Во всем виноваты кувшинки - Анна Васильевна Дубчак

Марфино она мучилась бессонницей, а когда Игорь у нее ночевал, очень даже крепко спала. А теперь, когда она подставила и Игоря, так ей и вовсе спокойнее стало. Что же это получается? Что придает ей силы?

Она улыбнулась, свернув на знакомую улицу: безнаказанность, вот что! Получается, что, если с головой все сделать, по-умному, тогда никто и не догадается, кто на самом деле совершил преступление. Вон, сколько нераскрытых дел в полиции, значит, столько и преступников разгуливает на свободе.

Вот и Мила тоже будет разгуливать, просто жить, дышать, вкусно кушать и крепко спать. И все потому, что она не чувствовала себя настоящей преступницей. Преступники – это те, которые преступили грань. Это Игорь, который так бесцеремонно бросил ее, без объяснения, просто повелся на обещания более перспективной хозяйки скобяной лавки, а про Милу забыл. Вернее, забил на нее. Так будет правильнее сказать. Ему же и в голову не пришло, что она страдала и именно тогда лишилась сна и постоянно плакала, чувствуя себя обманутой, оскорбленной и глубоко несчастной.

Преступила грань, безусловно, и Ольга, которая ради собственного спокойствия выведала у Игоря адрес предшественницы, заявилась к Миле, чтобы продемонстрировать ей свое превосходство, а заодно и поставить ее на место.

Обо всем этом Мила думала непрестанно, пытаясь объяснить свой поступок, вернее – оправдать его. И с осторожностью задавала себе вопрос: не перегнула ли она палку, мстя любовникам?

Ответ был всегда один и тот же – если она сейчас не мучается особенно угрызениями совести (или как еще там назвать похожее чувство), то, получается, что не перегнула. Хотя можно было просто заявиться к Ольге и устроить скандал с мордобитием. Она была уверена, что у нее бы это получилось: и ударить, причем не один раз, она бы Ольгу сумела. Прямо по лицу, по носу, чтобы сломать его.

Но разве Ольга оставила бы это безнаказанным? Точно обратилась бы в полицию, как пить дать. Больше того, она была не дура, а потому в своей мести тоже применила фантазию и злость, придумала бы, что Мила что-то там украла у нее, да мало ли каких гадостей не выдумает оскорбленная и тем более побитая женщина? А так – молчит. Навсегда замолчала, значит, не опасна для Милы. Лежит себе сейчас спокойненько на прозекторском столе (все про морг Мила изучала недавно в интернете после просмотра сериала про женщину-судмедэксперта), и какой-нибудь мясник в замызганном кровью фартуке потрошит ее, как скумбрию…

Она подошла к знакомой калитке, потянула ее на себя, и она поддалась. Ну, конечно! Кому теперь есть дело до сохранности дома. Да и сам дом, наверное, не заперт, все расхлябано!

Она медленно двинулась по дорожке к дому, остановилась на крыльце. Присела, достала сигареты и закурила. И тотчас за спиной раздались быстрые шаги, дверь распахнулась, и она увидела… Ольгу!

От удивления Мила выронила сигарету, и та весело покатилась по дорожке, застряв в траве под розовым кустом.

Мила выругалась, неотрывно глядя на ожившую и розовощекую «покойницу».

– Вы кто, девушка? – спросила «Ольга», которая прямо на глазах превращалась в совершенно другого человека. Женщина тоже была голубоглазой брюнеткой, но значительно старше.

– Я знакомая Ольги, приехала вот устраиваться в магазин продавщицей, а женщина на базарчике сообщила мне ужасную новость… – проблеяла Мила.

– Да… – Женщина прижала кулачок к плотно сжатым губам, словно пытаясь заглушить рвущиеся рыдания, и затрясла головой. – Да, ее убили. Эта скотина Игорь, ее ухажер! Она еще замуж за него собиралась!

– А за что же он ее убил?

– Ограбил. Вынес все деньги, драгоценности. Его поймали за этим занятием прямо в доме! Нашли у него телефон Олечки… Я ее старшая сестра, меня Марина зовут. Да вы проходите. Знаете, как тяжело здесь одной находиться?

– Я – Людмила, – сказала Мила и тотчас вспыхнула.

Зачем она назвалась своим именем? Совсем осторожность потеряла? Вот кто заставляет ее балансировать на самом острие? Куда подевался ее инстинкт самосохранения? Если она и дальше будет изо всех сил стараться вести себя, как человек невиновный, которому нечего скрывать, то, увлекшись, она может где-нибудь и проколоться, проговориться! Тоже мне, любительница адреналина!

Хотя, если разобраться, разве может она, вся такая нейтральная в летнем платьице и шляпке, вызвать хотя бы у кого-нибудь подозрение? Нет!

Они с Мариной помянули Ольгу. Хлюпая, сестрица рассказала про Ольгу много хорошего, мол, она такая была замечательная, заботливая, талантливая, хорошо вела бизнес. Вот только в мужиках не разбиралась. Вечно подбирала каких-то нищебродов, кормила-поила их, давала денег, а потом они ее кидали.

– Знакомая схема, – вздохнула театрально Мила. – У меня такая же история. Недавно чуть квартиру не потеряла…

Разговор между незнакомыми людьми все равно не клеился. Мила выпила полрюмки водки, закусила селедкой, выразила в который уже раз свои соболезнования сестре погибшей и вот теперь поняла, что надо бы поскорее уносить отсюда ноги. Мало ли.

Неожиданно включился и инстинкт самосохранения, и мозги заработали. Все, главное, что она увидела этот дом, поняла, что Игоря арестовали, и теперь в этом деле можно поставить точку.

Но, уже выходя за калитку, не выдержала, оглянулась и подумала о том, что тоже хочет такой дом. И чтобы с садом. И чтобы было много комнат и камин. И кладовка, набитая бутылками с вином и консервами. И тех пяти тысяч евро, которые она заработает в самое ближайшее время, ей, само собой, не хватит. Надо думать, как заработать больше. А если не заработать, так просто взять.

В такси ее замутило. Она попросила водителя остановиться. Ее вырвало. Что это – нервы или рыба несвежая? А может, и то и другое?

Она как-то сразу поправилась и пришла в себя, когда (дзинь!) получила долгожданное сообщение. Все – день и час назначен! Теперь у нее есть работа. Непыльная и неопасная. И не порно. Хоть бы человек выполнил обещанное, иначе она не получит своих денег. Пусть только попробует кинуть ее, теперь ей ничего не страшно – кажется, она все-таки перешла определенную грань… Или все грани разом.

13. 3 августа 2022 г

Петр так суетился в самолете, запихивая ее вещи на верхнюю полку самолета, устраивая ее поудобнее, словно это было так для него важно. Когда рядом с Женей каким-то невероятным образом уместился необъятных размеров толстяк, от которого несло перегаром, Петр Бронников, обычно деликатный и вежливый человек, почти взашей выгнал его, обозвал жиртрестом и сказал, что тот явно перепутал места. Конечно, перепутал, ведь эта жирная бочка уселась на место, принадлежащее самому