Марина Серова - Между двух мужей

Немого помедлив, Вадик твердо сказал Саше, что их план отменяется. Он не может обмануть Капино доверие – просто никогда себе потом этого не простит. Пожилая женщина видит в нем едва ли не ангела, спустившегося с небес, – и он сам в этом виноват, переборщил с комплиментами на начальном этапе их знакомства, а теперь уже поздно. Она считает, что Вадик в нее влюблен и что к ней вернулась молодость… И Капа не переживет такого разочарования. Тем более, заметил Сашин друг, уже второго по счету разочарования – однажды Капу бросил любимый мужчина. И смерть Капитолины камнем ляжет на его совесть. Так что никого обманывать они не будут. Слишком поздно!

– Да что – поздно? Что – поздно? – заглядывая любимому в лицо, говорила Саша и чувствовала, как от ужасного предчувствия у нее холодеет спина. – Не хочешь ничего делать, ну и не надо, просто уйди…

– Да пойми ты: я не могу! Уйти мне от нее сейчас, означает – убить ее! Она полюбила меня, она просто растворилась во мне, я не возьму такого греха на душу! Нам надо просто подождать!

– Чего подождать?! – кричала Саша.

– Подождать, когда все закончится само собой. Капа составила на меня завещание. Мы можем стать еще богаче, чем предполагали, – надо только подождать, слышишь?

– Ждать?! Смерти ее ждать? Сколько?! Она проживет еще сто лет!!!

– Сто лет она не проживет!

Они начали кричать друг на друга, затем Саша принялась швырять в Вадима всем, что подворачивалось ей под руку, и, в конце концов, разбив о стену над его головой огромную стеклянную вазу, кинулась прочь. Он догнал ее, продолжил уговоры, она билась у него в руках, кричала, чтобы ушел, ушел… В конце концов, они расстались. Саша думала – ненадолго. Оказалось – навсегда…

– Наедине мы больше не встречались. Но за день до этой своей… свадьбы… он позвонил мне по телефону. Заклинал меня простить его и понять. И – согласиться подождать… Я бросила трубку. Но потом сама набрала его номер: стала расспрашивать об этой свадьбе. Он чувствовал себя виноватым и все мне рассказал. В том числе и о том, что на обслуживание приглашена официантка из соседнего ресторана. Этого-то мне и надо было: придумать способ попасть на эту свадьбу. И я придумала!

– Ты подкупила официантку, я знаю, – кивнула я. – И что же сказал Вадик, увидев тебя?

– А что он мог сказать – полный дом народу, и Капа эта его около себя держала все время! Сделал большие глаза, и все.

– Но зачем ты хотела попасть в дом? И зачем колдовала над бутылками?

Она внезапно повеселела и сжала губы, пытаясь сдержать улыбку.

– Ну, что? Рассказывать, так уж до конца! Вино решила отравить? – надавила я.

– Нет. О господи, нет, конечно!

– Что же?

Саша помолчала.

– Пургена вам всем подсыпать, – наконец сказала она с мстительным торжеством в голосе. – Чтобы целый день с толчка никто не слезал!

Тетя Мила фыркнула и, сдерживая смех, скрылась в кухне.

– Получилось? – я тоже улыбнулась.

– Ну вы же знаете, что нет… Разлила я это вино проклятое! Нечаянно.

– Повезло нам, значит. А дальше?

– А что дальше? – удивилась Саша. – Дальше было то, что знают все. Вадика убили! Я сбежала, конечно, ведь если бы выяснилось, что мы знакомы, и официантка я липовая…

– Ну да, понятно. Ну а кто мог убить твоего возлюбленного – подозреваешь?

– Конечно!

Это было так неожиданно, что я чуть не поперхнулась сигаретным дымом.

– Кого же? Кого ты подозреваешь?

– Да эту его… «невесту»! – с ненавистью выговорила она. – Поди, узнала про нас, ну, или Вадик сам ей обо всем рассказал – он же у меня честным таким оказался, как видите, – добавила она ядовито, – а та и решила: раз так, то – «не доставайся же ты, мол, никому»!

– Хм… как-то уж очень театрально.

– А она актриса, между прочим!

Саша в один миг ощетинилась, как молодой дикобраз. Никакую другую версию убийства Вадика она, как видно, принимать во внимание не собиралась.

– Я начала подозревать, что грабитель, благодаря которому Капа и познакомилась со своим избранником, – липовый, еще в тот самый день, когда Капитолина нам о нем рассказала, помнишь, когда мы к ней пришли – с ним познакомиться? – объяснила я тете Миле, когда Саша уехала домой. – Насторожило меня одно несоответствие в этом рассказе: по Капиным словам, грабитель вырвал у нее сумочку и скрылся через арку. А через некоторое время уже из-за ворот показался Вадик, держа вора за шиворот, и прямиком направился к Капе. Вот это-то мне очень и не понравилось! Потому что, если Вадик не видел, как Капу грабили (ведь он был где-то за воротами), то откуда же он мог знать, что только что во дворе, отгороженном от него этими воротами, произошло ограбление? Капа-то на помощь не позвала! И потом, удивительно, что Вадик сразу подвел грабителя к Капитолине и без слов сунул ей в руки украденную сумочку. Раз уж он не видел момента совершения преступления, то и о том, что ограбили именно Капу и сделал это именно тот, кого он держал за шиворот, и, в конце концов, что у Капы похитили вот эту сумочку, – Вадик, если он не был в сговоре с «преступником», никак не мог знать!

