Горгона с пихтовой веткой - Марина Крамер

избежать, – и все, готово дело. Но Тина считала, что изучение «противника» лучше помогает в деле, чем вот такая лобовая атака. Вовчик уже и не спорил.

Вопрос с типографией оказался куда сложнее. Ни в каких реестрах данное учреждение не значилось, и это навело Вовчика на мысль о том, что, скорее всего, это кустарное производство, и его организатор уклоняется от налогов. Но искать-то где? Выходило, что с обретением буклета легче не стало, скорее наоборот.

Взглянув на часы, Кущин подумал, что может поехать к знакомому антиквару, увлеченно собиравшему старинные флаконы от духов – ну чем черт не шутит, вдруг он что-то сможет сказать, если взглянет на злосчастные сосуды, валявшиеся у Кущина в багажнике? Надежды было мало, но и домой без особых результатов не хотелось, Тинке сейчас не помешали бы положительные эмоции.

Антиквар Глеб Евгеньевич Волосюк жил на Арбате в старом доме, в роскошной четырехкомнатной квартире, обставленной старинной мебелью. Вовчик познакомился с ним еще будучи опером – совсем зеленым пацаном, едва пришедшим в отдел после Школы милиции. На квартиру Волосюка тогда был совершен налет – наглый, дерзкий, прямо среди бела дня, что называется. Воры вынесли несколько дорогих картин и шкатулку с драгоценностями жены Волосюка – разумеется, не купленными в ГУМе или ЦУМе например, а настоящими музейными экспонатами. Как ни странно, именно молодой опер Кущин смог вычислить нападавших и даже задержать одного из них при попытке сбыть редкий кулон. Волосюк был очень ему благодарен и потом несколько раз помогал консультациями в вопросах антиквариата. Вот и сегодня Вовчик надеялся получить хоть какую-то информацию.

Антиквар и его супруга Лидия Ивановна встретили Кущина как родного, усадили за стол пить чай с брусничным пирогом – такой примерно Вовчик ел в гостях у Анны Мецлер, Тинкиной подруги.

– И какой же помощи вы хотите, Володя? – нацепив на нос очки, спросил после чаепития Глеб Евгеньевич.

– Я не уверен, что это по вашей части… но у меня тут дело в работе, а там фигурируют вот такие флаконы, – Добрыня полез в сумку и вынул упакованный в полиэтилен флакон. – Только прошу прощения – запах специфический.

– Пихтовое масло, – сразу определила жена антиквара.

– Откуда вы знаете?

– Ну, дорогой, я ведь из Сибири родом, у нас его часто используют. Моя бабушка, например, считала, что нет лучше антисептика – всегда коленки разбитые мне смазывала.

– А вас, выходит, только флакон интересует, не содержимое? – спросил Глеб Евгеньевич, протягивая руку к флакону.

– Да. Мне бы понять, производят такие флаконы у нас или где-то закупают – ну, вдруг вы знаете…

– Этот флакон – почти точная копия флакона духов «Парижанка» двадцать пятого года прошлого века, – вдруг выпалила жена антиквара, и оба – и Вовчик, и сам Глеб Евгеньевич – удивленно уставились на нее.

– Лидочка, ты ничего не путаешь?

– Да нет же, Глеб! Не путаю. Это довольно известные духи, выпускались парфюмерным домом «Yrby», который создал Симон Ярославски, известный «нос» в парфюмерной индустрии. Это ему принадлежит идея создания вот такой геометрической формы, – Лидия Ивановна взяла флакон в руки. – Только здесь пробка в виде шишки, в оригинале это металлический квадрат золотого цвета. Такого типа флаконы Ярославски создавал для каждого вида духов, но в своем цвете. И вот «Парижанку» разливали как раз в темно-зеленые.

– Я потрясен, – пробормотал Кущин.

– Я же, Вовочка, перед пенсией в московском музее парфюмерии работала, – улыбнулась Лидия Ивановна. – Так что уж о духах знаю почти все. Но вот этот флакон не оригинальный, это я вам авторитетно заявляю. Это новодел по мотивам, так сказать, хотя и цвет, и стекло, и даже форма скопированы довольно верно, но пробка совершенно точно неродная. А вообще… подобный флакон был продан на аукционе «Кристис» почти за двадцать тысяч долларов, и было это, дай бог памяти… кажется, в две тысячи одиннадцатом, хотя я могу ошибаться – возраст…

– Я опять потрясен… – Кущин взял салфетку и вытер взмокший от напряжения лоб. – Лидия Ивановна, как вы такие подробности помните?

– Я же экскурсовод, Вовочка… всегда приходилось держать в уме многое. А уж когда ушла в музей парфюмерии работать – заинтересовалась и духами, и всем, что с ними связано. Столько новой информации пришлось на старости лет освоить – ужас… Но вот видите – иногда пригождается, – скромно улыбнулась она.

Глеб Евгеньевич с обожанием и гордостью смотрел на свою изящную супругу и улыбался.

Вовчик посидел у них еще немного – ему всегда нравилось в этом доме, да и хозяева, будучи людьми гостеприимными, располагали к беседе, но нужно было ехать домой.

Вечер они провели дома втроем – Тина, как и обещала, испекла торт, а Вовчик похвастался, что ел брусничный пирог.

– Правда, у твоего повара он был вкуснее, – посмеялся он, обращаясь к Анне. – Видимо, в Москве брусника ненастоящая.

– В Москве вообще мало настоящего, – буркнула Тина. – Зато всяких аферистов – пруд пруди. Мне, кстати, завтра на тренинг к этой мадам Лолите. Предполагаются йога и духовные практики.

– Ты там смотри… – начал муж, но Тина перебила:

– Вот именно там я и посмотрю. Что ты меня учишь постоянно?

– Потому что ты усложняешь. Вот ты только представь, – снова повернулся Кущин к Анне, сидевшей у подоконника и рассеянно взирающей на закат. – Она собирается ездить на тренинги к судимой бабе, которая за деньги учит, как выйти замуж. И называется это все «брачный коучинг» – язык вывернешь!

– Тебе это зачем? – Анна оторвалась от созерцания заката за окном и удивленно посмотрела на подругу.

– Вдруг захочу в будущем мужа, который будет чуть меньше учить меня работать! – фыркнула Тина. – Да по делу надо. Ищем девушку, которая после этих курсов, скорее всего, попала под влияние нашей Горгоны – замуж выйти не удалось даже после тренинга, вот она и не выдержала. И пока все признаки указывают на то, что она где-то в этом Пихтовом толке.

– И вот знаешь, Аня, что меня-то бесит? – вклинился Вовчик, поддевая лопаткой еще кусок торта с блюда. – Можно просто прийти и спросить, приперев даму ее судимостью – но нет! Неутомимая сыщица Володина не ищет легких путей! Ей же надо по самые уши занырнуть, чтобы потом Вовчик за ноги вытаскивал!

Тина смерила его взглядом:

– Спаситель ты мой! Да где б я без тебя была-то!

– А скажи, не так? Ты вспомни, как в «Согласии» влипла – не я бы, так и сгнила бы в том погребе! – громыхнул Добрыня.

– Ну в центре-то Москвы что мне угрожает?! Уж с одной не слишком молодой аферисткой