Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева

своей профессии и семье, – нахмурился Самбуров, подойдя к окну и встав рядом с Кирой.

Выпроваживать гостей он предоставил Ане.

– Это не он, – Кира помотала головой. – Да, он тиран, манипулятор и позер, даже, возможно, социопат немного. Жена подвергается домашнему насилию, на работе он в некоторых рамках нарушает правила и регламенты, но ничего непоправимого. Он адреналинщик, ходит по грани, бежит навстречу опасности, но не перегибает палку. При этом он действительно хороший отец, заботящийся о детях, и за жену кому-то другому он голову оторвет. На работе все так и есть, как они в бумажках написали. Лейбенко первый на всех заданиях, в огонь, в воду, в ДТП. Рисковый, азартный, настоящий герой и спасатель. Он в своей роли, любит себя в ней, гордится, получает настоящее удовольствие от этого.

– Это ты решила, после того как потрясла перед ним полуголыми сиськами? – невозмутимо и не глядя на нее уточнил Самбуров.

– Нет, это я решила, как только он сюда зашел. Он видит себя брутальным самцом. Он женщин спасает, и они ему отдаются. Совместно они тонут в агрессивной, животной страсти. Жену он к этому принуждает, она всю жизнь будет стискивать зубы и терпеть – ради детей, ради семьи, не знаю, что она там придумала. А любовнице нравится. Есть женщины, кайфующие от жесткого секса. Ну или позволяющие мужчинам заниматься таковым ради каких-то других плюшек. – Вергасова пожала плечами и вздохнула. – Почему ему Маша не подошла? Потому что замерла и терпела. Потому что жертва. Его не интересует жертва, его интересует взаимность, яркий ответ. Лейбенко сексуально активен. Даже сексуально агрессивен. У него вон, тестостерон из ушей льется. Он трахает, и ему это нравится. Но он контролирует свои желания. У него в глазах нет безумия, нет истерии и ужаса. От голых сисек в экстаз не приходит… У него стандартные, нормальные реакции на сексуальную провокацию. Зрачки расширяются, слюноотделение повышается, э-э… встает член. Все, как у физически здорового, сексуально активного мужика. – Кира стучала ноготками по подоконнику.

Самбурову показалось, что думает она о чем-то другом. Девушка продолжила:

– Тот, кто убил Олесю и Наталью, реагирует не на голые сиськи, не на обтянутую юбкой задницу. На что-то особенное, индивидуальное. В понимании обычного человека вообще может быть не сексуальное. И дело не в том, что женщины не изнасилованы. Чтобы насиловать, чтобы вот так трахать, как Лейбенко, нужно желание, сила, ощущение себя самцом, может, желание наказывать. У нашего убийцы все не так. Он робок, он осторожен, он боязлив. Его психику подавляли в детстве, сейчас уже он сам себя подавляет. У него вообще слабая половая конституция. У него агрессия не сексуального характера. Я не уверена, что ему нужен страх и ощущение власти. Вот этот момент мне очень не нравится. Я пока не могу сказать, что им движет, – скомканно пробормотала Кира.

Она ненавидела эту фразу «я пока не могу сказать». Эту оговорку, которая фактически означала, что невозможно сделать выводы по пока существующим прецедентам, а значит, для принятия решения потребуется еще время и еще трупы. Жертвы.

Кира поправилась:

– Надо подумать. Но, понимаешь, любым человеком движет желание силы. Быть самым лучшим, быть первым, чтобы все на тебя смотрели, тебя слушали. Нормальные люди, психически здоровые, морально развитые, идут к власти законными методами. Одна часть через профессию, через компетенции. Они стремятся стать лучшими в своей области и таким образом получить внимание и признание. Из этой категории почти не получается убийц и преступников, зато получаются хорошие врачи, бухгалтеры, спортсмены. Кто угодно. Это люди, получающие силу над другими людьми путем великолепно отточенных навыков и профессиональных достижений. Есть другая категория. Она воспринимает власть более конкретно, прямо – контроль над другими людьми, подчинение их приказам. Эти идут в армию, в полицию, в администрацию, во власть. В школу и в садики, кстати, тоже такие часто идут. Но, опять же, действуют законным путем, социально одобряемым. Да, у них чуть слабее развита эмпатия, они проще и поверхностнее относятся, если причиняют кому-то боль, они страдают и кайфуют от знаков внимания или их отсутствия. Им важно, кто кому и сколько раз «ку»[6]. Но они в рамках закона. Более того, часто очень высоко его чтят. Часто стоят на страже.

Самбуров усмехнулся:

– Не помню, чтобы в юношестве, когда выбирал профессию, рассматривал ее как возможность контролировать других.

– Вот именно, что не помнишь, – ничуть не смутилась Кира. – Да и редко когда люди настолько логичны и осознанны, что понимают, что и зачем делают. Преступники – они в большинстве своем из второй категории, но это те, у кого не получилось социально адаптироваться, не получилось законным, не вредящим никому путем получить вот эту власть подчинения. У них эмпатия отсутствует напрочь, они чувствуют себя сильными, пренебрегая законом и правилами. Они дегуманизированы. То есть для них есть только они, а все остальные – тюфяки с питательной жидкостью, над которыми нужно доминировать. Чтобы удовлетворить свою потребность в силе, они идут на преступление. Именно связав, украв, заполучив каким-то образом человека в свою власть, он запугивает, издевается, мучает. Вот это апофеоз психического удовлетворения. Убийца питается страхом жертвы, упивается властью над нею. В этом его сила. Для этого он совершает преступление.

– Ты хочешь сказать, что психически больные люди, желающие власти над людьми, идут работать в соответствующее органы? – уточнил Самбуров.

Кира оторопело уставилась на него, помолчала, потом ее взгляд сделался сочувствующим и насмешливым.

– Вот я где это сказала? А? Я сказала, что для нормальных людей есть два законных способа стать сильными. Да, они выбирают разные пути, но в целом идут одной дорогой, удовлетворяют свою потребность в силе законно и не вредя другим. Преступниками тоже движет желание силы и власти, но способы они выбирают иные. Психически больных берут в МВД?

– Нет конечно! В прошлом году одного жестко отсеяли. Рвался, но психологи не пропустили. – Самбуров все равно смотрел обиженно. – Хорошо!

– В общем, нормальный маньяк должен удовлетворять потребность в силе желанием власти и страха, при этом себя должен чувствовать в безопасности, – продолжила Кира. – А наш убийца ведом чем-то другим. И убийца точно не Лейбенко. Он на поведение «жертвы» вообще не западает.

– Совпадений много. С этого аккаунта писали обоим жертвам.

– Аккаунт не Антона. В его телефоне же не нашли подтверждения, что он хозяин страницы?

– Не нашли. Аккаунт НэоКэтсу, видимо, не его, – кивнул Григорий.

– Вот смотри. – Кира опять открыла скриншоты на своем телефоне. – В самом начале переписки НэоКэтсу и Маши. Он не говорит, что