Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Я успокаивающе похлопала ее по руке.

– Никакая вы не убийца. Я знаю, что сама идея абортов лично вам не очень-то по душе, и восхищаюсь вами из-за вашей преданности Лотти. Хотя ей и приходится делать аборты. И восхищена вашей готовностью встать на ее защиту... А кто собрался снаружи: выступающие против абортов общества «Орлиный Форум», «Ик-Пифф»?.. Не знаете?

– Ох, не знаю. Сегодня в восемь поступила одна молоденькая пациентка, а они уже были наготове. Ждали! Откуда узнали, что она у нас? И сразу же начали бесноваться...

Задняя часть клиники служила складским помещением, здесь все было аккуратно, стерильно. Я проследовала за миссис Колтрейн в регистраторскую, где отдельные крики различались совсем явственно:

– Наплевать вам, если ребенок умрет! Свобода выбора – это большая ложь!

– Убийцы!

– Нацисты!

Кто-то, по-видимому, миссис Колтрейн, наглухо зашторил окна приемного покоя. Я сделала крохотную щель – понаблюдать что и как.

Перед клиникой болтался тщедушный мужичонка с мегафоном. Его лицо отражало самые неподдельные чувства. Никогда раньше я с ним не встречалась, но много раз видела его фотографию в газетах. Дитер Монкфиш – глава общества «Иллинойский комитет в защиту прав человеческого зародыша». Своих ближайших сторонников он ковал из особей студенческих возрастов. По-видимому, они были готовы довести собственные беременности до славного завершающегося аккорда. Вокруг мужчинки ошивались и женщины средних лет. На их лицах было написано: «Материнство не сделало мою жизнь счастливой, но да будет так у всех».

Лотти подошла ко мне.

– Я рада тебя видеть, Вик. Ну и сволочи! Иногда я сталкивалась с их листовками, но чтобы такое!.. Как ты об этом узнала?

– Я приехала за ключами от квартиры Малькольма. Увидела толпу вокруг клиники, забеспокоилась. Почему здесь собрались? Что-нибудь случилось в клинике?

Ее густые брови сдвинулись над переносицей.

– Сегодня утром я произвела так называемый терапевтический аборт. Ничего особенного. Такое бывает два-три раза в месяц. Девчонка восемнадцати лет, уже имеющая ребенка, хочет устроить свою жизнь... И, конечно, уже на третьем месяце. Что-нибудь сделать можно было только в клинике... Но скажу тебе, Вик, мне страшно. Однажды ночью нацистские ублюдки собрались у нашего дома в Вене. Они были похожи на этих, исходили звериной ненавистью, разбили все окна. Мои родители и я с братишкой пробрались через сад, спрятались у соседей и видели, как наш дом сожгли дотла... Вот уж никогда бы не подумала, что столкнусь с чем-то подобным в Америке...

Я взяла ее за плечо.

– Сейчас позвоню лейтенанту Мэллори. Может, ему удастся прислать сюда более активных коллег. А что с твоими пациентами?

– Миссис Колтрейн всех обзвонила, перенесла встречи. Наверняка завтра этого дерьма здесь и в помине не будет. Срочных больных будем направлять в «Бет Изрейэль». Правда, две женщины с детьми все-таки прорвались сюда. Мне кажется, я не должна закрывать клинику. Мой долг – помогать больным в любом случае. Кроме того, у нас на руках молодая женщина, из-за которой, видимо, и разгорелся весь сыр-бор. Она в порядке, но не настолько, чтобы пробиться сквозь толпу этих бесноватых. А полиция? Сидит себе спокойно! Говорит, что нет особой проблемы, нет нарушения общественного порядка. Ну а жители соседних домов считают, что это зрелище – почище любого цирка.

Из посетительской вышла Кэрол. За последние дни она очень похудела, и медицинский халат болтался на ней бесформенным балахоном.

– Привет, Вик. Видимо, Господь наслал на нас этих демонстрантов, чтобы мы забыли о личных горестях. А ты как думаешь?

– Сейчас они просто задирают, играют перед телекамерой. А предупреждали они вас как-нибудь? Гнусные письма, звонки были?

Лотти покачала головой:

– Пару раз заходил Дитер Монкфиш, раздавал листовки, но, поскольку большинство пациентов – женщины, он, видимо чувствовал себя в глупом положении. Читать им лекции? Ну нет. Некоторые «смельчаки» посылают нам анонимные письма с проклятиями каждый – месяц, но никаких бомб или чего-либо в этом роде. Здесь не абортарий в конце концов. Поэтому в принципе внимания к нам мало.

Я прошла к телефонному коммутатору. Все городские линии были отключены. Миссис Колтрейн включила для меня одну из них.

– Понимаете, я специально это сделала, чтобы не отвечать на грязные угрозы. Надеюсь, никто не старается дозвониться к нам по серьезному поводу.

Я набрала номер штаб-квартиры полицейского участка на. Одиннадцатой улице и попросила лейтенанта Мэллори к аппарату. После долгих звонков и щелчков Бобби взял трубку. Сначала я расспросила его, как поживает Айлин, как дети, внуки, затем объяснила, почему его беспокою:

– Они перепугали всех пациентов, а местный участок прислал только две машины. Просто так, поглазеть... У тебя есть возможность отогнать хулиганье от больницы?

– Нет, Вик, это не моя территория. Они сами должны решать на месте. Пора бы тебе знать, что полиция не может быть у тебя на побегушках.

– Бобби, милый! Лейтенант Мэллори. Я тебя не об этом прошу. Я прошу о защите налогоплательщиков, больных. Многие нуждаются в помощи, а пройти в больницу не могут. Им угрожают физической расправой. Сейчас здесь собрался всяческий сброд, и честному гражданину близко не подойти.

– Извини, Вики, но мне это не кажется серьезной проблемой. А если и так, то все равно ты должна позвонить в местный участок. Вот если они попытаются кого-то прикончить, я прилечу тотчас же.

Я предположила, что это шутка, попытка сострить. Надо же! Речь идет о женщинах и детях, а для него это несерьезно. Взбешенная, я соединилась с детективом Роулингсом. Когда я закончила свою взволнованную речь, он саркастически хмыкнул.

– Помочь нам расследовать убийство вы не расположены, а еще хотите, чтобы мы бросились вам на помощь? Как это свойственно вам, Ви.Ай.! И вообще типично. Горожане не хотят нам помогать, но стоит кому-то попасть в беду, как они истошно взывают к нам, чтобы мы подсобили. «Полиция! Что думает эта полиция? Где она?»

– Избавьте меня от нравоучении, детектив. Насколько мне помнится, я согласилась подкрепить обвинения против вашего подопечного – Серджио. А, ведь не хотела... Схватили вы его?

– Нет мы еще только обдумываем, взвешиваем. Но он далеко от нас не убежит. Мне сказали, что маленький Фабиано жестоко избит. Вы что-нибудь об этом знаете?

– Я слышала, что он мчался как оглашенный и врубился физиономией в ветровое стекло своего «эльдорадо». Мне об этом вчера на похоронах сказали... Ну, так что же? Очистим улицу?

– Сейчас поговорю со старшим дежурным, Варшавски. Не ждите чуда. Вот если они камнями начнут швыряться...

– И это