Ну а уразуметь все остальное было уже совсем легко. Стоило мне увидеть эту Сашу, как сразу стало понятно, что ее приметы и приметы неизвестного грабителя совпадают: невысокий рост, крепкая фигурка, к тому же еще и «дутая» куртка – такая у Саши есть, помните, Илона говорила, что видела девушку именно в такой одежде? Вот вам и весь бином Ньютона!

Тетя Мила только вплеснула ручками и покачала завитой головкой. Ей просто нечего было сказать.

А я немного подумала и набрала номер Пашки – работника очень специальных служб, который так помог мне с информацией о том, как именно погибла Антонина.

– Паш, привет. Слушай, у меня к тебе еще одна просьба. Ты меня знаешь – я в долгу не останусь. Дело в том, что… мне надо найти одного человека… – В нескольких словах я обрисовала коллеге суть дела и закончила разговор так: – В общем, Паш, мне позарез надо найти этого престарелого родственника, которым очень интересовался погибший Вадим. Можешь?

В трубке хмыкнули:

– Ты уже свое частное сыскное бюро открыла? И используешь в частных целях личные связи?

– Ну, что-то вроде этого. Поможешь?

– Ну куда ж от тебя деваться! Русские своих не бросают.

– Спасибо, Паш! За мной не заржавеет.

Хотя бы об этой стороне расследования я могла теперь не беспокоиться.

Пока мы ехали к Капе, природа передумала насчет выполнения своего обещания относительно жаркого и ясного дня – небо снова наморщилось тучами, все вокруг заметно потемнело. Мы бодренько катили по оживленной трассе.

На последнем повороте при подъезде к Капиному дому на тротуаре промелькнула знакомая фигура. Я увидела ровную спину и гладко зачесанный к затылку золотистый узел волос, и хотела было окликнуть Илону, но она уже скрылась за углом, я уловила только промельк светлого плаща и услышала затихавший дробот ее высоких каблуков. Женщина вошла в Капин подъезд. Я остановила машину и последовала вместе с тетей Милой в том же направлении, что и Илона, – с двух-трехминутным опозданием, не больше.

Войдя в подъезд, мы остановились как вкопанные: подъездную тишину прорезал дикий, иccтyплeнный кpик! Рефлекторно подняв голову, я едва успела отпрянуть: в тусклом свете подъезда я увидела чьи-то взметнувшиеся над перилами верхнего этажа руки, а затем – Илону, вернее ее тело: оно завиcлo, перевесившись чepeз пepилa, качнyлocь в вoздyxe и c глyxим cтyкoм рухнуло нa нижнюю площадку.

Все произошло так быстро, что тетя Мила, кажется, ничего не поняла. Она только проводила взглядом упавшее тело и подняла на меня глаза, в которых ясно читалось: «Я не верю, никак не верю, просто не могу поверить тому, что вижу!»

В три прыжка я оказалась у распростертого на каменных плитах тела, но не надо было даже и дотрагиваться до ее вены, чтобы убедиться: Илона мертва! Скорее всего, у нее была сломана шея.

…Потом закрутилась вся эта суматоха: приезд милиции, утомительный допрос, которому нас с тетей Милой подвергли приехавшие сотрудники убойного отдела. А затем контуры трупа Илоны очертили широкой меловой каймой, переложили тело на носилки и понесли его к выходу. Эта картина до ужаса напомнила мне тот, первый день, с которого все и началось: снова – красивая запрокинутая голова, свесившаяся через борт носилок в неестественном изломе белая рука…

– Женя, а… а к Капе нам нужно все равно зайти, ведь так? – заикаясь, спросила тетушка.

– Да, – ответила я, чуть помедлив. – Пусть уж лучше она от нас узнает о произошедшем.

Следователь Курочкин, который, конечно, уже был тут как тут, проследовал с нами в квартиру отставной актрисы.

По-прежнему не вставая с дивана, Капитолина переводила уже еле видные в складках морщин щелочки глаз с меня на Курочкина и обратно – и ее осунувшееся, сильно похудевшее за эти дни лицо было преисполнено выражения беспомощности, настолько полной, что, казалось, это уже почти лишало Капу возможности что-то соображать. Капитолина мелко-мелко трясла брылями щечек, теребила, как и всегда, своими маленькими ручками какую-то машинально взятую вещь – я пригляделась: это был клочок бумаги, очень похожий на посмертную записку Вадима, – и отказывалась реагировать на принесенную нами страшную весть.