Пока любовь растворяется в воде - Фульвио Эрвас

вести. Если бы вы нашли тело, тогда мы бы вам сказали, — сухо произнесла мать.

Комиссар не нашелся с ответом. Он показал женщинам листки записной книжки и дал почитать. Читая, мать и сестра качали головами, вздыхали и даже несколько раз охнули. В определенный момент они отказались читать дальше и на вопрос Леонарди ответили, что ничего не знали о существовании такого дневника и не могли себе представить, откуда взялись эти фотокопии.

— Это унизительно, — прошептала мать Аличе.

— Я вас понимаю, — ответил ей Леонарди.

Из того, что помнила Беатриче, Аличе никогда не вела дневник. Тем не менее она подтвердила, что это почерк ее сестры. Старшая синьора Бельтраме сидела в кресле молча, поникшая и немного отстраненная: седые волосы аккуратно уложены, губы слегка подведены. Она накрыла ноги синим пледом, сказав, что чувствует себя неважно. Впрочем, ей уже много лет нездоровилось.

— Аличе ведь была моей дочерью, — добавила женщина.

«Это так понятно», — подумал Леонарди, воспринявший эти слова как прощание. У двери он шепнул синьорине Бельтраме, надеясь, что мать не услышит и не расстроится, что в ближайшие дни он вызовет ее в полицейский участок, чтобы вместе просмотреть записи, сделанные десятью годами ранее, и дополнить их в свете новых событий.

Агенту Ландрулли не терпелось поскорее выйти из этого мрачного дома, заваленного всяким хламом и пропитанного запахом лекарств. Казалось, хозяйки хранили абсолютно все, не решаясь что-либо выбросить, — возможно, в глубине души надеясь, что рано или поздно все исчезнет само собой и останутся только голые белые стены.

— Мне не нравится это расследование, — сказал Ландрулли комиссару, когда они отошли от дома.

— Расследования не обязаны нам нравиться.

— Но тогда, как мне кажется, мы бы работали лучше, — проговорил полицейский агент.

Задумавшись, инспектор Стуки долго смотрел на заброшенный дом. В руках он держал выписку о регистрации земельного участка, на котором были найдены человеческие кости.

На этот раз Стуки удалось отделаться от агента Сперелли. Тот спросил:

— Хотите, я пойду с вами, инспектор?

— Нет-нет, Сперелли, не беспокойся. Я только прогуляюсь по участку, где был похоронен скелет, и взгляну на дом семьи Бенвенью.

Cтуки попытался вообразить, как выглядел этот дом шестьдесят или семьдесят лет назад. Наверное, в этом месте располагался колодец, теперь исчезнувший. Был и фруктовый сад со старыми деревьями, и, возможно, маленький виноградник, от которого в наше время не осталось и следа. А здесь должен был расти орех, ведь перед крестьянскими домами всегда растут величественные ореховые деревья. Все это из раза в раз повторяется, и ничего из этого нельзя было бы назвать эстетически банальным. Такая организация отвечает конкретным потребностям: фрукты, вино, масличные культуры, птичий двор. Сообщество живых существ, крепко связанных друг с другом потребностью в пище и небольшом доходе.

Инспектор узнал, что раньше эта местность принадлежала крупной сельскохозяйственной компании, прекратившей свое существование много лет назад. Земля была продана и поделена между несколькими владельцами и арендаторами, среди которых был уже знакомый Стуки свинарь. Соседний участок земли достался семье Бенвенью. Обычная семья: отец, мать и пятеро детей. Жаль только, что второй сын, обезумевший, как бочка с вином, превратившимся в уксус, убил свою младшую сестру. Ему в ту пору было двадцать пять лет, ей — шестнадцать. Без ненависти, просто сильный удар по голове. Никто такого и представить себе не мог. Парня нашли сидящим на кровати, а его сестра лежала на полу мертвой.

