Джеймс Чейз - "Ты только отыщи его…"

— Да, — сказал я.

Сверкнуло золото зубов. Очевидно, он понял, что сможет неплохо заработать. Вытащив блокнот и огрызок карандаша, он что-то записал.

— Я немедленно берусь за дело, синьор, — сказал он.

— Это первое задание. Я также хочу знать, кому принадлежит темно-зеленый «рено» вот с таким регистрационным номером.

Я протянул бумажку.

— В полиции говорят, что такой номер не зарегистрирован. Единственный шанс — наткнуться на эту машину случайно и проследить за ней либо взглянуть на водителя.

Записав, он захлопнул блокнот, потом поднял глаза и спросил:

— Вероятно, смерть синьорины не была случайной, синьор?

— Не знаю. И не забивайте этим голову. Быстренько разузнайте то, что мне нужно, а остальное — дело полиции. — Я встал. — Позвоните мне сюда, как только что-нибудь выяснится. Письменных донесений не надо.

Он обещал сделать все, что в его силах, предложил внести обычный задаток в 17 тысяч лир, взял чек, заверил, что скоро что-нибудь разнюхает, и откланялся.

Я открыл еще одно окно, а сам ушел на встречу с Мэттьюсом.

Он сидел и пил шотландское со льдом в баре «Гарри»: высокий, худой мужчина с суровым лицом, спокойными серыми глазами, крючковатым носом и выдающимся подбородком.

Мы пропустили по паре рюмок, потом прошли в ресторан. Начали мы с bottarga — нечто вроде икры из мяса кефали, после чего съели polo in padella — цыпленка, нарезанного кусочками и приготовленного с ветчиной, чесноком, майораном, томатами и вином. И только уже когда перешли к знаменитому римскому сыру, riccota, посыпанному корицей, я заговорил о деле.

— Мне нужна кое-какая информация, Джим, — сказал я.

Он улыбнулся.

— Не настолько уж я глуп, чтобы думать, будто ты угостил меня таким шикарным обедом просто из любви ко мне, — ответил он. — Давай выкладывай — какая именно?

— Имя Майра Сетти тебе о чем-нибудь говорит?

Он мгновенно изменился в лице. Взгляд его из вялого стал сосредоточенным.

— Ну и ну! — произнес он. — Это уже интересно. Почему ты спрашиваешь?

— Прости, Джим, но об этом я умолчу. Так кто она?

— Дочь Фрэнка Сетти, разумеется. Тебе бы следовало это знать.

— Этого гангстера?

— Ты что, только вчера на свет народился?

— Не заносись. Кое-что я о Сетти знаю, но не так уж и много. Где он сейчас?

— Я бы и сам не прочь это знать. Он где-то в Италии, но точное место неизвестно ни мне, ни полиции. Приплыл он на пароходе в Неаполь, зарегистрировался в участке, дав адрес отеля «Везувий». Потом как сквозь землю провалился, и с тех пор полиция не может напасть на его след. Известно только, что из Италии он не выехал, но куда забрался — никто не знает.

— Даже дочь?

— Знать-то она, вероятно, знает, да помалкивает. Я перемолвился с ней словечком. Она живет в Риме последние пять лет. Говорит, что отец не имеет с ней связи, даже не пишет.

— Расскажи мне о Сетти, Джим.

— Закажи еще бренди, а? Такой отменный обед надо завершить соответственно.

Я подал знак официанту, заказал два больших бокала, а когда нам их подали, предложил Мэттьюсу сигару, которую приберег специально для этого случая.

Он подозрительно осмотрел ее, откусил конец и поднес спичку. Мы оба с некоторым беспокойством смотрели, как она разгорается. Когда Джим понял, что сигара хорошая, он заговорил:

— О Сетти я знаю не так уж много, почти то же, что и ты. Он был боссом профсоюза пекарей и официантов. Крутой и опасный головорез; чтобы добиться своего, ни перед чем не остановится. С Менотти они были заклятые враги, оба хотели быть первыми. Ты, возможно, знаешь, что Менотти специально подбросил Сетти на квартиру партию героина, а потом донес в отдел по борьбе с наркотиками. Ну те явились, забрали наркотики и арестовали Сетти. Но все было шито белыми нитками, и его адвокату не стоило никакого труда разнести в пух и прах обвинение окружного прокурора. Сетти признали невиновным, но пресса, которая давно охотилась за ним, подняла такой шум, что впоследствии его признали нежелательным иностранцем и выслали из страны. Он оставил себе итальянское гражданство, поэтому здешние власти не могли воспрепятствовать его приезду. Они как раз подыскивали какой-нибудь предлог, чтобы избавиться от него, когда он исчез.

— Я слышал, полиция считает, что он организовал убийство Менотти.

