигом нашла она нужный сайт, на котором сдавались квартиры, и велела Елене собирать быстро вещи. Тётка тоже не теряла времени даром и готовила калорийный завтрак.

К тому времени, как были готовы блинчики с мясом, Маша нашла подходящую по цене квартирку в Дачном.

– Далеко… – сморщилась Елена.

– Зато дёшево!

Договорились пока на неделю, и хозяйка сказала, что заедет на квартиру перед работой, чтобы отдать им ключи. Разбудили девочку, поели, мигом перетаскали вещи в машину и отбыли, не встретив никого из соседей. Впрочем, как сказала Елена, она компанию ни с кем не водила, бывший муж это не приветствовал.

Милена выскочила из «нехорошей квартиры» и помчалась по лестнице вниз, на улицу. Страх пропал, теперь ее терзала холодная ярость. Голова была ясной, как будто не она видела, как Марина убила голыми руками троих здоровых мужчин и как потом рухнула с аккуратной дырочкой в голове. И как будто не ее, Милену, везли куда-то в багажнике, да не куда-то, а на смерть. И кто в этом виноват? Кто втравил ее в эту историю? Разумеется, Василий Андреевич. Когда всё пошло не по плану, он тут же пожертвовал ею, отбросив в сторону, как будто она – апельсиновая кожура на дороге или пустая упаковка от мороженого. Ему, видите ли, оказалась нужна только Эльвира. Ну ладно, ничего, с этой стервой Милена разберется в первую очередь.

Она остановилась перевести дух в подъезде.

Лифт шел наверх, из него раздавался собачий лай. Милена решила не выходить из подъезда, а спряталась в закутке возле мусоропровода. И правильно сделала, потому что буквально через пять минут по лестнице кубарем скатились двое ее мучителей. Один был еще ничего, во всяком случае, шел сам, хоть и крутил головой, как обалделый. Со вторым, как с удовлетворением отметила Милена, всё было гораздо хуже. Он держал правую руку на весу и подволакивал левую ногу. Первый был красен как вареный рак, второй – бледен до синевы. По щекам его тек холодный пот, было видно, что идет он с трудом и надолго его не хватит. Так и оказалось, напарник подхватил его, когда он попытался упасть возле двери.

«Так вам и надо!» – злорадно подумала Милена.

Накануне описываемых событий Иван Кочетов привычно надавил на кнопку звонка собственной квартиры. За дверью раскатилась заливистая хулиганская трель, но никто не поспешил ему открыть, вообще никто к двери не подошел. Из квартиры не доносилось ни звука.

Что за дела?

Обычно, стоило ему позвонить, как дверь тотчас распахивалась. Дверь открывала мать, но иногда и Маруся. Но что с ними обеими случилось сегодня? Мало того – кроме матери и жены, в квартире должен быть Антон. Мог бы и он в кои-то веки открыть родному отцу! Распустили бабы парня! Задницу со стула поднять лень!

Иван позвонил еще несколько раз, но с тем же результатом. То есть без всякого результата. Тут он вспомнил, что мать с Антошкой с полдня уехала на дачу к своей то ли двоюродной, то ли троюродной сестре. У той дача в каком-то захудалом садоводстве – шесть соток, черноплодная рябина и избушка на курьих ножках. Правда, рядом лес, в котором отродясь не бывало грибов, и озеро, в котором нельзя купаться, потому что на другом его берегу находится птицефабрика, которая спускает отходы в это самое озеро. Двоюродная или троюродная тётка отчего-то утверждает, что у них на даче целебный воздух. Ага, куриным дерьмом несет! Зато яйца в магазине дешевые, утверждала мать, для того и ездила в это садоводство. Так, с матерью и сыном всё понятно, но жена-то где? Она-то должна быть на месте, возле семейного очага? Должна с работы явиться и мужа с горячим ужином ждать.

Иван окончательно убедился, что никто не собирается ему открывать, и полез за собственными ключами.

Открыть дверь удалось не с первой попытки.

Наконец Иван открыл чертову дверь, ввалился в квартиру и мрачно крикнул:

– Маруська, ты чего не открываешь? Муж усталый с работы пришел! Ты спишь, что ли?

Но никто не отозвался. Мало того – собственный голос прозвучал гулко и одиноко, как он звучит только в пустой квартире. Оставалось признать очевидное: дома никого не было.

Иван скинул ботинки, нашарил на привычном месте тапочки, прошел на кухню и уставился на стол.

Обычно к тому моменту, как он подходил к кухонному столу, на нем уже испускала пар тарелка горячего супа. Чаще всего – свежих щей с говядиной или куриного супа с лапшой, но иногда и его любимого борща с пампушками, такого густого, что ложка в нем стояла. Откуда этот суп на столе появлялся, кто его готовил, кто ставил тарелку на стол – его не интересовало. Просто к его приходу с работы суп должен быть на столе. Это закон природы, непреложный, как смена дня и ночи.

Но теперь на столе не было тарелки.

Там были только пыль, хлебные крошки и одинокая муха.

Муха особенно возмутила Ивана.

Он хлопнул по столу кулаком, естественно, промахнулся и задумался – что делать. Первое, что пришло ему в голову, – позвонить жене. Он достал телефон, нашел ее номер, но неприятный женский голос мстительно сообщил ему, что абонент находится вне зоны.

– Совсем Маруська оборзела! – припечатал Иван.

В его телефоне был и рабочий номер жены – и он набрал его, хотя время было уже позднее. Тем не менее ему почти сразу ответил наглый мужской голос. Видимо, у них