Утерянный жемчуг - Крис Велрайт

сделать еду невероятно вкусной. А в чанах, кастрюлях и сковородах всегда что-то булькало и шипело, заставляя Мэйлинь заворожённо смотреть и принюхиваться. По одному только запаху она могла определить, с чем готовят суп или что добавили в рисовые лепешки, чем смазали гуся и что положили внутрь запеченной рыбы.

В отличие от еды, которой торговали на прилавках в бедном районе, тут даже пригоревшие пирожки выглядели настоящим шедевром. А какими они были на вкус! Соленое тесто, обжаренное до румяной корочки, а внутри горячая душистая начинка из мяса или сладкой бобовой пасты. Все, что Мэйлинь ела до этого, было просто пищей, которая позволяла не умереть с голода, а здесь она узнала, что еда может выглядеть как рисунок художника и доставлять удовольствие. Особенно ее интересовали соусы и приправы. Они превращали даже обычную речную рыбу, — которая Мэйлинь не очень нравилась, — в божественное блюдо.

— Рановато еще для перерыва. Пришли украсть булочки? — Пухлолицая тетушка Фуян шутливо пригрозила им пальцем, вновь принявшись за раскладывание пампушек внутри бамбуковой пароварки. Эту ценную кухонную утварь хозяйка гостиницы заказала с берегов Фьока, и к ней допускались только главные повара.

— Мы вас слишком любим, чтобы делать такие пакости, — быстро ответила Суи.

— Умеешь ты заискивать, — тетушка засмеялась, ополоснув руки в чане с водой.

Мэйлинь быстро подскочила, ловко достала доску из стойки и положила перед тетушкой Фуян. Она часто наблюдала за тем, что, когда и как делают, и знала, что тетушка сейчас приступит к приготовлению соуса, потому что на столе рядом с миской бульона уже лежал заготовленный чеснок и имбирь.

— Тетушка Фуян, а расскажите нам о Бию, — попросила ее Суи, но Мэйлинь увидела, как женщина нахмурилась, потому что не любила сплетни и склоки на своей кухне. Подруга пояснила причину такого любопытства: — Мы с ней немного повздорили и хотим загладить вину подарком. Может, вы знаете, чем она интересуется, что любит, о чем мечтает?

— Раньше она любила и очень умело вышивала, а теперь, как связалась с этим проходимцем, так, видимо, мечтает о неприятностях. Мэйлинь, подай-ка мне масло.

Рядом с тетушкой тут же появилась миска с ровно отмеренной порцией масла. Она оторвала взгляд от ингредиентов и внимательно посмотрела на Мэйлинь, та уже успела подготовить все необходимое для создания соуса.

— А нарежь-ка чеснока и разотри имбирь.

Мэйлинь удивилась — ее впервые допустили до такой работы, но боясь, что повариха передумает, быстро принялась за дело.

— Так что там за неприятности, о которых она мечтает? — напомнила Суи. — Вы о том охраннике Чунзы? Ну, мне кажется, что влюбленность — это прекрасно. Что плохого в том, чтобы любить кого-то? В конце концов, не всю же жизнь нам в одиночестве проводить. А то, что иногда влюбленные совершают ошибки, — это тоже нормально.

Суи явно волновала собственная проблема, и в словах тетушки она увидела упрек, даже несмотря на то, что никто кроме Мэйлинь не знал, что случилось. Либо Суи проявила хитрость, надавив на больную тему для тетушки Фуян. Та была разведенной женщиной. Когда Мэйлинь об этом узнала, то подумала, что повариха не смогла родить мужу сыновей. Это считалось позором в Сэе, и с женщиной могли развестись, поэтому такие темы не обсуждались. Но выяснилось, что тетушка Фуян сама потребовала развода, а после брака у нее остался сын.

Мэйлинь была поражена:

— То есть муж издевался над ней? Но тетушка не похожа на калеку.

— Вовсе нет. Ее муж был потаскун и пропивал все деньги. Лучше одной, чем с таким мерзавцем.

Мэйлинь восхитилась храбростью синторских женщин. Развестись и жить самостоятельно, да небось еще терпеть нападки со стороны семьи никчемного бывшего — это ли не сила духа! Интересно, как в Синиторе поступают с такими родственниками, как ее покойный брат?

Суи продолжила оправдывать Бию и ее избранника, пока наконец тетушка Фуян не выдержала:

— Этот Чунзы негодяй и обманщик! Он то за одной юбкой волочится, то за другой. И Бию это знает, только вот она совсем потеряла от него голову. Думает, что переучит бездомную собаку кусаться. Я уверена, что он поиграется и бросит, просто не знает, как от нее отвязаться, потому что Бию не из робких. — Тетушка тихо засмеялась. — Мне кажется он ее боится. Но, как бы то ни было, он мерзавец, потому что ночами спускает деньги в борделях и игорных домах. Кто знает с кем он там вообще водится? Его сюда на работу отец приходил устраивать. Я этот день хорошо помню. Приволок своего никудышного сына чуть ли не за ухо. Их семья не бедствует, зарабатывает на красках для тканей, поэтому в свое время Чунзы отправили учиться грамоте и наукам. А он с годами возомнил себя господином, только и подавай ему развлечений! Когда отец понял, что за обалдуй у него растет, то сразу пошел искать куда бы его пристроить, чтобы не забывал, что он — сын ремесленника, а не ученого или знатного господина, и должен понимать, что такое труд и откуда берутся деньги. Да только время было упущено. Он и тут норовит увильнуть от работы и спустить деньги на выпивку и продажных девок. Его никогда на месте не найдешь, платит сослуживцам, чтобы подменили. Откуда только у него доход такой берется, чтобы каждую ночь веселиться? Небось, у родителей ворует. И чем такое ничтожество приглянулось Бию?

Такой человек, подумала Мэйлинь, легко может втянуть в дурное дело. Вдруг, это он убил того господина, чтобы расплатиться с игорными долгами? Могла ли и Бию быть в этом замешана? Ведь она зачем-то притворилась, что обожгла руку. И именно она отправила Мэйлинь к тому торговцу книгами. Это была ее идея или Чунзы? Однажды так случилось с ее братом, своевольным, но бесхребетным человеком. Он проигрался, а деньги потребовали отдать немедленно. Так почему подобное не могло случиться и с Чунзы? Следует поговорить с ним хотя бы для того, чтобы появился шанс не лезть в документы хозяйки. Ей этого очень не хотелось.

Мэйлинь задумалась, не замечая, как ловко справляется с порученной работой. Она часто повторяла мысленно все движения и последовательность приготовления разных блюд. Она плеснула масла в разогретый чан, подождала, когда оно зашипит, и засыпала нарезанные чеснок и имбирь. Тетушка протянула ей деревянную лопатку для помешивания.

— Я даже лица этого Чунзы что-то вспомнить не могу, — задумчиво пробормотала Мэйлинь.

— Конечно,