— Это похоже на правду. Прежде чем уехать, он предупредил Менотти, что разделается с ним. Два месяца спустя Менотти убили. Можешь держать пари на последний доллар, что все подстроил Сетти.

— А как это произошло? Неужто Менотти не отнесся к угрозе серьезно?

— Конечно, отнесся. Он и шагу боялся сделать без сопровождения целой кучи вооруженных бандитов, но все равно убийца Сетти до него добрался. Менотти совершил одну фатальную ошибку. Он регулярно, раз в неделю ходил на одну квартиру, где проводил ночь со своей подружкой. Там он считал себя в безопасности. Телохранители сопровождали его туда, обыскивали квартиру, дожидались прихода девушки, а когда Менотти запирался изнутри, уходили. Утром они появлялись у двери, называли себя и сопровождали Менотти домой. В ту роковую ночь они проделали все, как было заведено, но, явившись утром за Менотти, обнаружили, что дверь открыта, а их босс мертв.

— А девушка? Кто она такая?

Мэттьюс пожал плечами.

— Никто, похоже, не знает. Когда нашли Менотти, ее и след простыл. С тех пор ее никто не видел. Она ведь там не жила, а пока они обыскивали квартиру, обычно стояла, глядя в окно. Известно лишь, что она блондинка с хорошей фигурой. Выследить ее полиция не смогла. Там считали, что скорее всего впустила убийцу она, потому что дверь не была взломана. И я почти уверен, что это она продала Менотти.

Я немного помолчал и спросил:

— Ты не знаешь громадного широкоплечего итальянца с белым зигзагообразным шрамом на лице? Его зовут Карло.

Мэттьюс покачал головой.

— Это для меня что-то новое. А какое он имеет отношение к нашему делу?

— Не знаю, но хочу узнать. Если когда-нибудь что-нибудь о нем прослышишь, сообщи мне, ладно?

— Ну, разумеется. — Он стряхнул пепел с сигары. — Скажи, откуда этот неожиданный интерес к Сетти?

— Сейчас я не могу обсуждать этот вопрос, но если откопаю что-то полезное для тебя, непременно дам тебе знать. Прости, по пока я больше ничего сказать не могу.

Он поморщился.

— Ненавижу, когда темнят, — брезгливо сказал он, пожимая плечами. — Ну что ж, ладно, ланч получился не такой уж и плохой. — Он отодвинулся от стола. — Если тебе сегодня пополудни делать нечего, то мне есть что. Желаешь еще что-нибудь узнать, прежде чем я вернусь к своей тягомотине?

— Да вроде нет, но если надумаю, я тебе звякну.

— Пожалуйста, мои мозги всегда к твоим услугам. — Он встал. — А ты сам, часом, не знаешь, где скрывается Сетти, а?

— Кабы знал, тебе бы первому сказал.

Он грустно покачал головой.

— Сказал бы, как же. Все равно, что я бы сказал жене, что у моей секретарши бюст, как у Джейн Рассел. Ну, пока, красавчик. Если не увидимся раньше, то уж на похороны твои непременно приду.

Я посмотрел ему вслед, а потом минут десять перебирал в памяти все сказанное им. Узнал я не так уж и много, но оно стоило тех денег, что я заплатил за ланч.

II

Возвращаясь домой, я наметил, что сказать Чалмерсу. Ни о какой правде пока не могло быть и речи.

Я оставил «линкольн» у дома и поспешно поднялся по лестнице в свою квартиру. Когда я шел по коридору, то увидел, что у моей двери торчит какой-то человек. У меня замерло сердце, я узнал невысокую широкоплечую фигуру лейтенанта Карлотти.

Он обернулся на звук моих шагов и одарил меня долгим пристальным взглядом, рассчитывая, очевидно, привести меня в замешательство. Что ж, это ему удалось.

— Привет, лейтенант, надеюсь, ждете вы недолго? — спросил я, стараясь говорить весело и беззаботно.

— Да только что пришел, — ответил он. — Хотел вас кое о чем спросить.

Я вытащил ключ, открыл входную дверь и отступил в сторонку.

— Входите.

Он прошел в гостиную, как гробовщик входит в комнату, где лежит тело, и стал спиной к окну с тем, чтобы, если я повернусь к нему, меня можно было получше разглядеть. Но я не доставил ему такого удовольствия, а сел за письменный стол в углу, подальше от света, вынудив его самого повернуться ко мне.

— В чем дело, лейтенант? — спросил я, закуривая сигарету и пытаясь держаться спокойно.

Он огляделся, нашел стул и сел.

— К сожалению, теперь уже никак нельзя рекомендовать следователю версию о несчастном случае, — заговорил он. — Есть несколько подозрительных моментов. Мы намерены провести полное расследование.

Я постарался сохранить бесстрастное выражение лица.

— Ну и что?.. — сказал я, спокойно встречая его холодный, пытливый взгляд.