Вполне понятно, что родители больше не захотели оставаться в этом доме. Через несколько месяцев все уехали. Впоследствии семья разделилась: мать и отец поселились недалеко от учреждения, куда поместили их сына-убийцу, двое других детей разъехались по миру. Старший сын оказался в Канаде, третий ребенок — дочь — вышла замуж и уехала к родственникам в Австралию, в Квинсленд. В Италию они больше никогда не возвращались. Установив расстояние между собой и смертью, они словно заткнули уши ватой от воспоминаний. Четвертый ребенок в семье Бенвенью, Джакомо, жил в Италии. В то время, когда исчезла Аличе Бельтраме, он заканчивал медицинский университет и числился среди тех, кто часто навещал ее в последние месяцы перед исчезновением.

«И однажды, благодаря наводнению и хозяину свинофермы, скелет вышел на поверхность, — подумал Стуки. — А вот, кстати, и он сам. Антимама».

Свинарь шел навстречу инспектору, ведро с комбикормом в его руке раскачивалось, словно маятник. Узнав Стуки, мужчина остановился.

— Когда вы здесь поселились, дом Бенвенью уже пустовал? — спросил его Стуки, не теряя времени на приветствия.

— Опять вы? Вообще-то, я работаю, мне некогда время терять.

— Ничего страшного, вашим свиньям не повредит немного нагулять аппетит, пока вы будете беседовать со мной.

— Но я уже рассказал все, что знал. Какой смысл повторять одно и то же? — проворчал свинарь. — Как я уже сказал полицейским в прошлый раз, я купил здесь шесть участков земли за несколько лет до той трагедии и засадил их кукурузой и свеклой.

— Правильно ли я вас понял: вы работали на своих полях, а там, неподалеку от вас, жила семья Бенвенью?

— Ну да! Пару лет мы были соседями. Потом случилось то, что случилось.

— Вы бы не могли напомнить?

— Сумасшедший сын убил свою сестру. Поэтому они и бросили дом.

— Вы были не против приобрести их землю, правильно говорю?

— Да, я им так и сказал. Но Бенвенью не были заинтересованы в сделке. Впрочем, это трудно было назвать выгодным предложением: за те деньги они вряд ли смогли бы возместить свои убытки.

— Как по-вашему, какой была семья Бенвенью?

— Их отец был фермером, как и я.

— То есть простые люди, у которых в доме сумасшедший, вы это хотите сказать?

— Более или менее.

— Они выращивали овощи, как и вы?

— Я прежде всего животновод.

— За эти годы кто-нибудь из них сюда возвращался?

— Ни единая душа.

— Тем не менее кто-то здесь побывал, раз в этом поле было погребено тело.

— В газетах писали, что она была женщиной из хорошей семьи.

— Вы читаете газеты?

— То, что пишут об этом деле, — да.

«О, чувствительный свинарь!» — подумал Стуки, выслушивая предположения фермера о том, как кому-то удалось пройти незамеченным мимо свинарника и его дома, чтобы закопать тело.

— За домом Бенвенью начинается проселочная дорога с небольшим мостиком через ручей, которая выходит на шоссе. Они пришли оттуда, уверен.

— Я схожу проверю, — сказал Стуки.

Свинарь с интересом взглянул на инспектора.

— Мне бы кого-то с вашими мускулами. Двое индийцев, которые мне помогают, с трудом держаться на ногах. У них меньше сил, чем у новорожденного поросенка.

Через несколько минут Стуки вернулся. Все было точно так, как описал фермер.

— Таким образом, за последние два года вы не видели никого, кто бы проходил мимо вашего дома с большим мешком на плечах? Вы думаете, что это случилось раньше и что они пришли со стороны проселочной дороги. Правильно я вас понял?

— Вы полицейский, вы знаете, что говорите. Могу сказать только за себя: лично я никого не видел. Знаю только, что еще осенью пять лет назад там, где нашли скелет, была посадка из ольхи и кленов. Я выкорчевал их бульдозером. Значит скелет похоронили позже. Им даже, можно сказать, повезло, потому что земля была уже мягкой.

— Естественно, они не могли похоронить тело посреди поля, иначе вы бы вытащили его плугом, когда готовили землю под кукурузу.

— Понятное дело.

— Поэтому