Марина Серова - Все вернется

А вот как установить у него прослушку? Похоже, это будет потруднее, чем в случае с Хомяковым. Под каким предлогом я попаду в морг? И не просто в морг, а в кабинет Леонида Максимовича. Да, задачка!

Что мне сказал о нем дядя Сережа? Что он — фрукт довольно интересный. В городском морге, где он работает, два года тому назад пропал труп ребенка, и Зосимов проходил по этому делу свидетелем.

Дельце-то было, прямо скажем, тухленьким! В морге пропал труп! Это ж надо такому случиться! Я еще понимаю, когда в роддоме пропадает ребенок. Живой, он кому-то нужен. А тут труп, да еще детский. Точнее, тело грудного ребенка. Лежал себе труп в холодильнике, лежал, а потом — исчез. Поневоле поверишь словам Любови Ивановны, что его продали, чтобы выдать кому-то взамен живого ребенка.

Но это означает… Только одно: живого ребенка тоже кому-то отдали, как и ребенка Юлианы! А наш Леонид Максимович, стало быть, выступал свидетелем? Силен!

Нет, одной мне с этим не справиться, надо задействовать Ярцева.

Антон сразу ответил на мой звонок:

– Приезжай, поговорим в редакции. Я сейчас отойти не могу, статью одну заканчиваю. Так что всех принимаю у себя.

Через час я была у Антона в редакции.

Мы уединились в какой-то комнатенке, он налил мне солидную чашку кофе. И хотя растворимый я не пью принципиально, но тут уж было не до капризов.

– Антон, помнишь, ты говорил, что полтора-два года тому назад ты занимался роддомом?

– Было дело.

– Там произошла одна не очень красивая история? Умер ребенок, и матери его, кажется, не отдали?

– Да. Ей сказали, что у нее родился урод. В общем, женщину, как я понял, запугали, да так, что она и сама не захотела его взять, оставила в роддоме и ушла.

– Она потом лечилась у психиатра?

– Целых полгода. У нее что-то с головой произошло на нервной почве. Но потом, говорят, она вылечилась. Даже второго родила… Да я тебе уже рассказывал об этом.

– Я хочу кое-что уточнить. Дело в том, что я сейчас занимаюсь одним патологоанатомом, и у него в морге тоже произошла не очень красивая история с пропажей трупа. Да еще и детского, а точнее, трупа грудного ребенка.

– Жуть!

– Что еще тебе удалось нарыть?

– Да ничего особенного. Я ведь говорил, я даже статью тогда не стал писать, материала было мало.

– Как все это началось?

– Позвонил муж этой женщины и рассказал, что у его жены родился мертвый ребенок. И он подозревает, что врачи что-то там такое напортачили. Я покопался в этом деле, но ничего подозрительного не нарыл. Как оказалось, женщина эта была наркоманкой. Во время беременности она принимала какой-то препарат, послабее обычного наркотика, но он тем не менее кайф давал. Ну, она и докайфовалась. Ребенок родился мертвым… Женщина это событие перенесла очень тяжело. Говорят, муж заставил ее лечиться. Зато второго она нормально родила, я уж не знаю, больного ли, но, во всяком случае, живого. Мамочка успокоилась.

– Как у них сейчас дела обстоят?

– Вроде все нормально… Ты хочешь связать эти два случая?

– Антон, я пока не знаю, но, согласись, все это очень подозрительно!

– Ты о умершем ребенке?

– Я о пропавшем.

– Как же они между собой связаны? Тот родился мертвым в роддоме…

– Но ведь его не отдали родителям! Уговорили не забирать его — и не отдали. Оставили себе.

– Да, таких, я слышал, изучают студенты-медики.

– Или отдают взамен умерших — живых…

– Что?! Полина, ты что сейчас сказала?

– Антон, смотри: два года тому назад в морге пропал трупик грудничка. Представь себе, что в это время у какой-то женщины в роддоме родился здоровый ребенок, но ей сказали, что он умер, и в качестве доказательства предъявили ей труп. Роженица поплакала, похоронила чужого ребенка…

– Нет, Полина, это уже слишком!..

– …а ее родной, живой и здоровый ребеночек живет где-то в другом месте, у чужих людей, где жена не могла родить сама, но, заплатив главврачу роддома…

– Это просто жуткий детектив какой-то!

– Можно подумать, что тебе по роду твоей деятельности не приходилось встречаться ни с чем подобным!

– Да нет, приходилось, конечно, но…

– Антон, у моей подруги — точно такая же ситуация. Она недавно родила в первом роддоме, заметь: в первом! Та женщина, о которой ты собирался писать, тоже там рожала?

– Да, но она была наркоманкой!

