Она исчезла последней - Джо Спейн

белье, и эту проблему тоже надо решить.

В киоске, торгующем горячим шоколадом и пряничными человечками, Алекс спрашивает, где можно купить обычную, не лыжную одежду. Продавец хмурится, а затем предлагает Алексу зайти в супермаркет на въезде в город. Или зайти в магазин «Версаче» через несколько кварталов. У Алекса просто взрыв мозга. Супермаркет или местный «Версаче». Настоящий горнолыжный курорт.

Дом начальника полиции представляет собой маленькое шале с такой же остроконечной крышей, как и у его соседей, и рождественскими гирляндами, окаймляющими замерзшие окна изнутри. Ему приходится несколько раз постучать в парадную дверь, вдыхая запах соснового венка, висящего на гвозде прямо перед носом, прежде чем дверь осторожно приоткрывают: в щелку выглядывает темноволосая девочка-подросток.

– Агата дома? – спрашивает он.

– А вы кто? – отвечает девочка вопросом на вопрос.

Чуть ниже в щели видно еще одно лицо – светловолосый мальчишка из полицейского участка.

– Это человек, у которого умерла сестра, – говорит ребенок.

Он протягивает руку мимо сестры и полностью открывает дверь.

– Онни! – рявкает та.

Тут же раздается крик, на этот раз Агаты:

– Эмилия! Онни! Что я вам говорила о двери!

Появляется Агата. Алекс знаком с нею всего около полутора суток или около того, но впервые видит ее по-настоящему взволнованной. Более того – испуганной.

Женщина видит на крыльце Алекса, и страх на ее лице мгновенно сменяется замешательством, но в глазах все еще заметны следы страха, пронзившего ее при виде открытой двери.

– Простите, что беспокою вас дома, – извиняется Алекс. – Полицейский в участке…

– Нет. Все хорошо. Извините, что накричала.

Агата обращается больше к детям, чем к нему. За ее спиной появляется еще один ребенок. Возрастом где-то между другими двумя и определенно не настолько мал, чтобы сосать палец, чем он занимается прямо сейчас.

Мальчик еще в пижаме. Они все в ночном, понимает Алекс. На Агате растянутый свитер поверх клетчатых штанов. Алекс смущен: он-то предполагал, что к половине девятого утра Агата уже будет в участке, но, судя по всему, разбудил всю семью.

– Я опаздываю, – говорит Агата. – Прошу. Заходите.

Алекс следует за ней на кухню.

– Эмилия, пожалуйста, приготовь Алексу чаю или кофе. Я пока оденусь. Хм, можно поехать прямо к озеру, но потом мне нужно отвезти детей, поэтому возьмем их с собой. Посидят в машине.

– Мам, но ты же обещала, мы останемся дома…

Подросток, которую, как выяснилось, зовут Эмилией, явно огорчена, но Агата перебивает ее:

– Не сейчас, Эмилия.

Алекс никогда не считал себя козлом, но бывать братом жертвы убийства ему прежде тоже не доводилось, и неорганизованность этой женщины не может не вызывать раздражения. Вчера в участке своей готовностью отвечать на вопросы она произвела приятное впечатление. Теперь же у него рождаются очень недобрые мысли насчет того, стоит ли матерям с маленькими детьми поручать важную работу. Вики порвала бы его в клочья, если бы он произнес такое вслух.

– Разумеется, – соглашается он, раздумывая, что надо позвонить домой и связаться с кем-нибудь из столичной полиции.

Агата колеблется, словно хочет что-то сказать в свое оправдание.

Потом закусывает губу и выбегает из кухни.

Пятнадцать минут спустя, после долгих пререканий с детьми, все, наконец, грузятся в машину и едут по дороге из города к озеру, туда, где его сестру обнаружили мертвой.

Алекс через плечо смотрит на троих детей сзади. Девочка разговаривает по телефону, оба мальчика уткнулись в планшеты.

Средний, имени которого он не знает, спрашивает, даже не поднимая глаз:

– Ты умеешь играть в «Роблокс»?

– Нет, не умею, – отвечает Алекс.

– А во что умеешь?

– В покер, – без колебаний говорит Алекс. – И в «Колл оф Дьюти».

– Это где секс-работницы и угонщики? – уточняет девочка-подросток.

– Эмилия! – ахает Агата.

– Секс-работницы? – переспрашивает Алекс.

– Ну, проститутка же оскорбительный термин, – поясняет Эмилия. – Хотя там их, кажется, называют шлю…

– Эмилия!

Алекс сдерживает улыбку.

В машине снова становится тихо.

– Нет, это в «Гран Тефт Ауто», – поясняет Алекс через несколько минут. Агата морщится. Дети хихикают.

Они едут пятнадцать, может, двадцать минут.

Чем дальше от города, тем спокойнее Агата, так кажется Алексу.

– Довольно далеко, – замечает он.

– Мы уже почти приехали.

– Мне казалось, это куда ближе к курорту, – говорит Алекс. – Как получилось, что она заехала так далеко?

Агата смотрит в зеркало заднего вида на детей, затем делает Алексу знак подождать, пока они приедут на место.

Машина съезжает с дороги и вписывается в поворот, от которого и так-то волосы встают дыбом, а вдобавок земля под колесами выглядит и ощущается как голый лед. Хуже того, Агата так размашисто крутит руль, словно не ожидает никого встретить.

– Вы хорошо водите, – замечает Алекс. – Я так вот даже не вижу, где начинается одна полоса и заканчивается другая.

– Зимняя резина, – пожимает плечами Агата. – Да и нет здесь никого.

– Но все-таки кто-то иногда ездит?

– Конечно, но здесь никто не лихачит. Вот почему добираться куда-нибудь приходится так долго. Если честно, едва ли не больше всего мы боимся аварий.

– Что вы имеете в виду?

– Некоторые курорты пользуются туристическими автобусами, в которые входит от двадцати до тридцати человек. Если случится авария где-нибудь за городом, мы узнаем об этом далеко не сразу, а затем потребуется время, чтобы до них добраться. И если пассажиры не погибнут в аварии…

– То замерзнут насмерть, – добавляет сзади Эмилия. – Ни в коем случае нельзя выходить из машины. Пока в ней еще тепло.

Ее спокойный серьезный тон заставляет Алекса вздрогнуть. Интересно, в каком возрасте здешние дети узнают такие страшные вещи. Или впитывают их с молоком матери?

Они доезжают до места и останавливаются. Выходя из машины, Агата оставляет ключи в замке зажигания и не выключает отопление.

– Долго мы сюда ехали, – замечает Агата, пока они идут в сторону озера.

Сквозь тонкие облетевшие деревья, торчащие из-под снега, Алекс видит его ледяную массу.

– На снегоходе было бы гораздо быстрее, – продолжает Агата. – Зимой все срезают дорогу по озеру. Мало кто объезжает его кругом.

Лавируя между заросшими тростником деревьями, они подходят к озеру. Агата шагает прямо по снегу, покрывающему лед.

Алекс колеблется. Буквально через пару секунд Агата понимает, что он не пошел следом.

– Что вы делаете? – кричит Агата.

Алекс смотрит на тонкий слой снега перед ним.

– К этому надо привыкнуть, – хмыкает он. – К мысли о том, чтобы ступить на лед.

– Но вы уже ступили, – отзывается Агата, сбитая с толку.

Алекс хмурится. Снова смотрит себе под ноги, разгребает ногой снег и понимает, что под ним плотный лед.

– Наша машина стоит на озере, – продолжает Агата.

– Что?

Алекс оглядывается на машину.

– Но там