Бокал кардинала Ришелье - Наталья Николаевна Александрова

этом он осмотрел бокал цепким профессиональным взглядом. Но я была начеку и особо его не показывала, решив, что ни за что не выпущу его из рук. Знаю уже, что этот тип вечно подбирал из квартир все мало-мальски ценное, не зря его Пашка приводил. Нет уж, бокал мой, этот тип его не получит.

Я посмотрела на бокал.

С густым и темным старинным вином он заиграл еще ярче, чем прежде.

Я понюхала вино, как это делают знатоки…

Конечно, я не разбираюсь в старых винах, но запах этого вина и правда был замечательный. От него пахло летним полднем, цветами, дальними странами…

Я сделала маленький глоток… никогда прежде мне не приходилось пробовать ничего подобного!

В этом вине был аромат лесных ягод, цветущего луга, над которым жужжат пчелы, и еще что-то, что нельзя передать словами…

– Ну как? – осведомился Горыныч.

– Нектар! – подтвердила я.

– Я же говорил!

Я не удержалась и сделала еще один глоток.

Но тут же одернула себя, мысленно напомнив себе, для чего собственно достала этот бокал.

Я подняла бокал, взглянула через него на Горыныча, провела пальцем по его ободку…

Хотя это произошло со мной уже не первый раз, я все еще не могла привыкнуть к тому, как вдруг меняется точка зрения, к тому, что я смотрю на себя саму со стороны, а в моей голове начинают звучать чужие, посторонние мысли…

«Как бы перетаскать отсюда сотню-другую этих бутылок? Это можно неплохие деньги заработать…

Деньги… заработать бы большие деньги, чтобы обеспечить себе безбедную старость… Сколько можно в этой будке торчать да девкам дешевые сережки и цепочки чинить…

Ведь один раз мне уже повезло, большие деньги были у меня в руках… эти камешки… они стоят больших, очень больших денег… но куда Пашка их спрятал? Неужели этот сопляк меня кинул?

А ведь мы с ним немало делишек обделывали! Каждый раз, когда он продавал для своих клиентов старые квартиры, он приглашал меня в качестве эксперта.

Там, в этих квартирах, иногда попадались редкие старые книги, ценные гравюры или антикварная мебель. Мне только нужно было определить, что стоит денег, а чему самое место на помойке, а потом распорядиться всем этим с умом.

Главное было – уверить хозяев, что все их имущество – старое никудышное барахло, гроша ломаного не стоит.

Обычно это было нетрудно – молодые безграмотные наследники с откровенным презрением относились к умершим старикам и не верили, что их старые вещи могут дорого стоить. Считали, что самое место им на помойке.

Да чаще всего так и было.

Но время от времени среди этого никчемного барахла попадались ценные вещички. Уж у меня-то глаз наметан, не пропущу…

У одного старика я нашел прижизненное издание «Мертвых душ», в прекрасном состоянии. Сказал, что отнесу на помойку – а сам продал известному коллекционеру…

В другой квартире попалась пара великолепных кресел восемнадцатого века – красное дерево, ранний классицизм… в другом доме стоял отлично сохранившийся диван «Жакоб», и там же, в этом диване, – несколько акварелей Александра Бенуа…

Но все это бледнеет перед тем, что мы нашли в квартире Кожемякиных…»

Плавное течение мыслей Горыныча, за которыми я послушно следовала, прервалось.

Он огляделся и подумал, что пора бы уже двигаться дальше, пока не появились Ламия с сообщником…

Но на дорожку нужно сделать еще один глоток – когда еще удастся попробовать такое вино…

Горыныч отхлебнул из горлышка, ощутил божественный вкус старого бургундского, и мысленно перенесся в недавнее прошлое…

Ему позвонил Пашка-риелтор и сказал, что попал в перспективную квартиру.

Горыныч тут же приехал.

Квартирка и правда была многообещающая.

Она принадлежала старому профессору-историку. Теперешняя хозяйка этой квартиры, хамоватая самоуверенная тетка, приходилась ему племянницей.

Держалась она самоуверенно, сразу дала понять, что ее на кривой козе не объедешь, что она знает цену дядюшкиным вещам.

А надо сказать, некоторые вещицы были прелюбопытные.

Горыныч сразу положил глаз на настольное зеркало в фигурной серебряной оправе, которое поддерживали два прелестных серебряных ангела.

Был также отличный ломберный столик с инкрустацией и интарсией, очень красивый шкафчик черного дерева в китайском стиле…

Кстати, в этом шкафчике стояло несколько изящных чашек неглазированного веджвудского фарфора – так называемый бисквит, высоко ценимый коллекционерами.

Но, пожалуй, самое интересное Горыныч увидел в кабинете старого профессора.

Там стояло бюро красного дерева эпохи Александра I.

Бюро и само по себе интересное, но кроме всего прочего, Горыныч видел подобные вещи в музеях и знал, что в таких бюро всегда имелось потайное отделение.

И очень ему захотелось это отделение найти.

Конечно, там, может, и нет ничего интересного – засушенный двести лет назад цветок, локон, несколько любовных писем, перевязанных шелковой лентой…

Но чем черт не шутит?

Как назло, хозяйка квартиры ходила следом за Горынычем, как приклеенная, и следила за ним, как ястреб за цыпленком.

Тогда Горыныч подал Пашке условный знак.

У них давно была разработана целая система таких знаков, так вот, Горыныч поднял бровь, почесал нос и громко покашлял.

– У вас не грипп ли? – недовольно осведомилась хозяйка.

– Да нет, просто здесь пыльно… старая мебель, сами понимаете…

Пашка понял, что партнер просит его на время отвлечь клиентку, и озабоченно проговорил:

– Наталья Сергеевна, вот о чем я подумал. У вашего дядюшки точно не было других наследников?

– Да никого у него не было! – вскинулась та.

– Дело в том, что в гостиной вашего дядюшки я видел старую фотографию, на которой рядом с ним стоит какой-то молодой человек, опирающийся на палку. Так вот, если он инвалид и приходится вашему дядюшке родней, он имеет преимущественное право на наследование имущества…

– Какой человек? Какой инвалид? Какая фотография?

– Пойдемте посмотрим…

Они вышли, а Горыныч тут же кинулся к бюро.

Он выдвинул центральный ящик.

Сбоку от него была неприметная деревянная вставка.

Горыныч потянул за эту вставку, и, как и рассчитывал, открыл потайное отделение бюро.

И увидел в нем небольшую красивую шкатулку слоновой кости, украшенную резьбой и золотыми накладками.

Скорее даже не шкатулку, а табакерку.

Такая табакерка и сама по себе стоит немалых денег, а если в ней что-то хранится?

Горыныч быстрым движением поднял крышку…

И чуть не ослеп от хлынувшего в глаза света.

Шкатулка была наполнена первоклассными бриллиантами – отличной огранки, крупные, чистой воды…

Вот это находка!

Эти бриллианты могут обеспечить ему безбедную старость! Да что там старость, они сделают его по-настоящему богатым человеком…

Первым побуждением Горыныча было немедленно сгрести бриллианты и спрятать по своим карманам…

Но дверь комнаты за его