– Но второго-то она родила живым! И потом, кто сказал, что она — наркоманка? Врачи? А если им было выгодно это утверждать, чтобы спихнуть на нее вину за смерть ее же ребенка? Антон, важен сам факт: в морге пропал труп грудного ребенка! Его не нашли. Дело-то до сих пор «висит»! А у моей подруги история — хоть плачь! Если твоя наркоманка еще могла загубить свое дитя этими «слабыми» наркотическими препаратами, то моя-то подруга ничего подобного никогда не принимала. Она была здорова, на учет встала сразу же и наблюдалась до последнего дня. И с ее ребенком все было хорошо. В тот день, когда он должен был родиться, он, по ее словам, сильно толкался, значит, был жив. А ей сказали, что ребенок родился мертвым, причем умер он якобы от какой-то внутриутробной инфекции! Еще у нее во чреве! Когда же он успел бы умереть, если перед самыми схватками толкался? И почему тогда эта инфекция не убила его раньше, а только в самый последний миг, когда у нее уже схватки начались? Да и инфекция эта…

– А что, что там не так?

– У мамочки есть справка о том, что она здорова, точнее, две справки. И только роддом считает ее больной, да к тому же обманщицей. Знала она, мол, что у нее инфекция, и скрыла. Это заявила моей подруге главврач Жудина Ангелина Романовна.

– Ты хочешь, чтобы я в этом покопался?

– Хочу. У меня есть один человек, женщина. Она сейчас на пенсии, но еще недавно работала в морге. Так вот, она рассказала мне много интересного о патологоанатоме Зосимове Леониде Максимовиче!

– А он-то тут при чем?

– Как — при чем? Труп ребенка пропал — где? В заводской столовой?! Зосимов работает в этом морге, и к тому же он — любовник главврача роддома Жудиной. Ну как тебе сюжетец?

– Откуда у тебя эти сведения?

– Из лесу, вестимо! Мой человек следил за Жудиной и неоднократно видел их вместе, патологоанатома и врача. Я и адрес его знаю. А еще у него машинка есть, хорошая тачка, «Рено-Логан» называется.

– Хочешь сказать, что на зарплату простого патологоанатома такую не купишь?

– Почему? Купишь, конечно… лет через десять, если будешь старательно денежки копить. Да и одевается этот Зосимов отнюдь не бедно.

– Да!.. Но мне надо все обдумать…

– Вот и думай. Давай, ты со своей стороны этим займешься, а я — со своей. Информацией будем регулярно обмениваться. Если нароем то, чего я и ожидаю, у тебя появится много весьма интересного материала, поверь мне. На статью потянет! Представь такой заголовок в твоей газете: «Врач и патологоанатом — партнеры в одном бизнесе!» Или что-нибудь в этом духе. Тебе телефончик Любови Ивановны оставить? Бывшей сотрудницы морга…

– Тогда уж и номерок твоей подруги — тоже.

Зайду в морг и спрошу — прямо и открыто: «Скажите, пожалуйста, как пройти в библиотеку?».

Нет, лучше не так. «Здравствуйте! Я — представитель компании «Гербалайф». Сегодня вам крупно повезло…Средство для похудения со скидкой! Всего за тысячу баксов!»…

Да, поставить «жучок» Леониду Максимовичу представлялось мне довольно-таки проблематичным делом. Прикинуться мертвой? Как лисичка — в сказке про лису и волка. Тогда меня отвезут в морг… Ну уж нет, извините!

Ну, почему в мою голову не лезет ничего путного? Я уже третий день слежу за Леонидом Максимовичем, утром провожаю его из дома на работу, вечером — обратно. Днем ломаю мозги, а результат все тот же! Пойду, хоть послушаю музыку в машине. Все лучше, чем истязать себя самобичеванием.

Я села в машину.

Здание городского морга находилось на тихой окраинной улочке за высоким забором из металлических прутьев. Калитка не была закрыта, но я не собиралась в нее входить. Во дворе морга стоял автобус ЛАЗ, на боку у него было написано: «Скорбь». Я походила вдоль забора, посмотрела, как оттуда выехал автобус. Ничего интересного! А что я, собственно, надеялась здесь увидеть? Цирковое представление?

Вечерело. Рабочий день близился к концу. Скоро работники морга пойдут по домам. Я отошла от калитки и встала у дороги. Рядом со мной притормозила какая-то машина. Я видела ее только краем глаза.

– Эй, дэвушка! Куда ехат?

– Мимо!

– Зачем так грубо, а?

Я обернулась. В серой «Волге» сидели два лица, как сейчас принято говорить, кавказской национальности. Как это обычно бывает, сексуально неудовлетворенные, в вечном поиске… доступных женщин.

– Слушай, джигит, поезжай, куда ехал, не задерживайся!

– Куда я ехал?! К тебе ехал! Зачем меня гонишь, красависа? Давай подружим! В рэсторан ходит будэм, шашлык-башлык кушат будэм!